На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

7дней.ru

105 401 подписчик

Свежие комментарии

Галина Волчек простила Евстигнеева и подружилась с женщиной, к которой он ушел

«Галя металась по своей комнате как тигрица! Мы за нее боялись. Для всех актеров то, что случилось,...

В своем рабочем кабинете. 2005 г. Елена Сухова

«Галя металась по своей комнате как тигрица! Мы за нее боялись. Для всех актеров то, что случилось, стало шоком. Люди плакали. Женя Евстигнеев и Галя Волчек были нашей семьей. И я сначала не поверила, что ничего нельзя сделать. Сходила поговорила с Женей, с Галей, поняла, что измена случилась и назад дороги нет», — из воспоминаний Людмилы Ивановой.

После ухода Галины Волчек скорбят ее друзья и коллеги, среди которых люди самых разных поколений. Ведь Галина Борисовна до конца своих дней оставалась в центре театральной жизни. Конечно, многих из тех, с кем она начинала свою большую творческую жизнь, уже нет, но сохранились их воспоминания об актрисе и режиссере. В свое время я много беседовала с Людмилой Ивановой, которая с 18 лет была ближайшей подругой Волчек. Часто бывая в доме Ивановой, я наблюдала, как эта удивительная, длившаяся 65 лет дружба выдержала все испытания. Хотя Людмила Ивановна по состоянию здоровья уже не выходила на сцену «Современника», Галина Борисовна в начале каждого сезона звонила ей и подчеркивала: «Ты всегда можешь вернуться!» 

Иванова очень ценила эту дружбу, говорила: «Сколько бы орденов Волчек ни получила, какие бы посты ни занимала, для меня она — Галка. А я — ее Маликульмульк, такое прозвище она мне дала в молодости». (Вымышленный герой журнала, издаваемого И.А. Крыловым в 1789 году, арабский философ. — Прим. ред.) Людмила Ивановна вообще умела дружить, что редкость в актерской, очень конкурентной среде. Она искренне восхищалась успехами и Волчек, и Нины Дорошиной, еще одной своей близкой подруги. Мечтала написать о них книги. Про Дорошину успела, про Волчек — нет. И, конечно, такой книги, в которой бы звучали живые воспоминания актрисы, знавшей Галину Борисовну столько лет, очень не хватает. Надеюсь, эта статья позволит хоть частично восполнить эту нехватку.

С Мариной Нееловой на отдыхе. 1983 г. РИА Новости

«Первый раз я увидела Галю, когда пришла поступать в Школу-студию МХАТ. На диванчике в коридоре сидела девушка и смотрела в одну точку. Ее большие серые глаза были наполнены трагизмом. Почему-то я подумала, что она педагог, Галя очень взросло выглядела. Я сама тряслась от страха и удивилась, глядя на нее: «Ей-то что волноваться, если она здесь работает?» Но вскоре выяснилось, что Галя моложе меня на полгода и переживает, как и все абитуриенты. Несмотря на то что она дочь известного кинооператора, лауреата трех Сталинских премий Бориса (Бера) Волчека. Отец Гали был профессором ВГИКа, но она пошла поступать сначала в Щукинское училище, а потом в Школу-студию МХАТ, чтобы никто не подумал, что у нее есть какой-то блат… 

В результате ее приняли в оба вуза, и Галя выбрала МХАТ. Так мы оказались на одном курсе. Лидером сразу же стала Галя. Она предложила отметить поступление, объявила сбор денег на «банкет» и пригласила всех к себе домой. Жила Галя у родителей, в Доме работников кино, на Полянке. Это был хороший дом, с традициями, в семье были домработница и няня, по комнатам разгуливал породистый пес Гарик. Конечно, мы оробели, ведь почти все жили в коммуналках и никогда даже не видели таких квартир. Но родители Гали так гостеприимно нас приняли, что никто не почувствовал никакого дискомфорта. Только спустя время я с удивлением узнала, что ее папа и мама в разводе. Но они жили в одной квартире и при посторонних общались как муж и жена…

Мы с Галей подружились, я часто бывала у нее. Как-то прихожу, Галка выскочила в коридор и шепчет: «Я так переживаю. Сделала челку. И вот, каблуки. Боюсь, мама будет ругать…» Сейчас сложно поверить, что челка и небольшой каблучок в те годы для девушки были событием. Ходили с косами, в скромных платьях. Всю школу — темно-коричневая форма. И когда я увидела, что Галке сшили темно-коричневое платье, не одобрила: «Почему такой цвет?» — «Потому что такая ткань», — отрезала Галка. Я поняла, дорогую ткань где-то достали, где уж тут цвет выбирать.

«Вскоре Галя нашла свой стиль. Уже на втором курсе она решила покраситься — стала блондинкой, сделала модную стрижку. И ярко накрасила губы!» С Андреем Мироновым в фильме «Берегись автомобиля». 1966 г. архив 7Дней

Но Галя скоро нашла свой стиль. Уже на втором курсе она решила покраситься — стала блондинкой, сделала модную стрижку. И ярко накрасила губы! Другую бы осудили, но Волчек не посмели. И мы, студентки, одна за другой стали краситься в блондинок. А еще Галя нас одевала. У нее была невероятная способность: зайти в комиссионный магазин и высмотреть среди кучи барахла модную вещь. У меня все было «от Гали» — пальто, шляпа, туфли. Куплено за копейки, а смотрелось шикарно, как заграничное! Что мы только с Галькой не изобретали! Даже духи изготавливали! Достать французские в начале 50-х было невозможно. Пользоваться советскими — невыносимо. Мы экспериментировали: добавляли во флакон гвоздику, корицу… Позже, когда времена изменились, все больше людей стали отпускать в заграничные поездки, у Гали появились возможности что-то доставать. Когда я лежала в родильном доме, она привезла мне половину флакона французских духов. Это было щедро. Обычно одним таким флаконом пользовались на троих. А покупали в складчину, отдавая деньги тому, кто едет на гастроли за границу.

Я Галю вообще слушала во всем. Однажды мы вышли из театра, она и другая девочка достали папироски. Я тоже потянулась к пачке, но Галя как отрезала: «Ты не будешь курить!» — «Почему?» — «Начнешь — не бросишь!» Она тогда еще не знала, что сигареты станут ее пристрастием на всю жизнь. И даже тяжело заболев, Галя не сможет бросить. А я ей всю жизнь была благодарна, что не дала мне закурить. Вообще, все в нашей группе беспрекословно Галку слушались, ее мнение было самым важным. Она могла не участвовать в обсуждении какого-то этюда, стоять с беспристрастным лицом, но все ждали ее слова. Я помню, в одном отрывке она вот с таким безучастным лицом сыграла разведчицу без единого слова. И ей поставили самую высокую оценку. Актриса от бога! Наверное, сейчас ее сразу бы стали приглашать в театры, в кино — с первого же курса. А тогда, после окончания Школы-студии МХАТ, она осталась безработной. Дело в том, что в те времена существовало строгое государственное распределение выпускников институтов. Куда пошлют — там и будешь работать. Галю отправляли в Курган, она не поехала, отказалась. Осталась в Москве, со свободным распределением, то есть тебя не рекомендуют, не устраивают показы, сам ищешь работу.

«В молодости у всех у нас была мечта — путешествовать! А денег не было. Но я, как моя Шурочка из «Служебного романа», умудрялась доставать дешевые путевки» Галина Волчек (в центре) и Людмила Иванова (справа) на отдыхе в Новом Афоне. 1961 г. из личного архива Людмилы Ивановой

Волчек ночами репетировала с Ефремовым

Помню, летом, перед окончанием учебы, нас забросили на гастроли на целину, как раз в Курганскую область. А Галя была девочкой домашней, привыкшей к комфорту. Посадили нас в Кургане на грузовик с деревянными лавочками и повезли по области, выступать в райцентрах и поселках. Мы все таскали с собой раскладушки, потому что никаких гостиниц нам не предоставляли, ночевали в актовых залах школ. Галя приехала в легком плаще, мы готовились к июльской жаре. Но в тот год лето было холодное, температура опускалась до плюс семи. Этим плащом мы, продрогшие, накрывались ночью. Есть ту еду, которой нас кормили в рабочих столовых, Галя не могла. Покупала себе шоколадки в гастрономе. В этих столовых, конечно, была страшная грязь и антисанитария, подавали непромытые миски, жирные ложки и вилки. Галечка на это смотреть не могла.

«Вернувшись с гастролей, Волчек ночами репетировала с Ефремовым. И потом все силы вкладывала в развитие «Современника» С Олегом Ефремовым. 1977 г. РИА Новости

Выступали тоже в ужасных условиях. В основном в церквях, потому что во многих деревнях храмы превратили в клубы. И на сцену мы проходили прямо через алтарь. А в так называемом зале часто даже стульев не было! Люди сидели прямо на полу, в страшной духоте, никакой вентиляции. Помню, заметила, как наши зрители железный чайник с водой передают из рук в руки. А мы играли, и люди смотрели, затаив дыхание. Нас, молодых актеров, спасал юмор, постоянно разыгрывали друг друга, что-то придумывали. Потом почти все, кто ездил тогда в Курганскую область, составили первую труппу ефремовского «Современника». Галя, вернувшись с гастролей, ночами репетировала с Ефремовым знаменитый спектакль «Вечно живые». И потом все силы вкладывала в развитие «Современника». Хотя по документам никакого театра еще официально не было и помещение нам дали в доме под снос.

«Каким Евстигнеев приехал в Москву и каким стал через несколько лет — это два разных человека, разных актера. Галя первая разглядела в нем мужественную простоту» архив 7Дней

Евстигнеева, как и многих актеров, сделала Галя

Тогда Галечка уже жила с Женей Евстигнеевым, и в их комнате в коммуналке образовался «штаб» «Совре­менника». К ним шли все, кто от театра далеко жил, кому было негде ночевать, здесь проходили обсуждения, репетиции. И Галя всех кормила! Просто в промышленных масштабах готовила, причем сама. Хотя у нее в доме были помощники. Она перевезла к себе свою няню Таню. Это удивительная женщина, которая прожила в семье Волчек всю жизнь, вырастила Галю, потом ее сына Дениса. Таня была из деревни и получала билет на все премьеры театра. Ефремов на ней проверял все спектакли, Таня мгновенно чувствовала фальшь, могла сказать: «Так деревенские не ходят!» Но готовкой Галка руководила исключительно сама. И это была не просто стряпня, а всегда что-то исключительное. Например, курица по-китайски или какие-то пельмени с экзотической начинкой. Как-то Галя прочла в газете про пользу свекольного сока, и мы все много дней ели свекольный салат. На гастролях Галин номер в гостинице тоже становился центром общения и у нее всегда находились какие-то запасы, из консервов Галка могла приготовить вкусный ужин.

Может быть, не все согласятся, но Евстигнеев, как и многие из нас, актеров, тоже был сделан Галей. Каким он приехал из Владимира и каким стал через несколько лет — это два разных человека, разных актера. Она первая разглядела в нем мужественную простоту, уверяла всех, что Женя похож на Жана Габена. Быстренько его приодела, потому что поначалу Евстигнеев одевался нелепо. А с ней он стал элегантным, научился носить костюмы, шляпы, галстуки. И мы все его разглядели! Женя был душой компании, играл на гитаре, а под настроение — на «ударных», которыми ему служили ложки и вилки. Божественно относился к сыну, которого, правда, в основном нянчила мама Гали. Я ее хорошо знала. Вера Исааковна огромный вклад внесла в становление «Современника», продавала билеты, была у нас кассиром. И, конечно, с внуком помогала. Помню, она мне говорит: «Мила, ты все можешь достать! Нам нужно бирюзовое одеяльце». У Гали любимый цвет — бирюзовый. Как-то они умудрились достать коляску такого цвета, и теперь нужно было одеяльце. И я его нашла! Галька обожала этот цвет. Когда мы впервые выехали за границу, все деньги спустила на бирюзовые туфли.

«Галя была актрисой от Бога! Наверное, сейчас ее сразу бы стали приглашать в театры, в кино — с первого же курса. А тогда, после окончания Школы-студии МХАТ, она осталась безработной» С Олегом Басилашвили в фильме «Осенний марафон». 1979 г. Мосфильм-Инфо

В молодости у всех у нас была мечта — путешествовать! А денег не было. Правда, я, как моя героиня, Шурочка из «Служебного романа», умуд­рялась всегда доставать какие-то дешевые путевки. И вот как-то Галочка говорит: «Давай куда-нибудь съездим, отдохнем». Я достала путевки в санаторий в Новом Афоне и отправилась туда, а Галя обещала попозже приехать. Знали бы мы, чем обернется это путешествие… Как выяснилось, санаторий размещался в монастыре, а номера — прямо в монашеских кельях. Так в эту келью еще человека по четыре селили, на всех был один стул, и у каждого по железной кровати. Больше из мебели ничего не влезало. И до пляжа идти далеко! А Галя, как на грех, приехала не одна, а с журналисткой «Известий», пообещав той отдых у моря. В монастыре им места не хватило, они сняли что-то в частном секторе. Столовой нет, народу тьма, Галя совсем приуныла, а журналистку ту вообще как ветром сдуло…

На кавказе Волчек донимали ухажеры

Встречаемся утром, Галя мне говорит: «Поехали в Батуми, к Кваше. Там есть гостиница хорошая». Купили билеты на теплоход, он маленький, неказистый, поселили нас на корме, кают свободных нет, страшная качка… И как мы все это выдерживали? В Батуми, правда, устроились получше, гостиница неплохая, но денег на питание уже не хватало. Приходилось в столовой брать только второе, ничего лишнего. Но когда есть море, остальное не так важно. Как мы плавали! Галя была отличной пловчихой, заплывала далеко, глубины не боялась. И все бы хорошо, но нас донимали ухажеры. Вернее, не нас, а Галю. Она была очень эффектной, ярко, модно одета, фигура во вкусе кавказских мужчин, и грузины реагировали на нее как быки на красную тряпку. Идем по улице, а за нами постоянно едут разные «Жигули» с кавалерами. Один местный писатель пригласил к себе на дачу. Мы думали, интеллигентный человек, поехали. 

«Когда из «Современника» ушел Ефремов, Гале было очень тяжело. Поначалу никто не согласился пойти за ним во МХАТ, а потом начались «перебежки». Многие были уверены, что «Современник» ждет упадок» С Валентином Гафтом на гастролях театра «Современник» во Франции. Канны, 2008 г. Елена Сухова

А он все пытался отправить меня гулять в саду, чтобы остаться наедине с Галей. Я притворилась слабоумной и ни в какую не соглашалась отойти от нее. В конце концов Галя уже боялась в номере ночью оставаться, опасалась, что залезут на балкон. Надоели нам эти джигиты, и мы уплыли в Одессу. Там нас встречал Евстигнеев с цветами. Он тогда снимался в одном из первых своих фильмов и был страшно занят. Встретил — и уе­хал на площадку. А мы отправились гулять по улицам Одессы… Как-то на набережной встретили Марка Бернеса. Он жил с родителями Гали в одном доме в Москве, знал ее с детства. Разговорился с нами, накормил обедом, а потом в качестве страшно секретного чтива вручил «самиздат» — эротический рассказ, приписываемый Алексею Толстому, «Возмездие». Мы никогда ничего «про это» раньше не читали и ночью, краснея, решили прочесть рассказ по очереди. А на следующий день, старательно делая вид много повидавших на своем веку женщин, вернули Бернесу со словами: «Ничего особенного».

С Ольгой Дроздовой и Чулпан Хаматовой на гастролях театра «Современник» во Франции. Канны, 2008 г. Елена Сухова

Прошло несколько лет. Ефремов, уставший от постоянных проблем с актерами «Современника», которых то и дело приглашали работать в кино, предложил всем вместе сняться в фильме «Строится мост», совместив это дело с гастролями по волжским городам. Я одна из последних приехала на съемки в Саратов. И вдруг застаю всю труппу в трауре. Узнаю, что случилось: оказывается, Галя узнала о романе Евстигнеева с нашей актрисой, Лилией Журкиной, и выставила чемодан Жени за дверь. Для всех актеров это был шок! Люди плакали. Женя и Галя были нашей семьей... Я сначала не поверила, что ничего нельзя сделать. Сходила поговорила с Женей, с Галей, поняла, что измена случилась и назад дороги нет. Галя металась по своей каюте, как тигрица! (На съемках фильма «Строится мост» труппа «Современника» жила на теплоходе, пришвартованном на набережной Саратова. — Прим. ред.) Мы за нее боялись. И оставались с девочками по очереди ночевать у нее. 

«Ефремов дал «Современнику» родиться, а Галя не дала театру умереть. Вскоре пришли новые актеры, загорелись новые звезды, и театр выстоял. Но какую цену Гале пришлось за это заплатить...» 2016 г. Александр Васильев

А днем шли съемки, и Галя с Женей играли супругов, у них были любовные сцены, но все это они вынесли с честью. И постепенно, с годами, мы привыкли, что Волчек и Евстигнеев не вместе. Буквально через несколько лет Галя мне сказала, что собирается на день рождения дочери Жени и Лилии Журкиной, Маши. Я удивилась. Она сказала: «Я его давно простила, люблю их дочку и отношусь к Жене с Лилей как к родственникам». Вот такое большое и доброе сердце... Машу она потом готовила к поступлению в театральный, пригласила в «Современник». Вообще Галя всегда кого-то, как мы выражались, «нянчила». То Таню Лаврову, то Настю Вертинскую, то Олежика Даля. А потом, когда они уходили из театра, воспринимала это как личную трагедию, смертельно обижалась…

Когда из «Современника» ушел Еф­ремов, Гале было очень тяжело. Поначалу никто не согласился пойти за ним во МХАТ, а потом постепенно начались «перебежки». Многие были уверены, что «Современник» ждет упадок, а потом и закрытие. Первое время театр, как и прежде, управлялся коллегиально, но потом коллектив сам поставил условие: если худрук — то только Волчек. Хотя она, с точки зрения министерства культуры, была не слишком подходящей кандидатурой — в отличие от Ефремова Галя никогда не хотела вступить в партию. Возможно, сработало то, что сам Олег называл Волчек «самой партийной из всех», имея в виду Галино обостренное чувство долга. Ее утвердили, и Галя начала свою борьбу за выживание «Современника».

Вскоре пришли новые актеры, загорелись новые звезды, и театр выстоял. На мой взгляд, это не менее героическая страница истории «Сов­ре­менника», чем его легендарное основание. Олег дал театру родиться, а Галя не дала театру умереть. Какую цену ей пришлось за это заплатить, я могу судить по тому, что Га­ля не любила вспоминать об этом времени. Всякий раз, когда я начинала: «А помнишь, мы с Олегом…» — она морщилась. И говорила: «Не надо, Ма­ликульмульк, не люблю я эти воспоминания». Думаю, в ее сердце жило сожаление по нашей яркой молодости, по тому ощущению высшего счастья, которое мы больше никогда не испытывали, что бы с нами ни происходило».

Статьи по теме:

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх