Екатерина Рождественская заканчивает новую книгу. На самом деле ее давно пора было написать — потому что за годы работы над фотопроектами у Кати накопилось столько впечатлений и наблюдений, что грех не поделиться ими с поклонниками. Эксклюзивное право первыми познакомиться с отрывками из этой книги автор предоставила читателям «Каравана историй».
Приход каждого человека на съемку — это отдельная история. Все начинается с охоты. Думаете, так просто найти телефон и уговорить звезду выбрать часок, чтобы приехать через пробки в студию на Ленинградку? Работа эта муторная, круглосуточная, с напоминалками, будильниками и трубкой в руках — позвонить надо ровно в нужное время, потом перезвонить, потом еще раз и еще. Попросила мою крестную Галю Коршунову мне в этом помочь. У нее это должно было хорошо получиться — доброжелательная, остроумная, она не только легко договаривается со звездами, но и находит общий язык с их директорами, что зачастую намного сложнее.
«Здравствуйте, это директор Кати Рождественской, — Галя улыбалась трубке, словно говорила с самым дорогим на свете человеком. — Катя приглашает вас принять участие в проекте «Частная коллекция». Когда вы могли бы уделить нам время?» Поначалу меня в эти моменты прямо распирало от гордости и удивления: у меня есть директор, как у школы или у театра. Директор Кати Рождественской! Как звучит-то!
Мы ходили с Галей на все премьеры, спектакли, показы, фестивали, выставки, свадьбы и дни рождения в надежде встретить того, кто, по моему мнению, «просился на холст». Не сам, конечно, просился, просто достиг бы уже того уровня, когда не надо объяснять публике, кто перед ними и чем знаменит.
Проект немного стал набирать силу, и захотелось снять кого-то из «великих». Например, Рязанова, Гурченко или Янковского, которого я очень любила. На одной из ленкомовских премьер, куда пришел Олег Иванович, мы с Галей решили: вот он — подходящий момент, лучше не придумаешь, надо приглашать. В начале антракта, пока все хлопали, Галя выскользнула из зала и стала караулить артиста у входа за кулисы. Янковский вышел, вежливо выслушал моего директора и мило так с улыбкой сказал: «Вот как вам не стыдно! Пожилая женщина, а такой ерундой занимаетесь...» И бросив на ошарашенную Галю свой фирменный с прищуром взгляд, степенно скрылся за кулисами.
Галька чуть не заплакала. «Я понимаю, что это ему может быть неинтересно, что он сыграл все на свете... Но зачем же так? «Пожилая женщина»... Не ожидала от него, стыдно...»
Мы еще долго не могли прийти в себя после такого отпора. И дело было даже не в отказе: соглашаться или нет на участие в проекте — личное дело каждого артиста. Но такое несоответствие красивой интеллигентной оболочки с довольно простым и циничным содержанием заставило меня разочароваться в образе романтического героя, каковым я всегда воспринимала Янковского. Переживала долго: надо же оказаться такой дурой, чтобы отождествлять образ и реального человека! «Будьте любезны, ну что вы, что вы, не изволите ли...» — а тут просто и ясно: « Стыдно вам, пожилой женщине...» В общем, был герой — да и сплыл.
Н-да. Это был первый опыт, первый урок стараться воспринимать людей такими, какие они есть, а не придумывать им желаемый образ и характер.
В 2001 году мы снова встретились, но уже по его просьбе — надо было снять их с Сашей Захаровой на обложку «Каравана историй» к премьере в «Ленкоме» «Шута Балакирева». Актеры были в театральном гриме и костюмах, снимали их в шикарном кабинете Марка Захарова. Янковский вежливо поздоровался, сказал, что ему очень приятно. Мне было тоже. Всю съемку он молчал и только попыхивал своей «петровско-янковской» трубкой. Видимо, на этот раз принимать участие в моем проекте Олегу Ивановичу было уже не стыдно.
Свежие комментарии