Актриса сыграла маму главного героя в сериале «Кеша должен умереть».
1 декабря в онлайн-кинотеатре KION стартует сериал «Кеша должен умереть» режиссера Константина Богомолова, исполняющего главную роль архитектора Иннокентия, который не умеет расставаться с женщинами: своей текущей жене он изменяет с бывшими.
Женщины терпят существующее положение вещей ровно до того, как он находит новую пассию — 19-летнюю Аллу. К премьере сериала мы пообщались с легендарной актрисой БДТ им. Товстоногова Еленой Поповой, играющей роль самой важной женщины в жизни Кеши — его матери.— В кино вы снимаетесь не так часто, как выступаете в театре. Почему согласились на роль Анны Ильиничны, матери главного героя?
— У меня к Константину Юрьевичу Богомолову большой кредит доверия. Я играла в его постановке «Слава» по пьесе Виктора Гусева, и Константин Юрьевич сделал со мной очень интересную роль. Я прочитала сценарий «Кеша должен умереть», мне он понравился, и, конечно, персонаж Анны Никитичны тоже. Почла за честь предложение снова с ним поработать. Тем более в таком жанре.
— Несмотря на то, что вы «чеховская актриса».
— Чехова я сыграла один раз недавно. И то этот персонаж немного условный. Театра Чехова больше нет, ведь каждый постановщик интерпретирует его по-своему. Сериал привлек меня юмором, интонацией Вуди Аллена. Кстати, мне очень понравился последний фильм Аллена «Великая ирония»: чудесная вещь, и там тоже есть чеховский мотив. Когда убивают одного хорошего человека, вспоминается реплика: «Барон хороший человек, но одним бароном больше, одним меньше — не все ли равно?».
— В «Кеша должен умереть» ваша героиня Анна Ильинична манипулятивна, собственнически относится к жизни сына и ревнует его к другим женщинам. Как вы думаете, почему она себя так жестко ведет?
— Она не жесткая, она действительно не понимает, что манипулирует. Она любит своего сына как умеет, гордится им, и убеждена, что никто лучше нее заботиться о нем не может. Несчастна ли она? Не знаю, но у нее есть смысл жизни — это ее Кеша. Анна Ильинична верная женщина, немного старорежимная в своих представлениях. Она хранительница семьи. И ведет себя так не нарочно, а от чистого сердца и от полноты души. Я таких женщин знаю.
— Кажется, что сын вашей героини Кеша, которого играет сам Богомолов, идет по пути матери, за ней же повторяет те же самые ошибки. Как остановить эту череду наследования?
— В смысле, что он авторитарен? Не знаю. Я тоже всю жизнь пыталась избежать судьбы мамы, но вот не вышло. Кеша и сам не знает, счастлив ли он. Все его любят, но он хочет быть свободным и искренним — и что же с этим делать? Кеша уверен в правоте своих желаний и убеждений. Это-то и смешно. Мне кажется, этот сериал очень мудрый. После премьеры ко мне подходили очень молодые люди и задавали для меня странные вопросы, и я поняла, что это кино для людей с опытом, определенным бэкграундом. С ним все забавно, смешно, грустно, страшно и тонко.
— А какой именно опыт?
— Когда у человека в жизни есть разбитое корыто, хоть одно.
— Как лично у вас менялось отношение к материнству, к своему ребенку?
— Чем больше мне лет, чем он старше — тем дороже мы становимся друг другу. Такие связи только крепнут, и это уже не ниточки, а канаты, и боль никуда не уходит.
— Страшно за человека?
— Да, конечно, и за сына, и за внуков, и за невестку. Наша жизнь так обманчива! Мечтаем, из последних сил вкладываемся и верим, а потом вдруг оказывается, что плодили иллюзии. А материнскую любовь никуда не деть — она безусловна. Но вот парадокс! Эта любовь бывает и эгоистичной, ведь столько сил и чувств вложено и растрачено. И она становится единственной и самой дорогой ценностью, последним смыслом жизни.
— Актерская карьера требует огромных жертв, на репетиции уходит тонна времени, а пробы высасывают все силы. Могли бы вы представить себя в другой профессии?
— Нет, я родилась в творческой семье. Отец — музыкант, мама танцевала в кордебалете, я буквально выросла за кулисами. С детства занималась музыкой и тоже хотела танцевать, но мама переубедила — да и, наверное, у меня не получилось бы. Тогда театр вошел в мою жизнь, лет с 11 я только уже им грезила. И родители всегда верили и говорили: «Ленка у нас артисткой будет!». Я поступала три раза — этот факт говорит сам за себя. Если бы настолько не хотелось, то я так бы и осталась библиотекарем. Про нашу профессию уже все сказано, что судьба артиста совсем незавидная: ото всех зависишь, добиться чего-то и остаться порядочным человеком очень тяжело. Горький путь.
— В вашей карьере был момент, когда вас не брали сниматься ни в какие фильмы, потому что вы отказали в сотрудничестве одному важному режиссеру, одному из директоров объединения «Ленфильма».
— Я отказалась у него сниматься, потому что при знакомстве он совершенно безосновательно уничижительно и по-хамски со мной разговаривал. Но пробы я прошла хорошо и меня утвердили. А я почувствовала, что при нем не смогу быть открытой. Да и роль была такая себе, не загоришься. Я сослалась на гастроли и попросила Георгия Александровича Товстоногова, тогдашнего великого режиссера, меня прикрыть, если приедут улаживать вопрос. Приехали. Поговорили. И меня потом семь лет никуда на «Ленфильме» не утверждали. Режиссерам все нравилось, а в результате — отказ. Помню, как все разрешилось. Вижу, что идет по студии тот самый важный режиссер с моим партнером по сцене — великим артистом Кириллом Юрьевичем Лавровым. Покланялись, я поулыбалась и пошла дальше — и чувствую, что они меня обсуждают. Через короткое время встречаюсь на улице со знакомой ассистенткой, и она мне с улыбкой на лице сообщает: «Леночка, какое счастье, наконец-то вам дали “зеленый свет”». Это наивная правдивая история, но бывает и хуже. В кино все очень пристрастны, и очень мало ролей для взрослых женщин. Когда я была молодой — конкуренция была сильная, потом были 90-е, тогда вообще ничего не было. А когда индустрия стала оживать, мне было уже сорок.
— По вашим наблюдениям изменилась ли отношение публики к актерам с 70-х годов?
— Актеры сами делают все, чтобы их не любили. Иногда такое наговорят, а потом обижаются на критику. Публика больше артистов не любит, только своих кумиров: когда Олег Басилашвили с Алисой Фрейндлих выходят на сцену, то зал стонет. Вот оно, признание и верность поклонников! А в телевизоре одни и те же лица – люди, наверное, смотрят и думают только, сколько знаменитости зарабатывают.
— А в цеху стали ли продюсеры и режиссеры уважать артистов?
— По-разному бывает. Раньше были режиссеры, директора, руководители объединений, наконец, Госкино! Режиссеры бились за артистов. А нынче все решает продюсер. И режиссерам бывает все равно. Благодаря онлайн-платформам появилось больше проектов и возможностей, но иерархия, как мне кажется, все та же. Наш кинематограф пока еще в поиске нового себя.
Статьи по теме:
Свежие комментарии