С Олегом Павловичем я ощущала себя абсолютно защищенной. Рядом с сильным мужчиной это ведь...
С Олегом Павловичем я ощущала себя абсолютно защищенной. Рядом с сильным мужчиной это ведь естественно. При этом никогда не была инфантильной.
— Марина, скоро стартует новый киносезон, в котором канал НТВ планирует показать сериал «Хорошая жена». С каким настроением снимались?
— Работать было интересно, в истории много поворотов, сюжетных линий, а это всегда привлекает. Надеюсь, и зрителям, и нам, актерам, понравится. Это отечественный вариант известного американского сериала, по сути калька, но с небольшими нюансами. Без афроамериканцев, сексуальных меньшинств и наркоманов. В нашей версии если плохой парень — просто пьющий. Таковы реалии телевидения. Работали увлеченно, хотя и тяжело — длинные смены, огромное количество текста, напичканного юридическими терминами. Но на площадке сложилась по-человечески приятная атмосфера, что бывает далеко не всегда. По кастингу, мне кажется, получились достаточно точные попадания. Мы с Дмитрием Миллером играем владельцев адвокатского бюро, куда приходит работать главная героиня Алиса. Ее играет Александра Урсуляк.
— Когда не складываются отношения между коллегами, вам это сильно мешает?
— Я из тех актрис, кто работает намного лучше в доброжелательной атмосфере. Подзаряжаться негативом — не моя история, сразу закрываюсь, эмоционально мне сложно. Если с партнером конфликт, даже смотреть в глаза непросто. Когда снималась в картине Петра Ефимовича Тодоровского «По главной улице с оркестром» с Олегом Борисовым в главной роли, вышло так, что вне кадра мы с ним существовали параллельно. Как только звучало «Снято!» — будто стена вырастала.
Видимо, нужно было завоевать доверие. Олег Иванович — человек закрытый, ему требовалось время для того, чтобы подпустить к себе ближе. А для меня такая ситуация возникла впервые, и я восприняла ее как что-то личное. Решила — наверное, не устраиваю Борисова как партнерша. Но это длилось недолго, барьер был преодолен. А о том, что он был ко мне расположен, узнала уже после съемок, когда Олег Иванович предложил играть с ним в спектакле по Достоевскому. В то время он переезжал из Питера в Москву и собирался переносить «Кроткую» в филиал Московского художественного театра. На такое доверие я и рассчитывать не могла.
— Но ведь с Борисовым вы так и не сыграли. Почему?
— Это моя ошибка. Вернее, даже не ошибка, а стечение обстоятельств. Мне было двадцать лет, и я, как другие ученики Табакова, жила единственной мечтой — о создании собственного театра. Ни о какой другой сцене не думала.
В то время не было практики, когда актрису приглашают лишь на одну роль. Единственный случай в моей жизни, когда пожалела о том, что этого не произошло. Ведь работа с таким артистом, как Олег Иванович Борисов, — Божий подарок, не меньше. Но в юности кажется: все еще впереди, столько предложений еще будет. Проходит время, и понимаешь — был дан шанс, но... не воспользовалась.
А вообще считаю, что все поворотные события в жизни происходят помимо нашей воли и вопреки обстоятельствам. И с нами случается лишь то, что должно случиться. Взять, к примеру, мое поступление в ГИТИС на курс Олега Павловича Табакова.
— Вас приняли сразу на второй курс, хотя даже школьные выпускные экзамены вы еще не успели сдать.
— Видимо такой невероятной силы была убежденность, что мечта — учиться у Табакова — сбудется. Хотя если трезво разобраться в той цепочке случайностей, понимаешь — произошедшее из разряда невозможного. Все сложилось волшебным образом.
Судите сами. Я перешла в десятый, последний класс, когда Олег Павлович набрал в ГИТИСе курс. И практически смирилась с тем, что мечта останется мечтой — к Табакову не попаду. В конце мая, когда уже начинались выпускные, совершенно случайно встретила на улице бывшего одноклассника. Он обмолвился, что тот курс Олег Павлович разогнал, оставив трех-четырех студентов, и объявил добор. Об этом я могла и не узнать, как вы понимаете, Интернета еще не существовало.
И я поехала в ГИТИС с пустыми руками — ни аттестата, ни каких-то других документов. Выяснилось, что прослушивания и туры закончены. Но не только я надеялась на удачу, были и другие. И дальше — такое могло произойти только у Олега Павловича — всех нас он пригласил все же почитать программу.
У меня был отрывок из поэмы Маргариты Алигер «Зоя». «Убивайте их, травите, жгите! Я умру, но правда победит!» — кричала я со слезами на глазах. Настолько была патриотически настроена... Следом шли монолог Ирины из «Трех сестер» и басня Михалкова. В общем, конкурс прошла, меня отправили на собеседование. Получила две пятерки, и все — без школьного аттестата оказалась второкурсницей ГИТИСа.
Всего этого не могло произойти по определению, рассказанное — из серии невероятного! Потому и повторюсь: случается то, что должно случиться. И мы никогда не знаем, какой путь приведет к цели.
В разные годы задавала себе вопрос: а любила бы я театр так же сильно, если бы не встреча с Учителем? Однозначного ответа нет. Я любила театр Табакова как пространство, куда приглашались талантливые режиссеры, где давался старт интересным творческим идеям, где никто никого не подавлял, где люди были внутренне свободны. Идеальное место для радости и творчества. Играть Анну Каренину лишь бы у кого никогда не хотела.
— Вы много работали с Константином Богомоловым. А кто еще из режиссеров вам интересен?
— Безусловно сам Табаков, который долгие годы работал с нами как режиссер, хотя никогда себя им не считал.
И конечно все, кому Олег Павлович дал старт: Карбаускис, Писарев, Серебренников. Счастлива была работать и с Темуром Чхеидзе, и с Адольфом Шапиро. Последние шесть работ в МХТ сделали вместе с Богомоловым. И даже если у нас с ним дальше не будет совместных работ, сохраню в душе глубокую благодарность. До конца жизни буду признательна ему за то, что продлил Олегу Павловичу творческую жизнь. Ведь больше всего Табаков любил выходить на сцену.
У них с Богомоловым были замечательные работы. И «Юбилей ювелира», и «Дракон», и «Год, когда я не родился». Благодаря этому режиссеру Олег Павлович открыл для себя новый театральный язык. Он, как многие большие артисты, всю жизнь развивался. В нем жил ребенок... Наивность восприятия, способность удивляться, радоваться новому, а не страшиться, как это часто случается с возрастом.
Что же касается моих собственных работ в театре, то так скажу: никогда не выстраивала отношений по типу выгоды. Дает режиссер работу — он хороший, не дает — плохой. Например с Евгением Писаревым и Кириллом Серебренниковым мы никогда не работали, но по-человечески я им симпатизирую.
— Марина, сколько вы играете спектаклей в МХТ и ожидаете ли премьер в новом сезоне?
— Играю в Московском Художественном театре в четырех постановках — «Трамвай «Желание», «Идеальный муж. Комедия», «Карамазовы», «350 Сентрал-парк...». Но я ведь до сих пор остаюсь актрисой «Табакерки». Мы, ученики, создали ее вместе с Олегом Павловичем. Даже вопроса не стояло о том, что перейду в труппу МХТ, когда он руководил театром. Я всегда играла как приглашенная актриса. Как сложится дальше, не знаю.
Ждать ли в этом году премьер... Предпочитаю не размышлять на эту тему. Сейчас мне интересно кино, я много лет не снималась, теперь наверстываю. Если предлагают что-то стоящее, соглашаюсь.
О «Хорошей жене» уже рассказала. Но это не единственная работа. Геннадий Островский впервые снял сериал по собственному сценарию для канала НТВ под рабочим названием «Волк». История затрагивает 1940-е годы и наше время. Играю жену дипломата Уманского, его самого — замечательный Сергей Васильевич Маковецкий. Мы впервые встретились на съемочной площадке. Очарована Сергеем и восхищена. Он относился ко мне с огромной теплотой и нежностью. Далеко не со всяким партнером смогла бы сыграть такую непростую драматическую роль. Очень приятны были его слова о том, что я чуткая партнерша.
— Вы не упомянули нашумевших «Содержанок». Снимается продолжение?
— Да, но поменялся режиссер, Константин курирует проект (Первую часть снял Богомолов. — Прим. ред.) и редактирует сценарий. Часто спрашивают, как я вообще согласилась принять участие в фильме. Отвечаю — исключительно потому, что это было предложение Константина Юрьевича. Если бы прочитала лишь синопсис, отказалась бы однозначно. Все написанное было за гранью понимания — от количества персонажей и сюжетных линий. И это первый случай в моей практике, когда сценарий существовал, но не был окончательно утвержден. Косте разрешили менять все, что посчитает нужным. Сцены дописывались, убирались, возникали новые действующие лица. Со стороны продюсеров — это знак серьезного доверия режиссеру.
— Ваша героиня Людмила Долгачева замужем за героем Сергея Бурунова, а еще у нее есть молодой любовник. В фильме много эротических сцен, но ваша Людмила в них не участвует. Вы отказались или не предлагали?
— Откровенных сцен не предлагали. Мы ограничились легкой эротикой и юмором в отношениях с молодым героем, его играет Александр Кузнецов. Как зритель я спокойно отношусь к подобным сценам. Это же часть быта, жизни... Уверена, что если актеры были в кадре откровенны, то уж точно не потому, что их заставил режиссер. А по взаимному согласию и убеждению, что для истории, которую мы рассказываем, это правильно.
Думаю, «Содержанки» зацепили зрителей вовсе не эротическими сценами, их не так много. А тем, что речь идет о глобальном чувстве одиночества, которое часто испытывают люди. Моя героиня, несмотря на наличие семьи, ощущает себя никому не нужной. Муж давно к ней охладел, любовник дарит ложные ощущения. В общем, сублимация любви...
— Недавно одна известная артистка пятидесяти лет опубликовала пост в купальнике и спросила подписчиков, как жить, если предлагают роли мам героев? Как вам дался переход на возрастные роли?
— Возрастные переходы происходят в жизни плавно. В семнадцать лет казалось, что женщина после тридцати не вызывает интереса у противоположного пола. А сейчас думаю: о чем умный, зрелый мужчина может говорить с двадцатилетней? Я, конечно, догадываюсь, что молодые девушки нужны взрослым мужчинам не для бесед о смысле жизни. Но тем не менее паузы ведь чем-то надо заполнять... Разговаривать и знать, что тебя понимают, очень важно.
Да, меня не радует количество морщин у глаз, да, я вижу, как последние два года отложили реальный отпечаток на моем лице. Но что же делать? Как говорила героиня чеховской «Чайки» Аркадина, которую я играю: «Никогда не думаю ни о старости, ни о смерти. Чему быть, того не миновать».
Иногда думаю обо всем этом, но не страдаю по этому поводу. Это неизбежность. И смерти тоже не боюсь, она лишь переход в иное измерение.
— Хочется понять, какая вы, Марина Зудина, в жизни. Какая из последних ролей больше всего — о вас?
— Пожалуй, Светлана в «Хорошей жене». Как и она, я разная. И жесткая, и нежная, и ранимая. Она, как и я, постоянно решает проблемы. Как объяснишь, какая я, да и зачем? Когда-то Олег Павлович сказал: «Ты земная». Сначала не поняла, как это?.. А потом разобралась: да, я земная, не эфемерная. Хотя долгие годы на экране у меня был «правильный» образ, такой Аленушки. Вспомните фильм «Валентин и Валентина». В советские годы ведь как было принято?
Не выделяйся, не высовывайся, будь скромнее. Но мне не нравится правильность. Повторю: я разная. Иногда очень жесткая. Как-то прервала съемку и объяснила режиссеру на понятном ему языке, что тоже знаю ненормативную лексику. Но в отличие от него не употребляю просто так, в быту. Он все правильно воспринял, и обстановка на площадке стала более приятной.
Если говорить об оценке себя, то она субъективна. И других мы также воспринимаем исключительно через призму субъективности. Для одного вы — милейшее создание, для другого — капризная истеричка. Никогда не слушаю того, что о ком-то говорят, предпочитаю иметь свою точку зрения.
— А о вас самой что чаще говорят?
— Думаете, я спрашиваю — а что обо мне говорят? Нет, неинтересно. Когда Олег Павлович пришел в МХТ, мне попытались начать передавать сплетни. Сразу пресекла, досужие разговоры мешают жить. Кстати, с Сергеем Маковецким говорили на эту тему и он сказал: «Лучше в ком-то ошибусь, но знать не хочу, что он говорит за моей спиной».
— Вы кажетесь мне довольно закрытой. У вас есть близкие подруги?
— Одна, мы дружим лет десять. Были друзья, общие с Олегом Павловичем. Я никогда не нуждалась в доверительном общении с посторонними людьми, потому что была заполнена любовью к своему мужчине, детям, профессии. А ведь часто подруги возникают вместе с проблемами, которыми хочешь поделиться. Не сказать, что и Олег Павлович любил долгие разговоры о трудностях или жалобы. Я с детства привыкла проговаривать все внутри себя и решать, как поступить. Когда начались наши отношения, причем на высоком эмоциональном градусе, делиться переживаниями точно не хотелось, да это было и невозможно. Сейчас достаточно того, что в театре ко мне относятся с большой теплотой. Вероятно, у многих я ассоциируюсь со счастливым мхатовским периодом.
— Вы сказали, что приходится решать массу проблем. Надо же?! А кажется, будто полностью отстранены от быта...
— Это совсем не так. Я не из тех женщин, которые ни в чем не разбираются и не в состоянии отвечать за быт и благополучие близких. Рядом дети и родители, а значит, всегда есть проблемы. Их нет лишь на съемочной площадке и сцене. Вернее есть, но — творческого характера. И это мне страшно нравится.
При этом не скажу, что живу лишь бытом. Он для меня не в приоритете. Вот смотрите: до двадцати семи лет я жила с родителями в «хрущевке» недалеко от метро «Преображенская площадь». Моя комната была всего девять квадратных метров. Я активно снималась, играла главные роли в кино и в театре, прилично зарабатывала, накопила на однокомнатную кооперативную квартиру. А в «гайдаровскую» реформу все сбережения потеряла. Но ощущала себя счастливой! Потому что в жизни было нечто большее, чем деньги: любовь, светлая перспектива будущего.
— О чем тогда мечтали?
— О театре и о том, чтобы быть рядом с любимым человеком. И когда создали «Табакерку», мечтала играть на ее сцене, вот и все. Никогда такого не было — «Ах, как бы мне переиграть весь мировой репертуар! А еще построить дом, родить детей». Жила одним днем и ощущала себя самой счастливой на свете. Иногда думаю: вот бы проснуться утром, а никаких проблем вообще нет! Как в детстве, когда мама-папа рядом и ты уверен — защитят, все решат за тебя. Чудесное состояние...
С Олегом Павловичем я тоже ощущала себя абсолютно защищенной. Рядом с сильным мужчиной это ведь естественно. При этом никогда не была инфантильной.
Сейчас я без него... Руководить, принимать решения, выяснять отношения, добиваться чего-то мне совсем не нравится, но я вынуждена это делать. Сказать, что это комфортно? Нет. Женские дела куда приятнее — самой делать что-то по дому.
Привыкаю к тому, что раньше вызывало внутреннее сопротивление. Позвонить в какую-то организацию, попросить за кого-то или о чем-то. Раньше представлялась: «Это Марина Зудина, жена Олега Павловича». Не потому что не ощущала себя самодостаточной, нет. Просто я гордилась тем, что была его женой...
Теперь просто говорю: «Это Марина Зудина». И люди по-прежнему тепло откликаются. Ни разу не столкнулась с непониманием или равнодушием.
— Марина, расскажите, пожалуйста, о родителях. На каких принципах строилось ваше воспитание, какие у вас отношения?
— Родители — мои друзья, опора и поддержка. Никогда не направляли, не поучали, как их дочери следует жить. Деньги в нашей семье не главенствовали. Вспоминаю, как мама закладывала в ломбард золотые часы или шубу, чтобы мы поехали летом в отпуск. Потом они с папой расплачивались с долгами. Когда я сама начала зарабатывать, снимаясь в кино, удивлялась: как же так? Занимаюсь любимым делом, а мне еще и платят?
Родители всегда относились с уважением к моему выбору, к принятым решениям. До конца жизни буду им благодарна за то, что воздерживались от комментариев, нравоучений, когда узнали об отношениях с Олегом Павловичем. Наверняка переживали, что почти до тридцати была не замужем. Но не позволяли ни бестактных вопросов-расспросов, ни советов.
Слава богу, родители до сих пор ведут активный образ жизни, хотя им под восемьдесят. Скоро мама поедет в свой любимый Питер, я выбрала ей уютный отель в центре, взяла билеты на балет в Мариинский театр. Ирина Васильевна — женщина самостоятельная, позитивная, эмоционально открытая. Всю жизнь проработала учителем музыки, теперь музыку сама сочиняет.
Много лет назад я купила им с папой квартиру в том же доме, где мы живем с семьей, буквально через подъезд. На свои же деньги отремонтировала. Мне было принципиально важно за все заплатить самой, хотя Олег Павлович предлагал материальную поддержку. Родители заботились обо мне, пока не встала на ноги, теперь я с радостью забочусь о них.
Папа, как и мама, человек творческий. Был журналистом, работал в «Партийной жизни», теперь стихи сочиняет. Вячеслав Васильевич окончил МГУ, уехал по распределению в Инту. Мама поехала вместе с ним, организовала в музыкальной школе виолончельный класс. Через несколько лет родители вернулись в Москву. Они вместе с 1960 года, выросли в одном дворе на улице Подбельского, где прошло и мое детство.
Сейчас помогают мне и с Машей, и по хозяйству. Иногда попрошу о чем-то, а потом думаю: да что же это я? Им столько лет, а все как к молодым отношусь.
На день рождения Павел подарил дедушке годовой абонемент в спортивный клуб, и он с удовольствием ходит в бассейн.
Сейчас я будто наверстываю упущенное, отдаю родителям то, чего недодала. Мы вообще все невероятно сплотились — мама и папа, я, Павел и Мария.
Всю жизнь я была сосредоточена на муже, растворена в нем, жила в его бешеном ритме. Конечно, у меня тоже была интенсивная жизнь, поскольку по природе я — человек самостоятельный. И все же главным был Олег Павлович. Между нами существовала психологическая созависимость, но такая, которая по любви.
Сейчас моя жизнь иная. На волне Маруси, на волне Павла, на волне мамы и папы.
Когда нет мужчины, который был рядом много лет, любовь к нему в большей мере переносится на других.
— Бывает, женщина повернулась к детям, а они выросли и больше в ее присутствии не нуждаются — отвыкли...
— Бывает, и это печально. У нас такого нет. Если сыну не звоню, не пишу буквально день, он сам шлет сообщение: «Мариш, как ты?» (Павел с раннего детства зовет маму по имени. — Прим. ред.) Мы с детьми с удовольствием проводим время вместе. Весной ездили в Саратов. Там проходил фестиваль «Уроки Табакова». Повидались с родственниками Олега Павловича, посетили места, которые он любил. Побывали на занятиях театральной студии имени Табакова при местном ТЮЗе.
До этого были в Лондоне, где Павел представлял новый фильм, а мы с Машей открыли выставку, посвященную Олегу Павловичу.
Летом снимались с сыном в разных картинах и в один день оказались на аэродромах. Я на одном, Павел на другом. Узнали об этом и стали обмениваться эмоциями. Посылаю селфи — на лице гарь, копоть, кровь, фильм-то о войне. Он в ответ — селфи с Ефремовыми — Мишей и Никитой. Они втроем заняты в проекте. Пишет: «Ребята передают тебе привет». Я в ответ: «Как приятно! А тебе шлет привет стилист, вы работали на такой-то картине».
Между нами очень сильная связь... Помню, как Павел гордился, когда я начала играть в спектаклях Богомолова: «Круто! Мама в тренде!» Когда кто-то из коллег говорит хорошие слова в мой адрес, ему приятно. Я это чувствую. И знаю: он уважает меня не только за то, что Марина Зудина востребована в профессии, но еще и за то, что не выстраиваю корыстных отношений — лишь потому, что это «нужные» люди.
Когда Паша был утвержден на главную роль в фильм по роману Пелевина «Ампир V», режиссер Виктор Гинзбург спросил:
— Как смотришь на то, что Марина сыграет твою маму?
Сын ответил:
— Не знаю, делайте, как считаете нужным.
И меня пригласили. Мы оба страшно волновались: сцены небольшие, но интенсивные. Ощущали колоссальную ответственность друг за друга, за результат, который оба покажем.
— О чем с сыном разговариваете кроме профессии?
— О человеческих взаимоотношениях, об отце говорим часто — папа для него точка отсчета во всем. О том, как уважительно Олег Павлович относился к людям, что считал важным в жизни. О том, как старался помочь, поддержать, как ориентировался на талант человека, а не на свои личные симпатии.
Паша внутренне свободный человек, как и его отец. Всегда говорит что думает, не старается всем понравиться. Но его прямота не имеет отношения к развязности, сын хорошо воспитан.
— Он делится с вами сердечными тайнами?
— Для меня важно одно — чтобы девушка, с которой свяжет судьбу, его любила.
— Марина, вы в курсе, сколько работ в фильмографии Павла Табакова?
— Нет.
— Двадцать с лишним. А у вас чуть больше сорока.
— Да? Надо же... Но ведь не всегда количество означает качество. И потом я же говорила, что долгие годы не снималась. Ходил слух, что Зудина решила посвятить себя семье. Но это не так. В театре играла настолько интересные роли, что грех жаловаться. Но сознательно я не уходила из кино. Предложили бы что-то стоящее, конечно согласилась бы.
Семья всегда была для меня значима, и все же очень скоро после рождения Маши я снялась в фильме «Наследство», где были великолепные партнеры — Александр Домогаров, Александр Балуев, Елена Сафонова, Родион Нахапетов, Маша Машкова. До этого снималась с Сергеем Безруковым в «Есенине», играла его первую жену Зинаиду Райх. Следом были еще какие-то проекты, которые прошли незамеченными. Но я не анализирую почему и отчего.
— Павел покинул труппу «Табакерки», переключился на кино. Вам, когда-то сделавшей выбор в пользу театра, наверное, трудно принять решение сына? Что ему советуете?
— Важно в театре не числиться, а работать с интересом, с близкими по духу режиссерами. Думаю, со временем он снова начнет выходить на сцену, пока ему лишь двадцать четыре, необходимо время на осмысление, на взросление. Павел играл в «Табакерке» в «Матросской Тишине», но Владимир Львович Машков (худрук театра. — Прим. ред.) сделал новую редакцию легендарного спектакля. Без Павла Табакова. Это его решение, и он имел на него право. Сын играл в МХТ в «Драконе» и «Мушкетерах...», но их больше нет в репертуаре. Он просто оказался не занят и сосредоточился на кино. Я к этому спокойно отношусь. И с советами не спешу. Каждый учится на собственном опыте.
Чувство собственного достоинства и честное отношение к профессии — вот то, о чем никогда не следует забывать. Это моя позиция, стараюсь донести ее до сына.
— Вас миновали материнские кошмары в виде подросткового бунта, странных поступков ребенка, сопротивления и позиции назло?
— По-разному случалось. Но я доверяю сыну, и так было всегда. Наверное, потому что Павел любит меня, старается не огорчать. Ему было года три, когда я его слегка шлепнула: долго не слушал уговоры и просто вывел из себя. И тут же бросилась извиняться:
— Пашка, прости!
А он спокойно сказал:
— Мариш, не волнуйся, мне не больно.
До слез просто... Сын всегда был терпелив ко мне, не реагировал на занудство. Когда доставала его бесконечными замечаниями, он, еще совсем маленький, брал соску и запихивал в рот. Я понимала: пора остановиться.
В нашей семье все строится на любви. Никаких запретов и угроз. Я и сама такая же — нельзя говорить со мной с позиции силы. В моем представлении между людьми возможен исключительно диалог. Не удается поговорить — тогда лучше не общаться вовсе.
И Павел, и Мария видели, как мы общаемся с Олегом Павловичем. Уверена, в их подсознании это сохранится навсегда.
— С Машей такое же взаимное понимание?
— Конечно! Она мой друг. Уезжаю на съемки, дочь пишет: «Мама, я приготовила тебе на ужин брокколи». Попросила недавно: «Маш, прибери, пожалуйста, в кухне на столе». Так она все вокруг вымыла, бумажки разные, квитанции по папкам разложила.
— В общем, нет поводов для беспокойства?
— При желании поводы всегда найдутся. Например Маша категорически не хочет ходить с короткими ногтями, красит их в какие-то странные цвета. Ну ладно, это подростковое, пройдет.
Оба моих ребенка рождены в огромной любви, осознанно. Оба появились на свет тогда, когда мы с их отцом очень этого хотели. И хотя Павел и Мария — не простые, а сложносочиненные индивидуальности, мне с ними легко и радостно.
— Между вашими детьми разница в одиннадцать лет. Их можно назвать близкими людьми?
— Мы семья. Вижу, с какой нежностью Маруся относится к брату, и он к ней — с большой любовью.
Зимой Паша полетел с нами в Екатеринбург в гости к семье, которая была близка Олегу Павловичу. Мы часто отдыхали в доме этих замечательных людей. Я предложила, и сын без раздумий согласился. Собралась огромная компания: родители, дети, бабушки-дедушки. В один из дней Павел отправился кататься на лыжах, Машка увязалась с ним. Приехали на склон, и тут выяснилось, что Маруся даже горнолыжные ботинки не умеет надевать! Сыну, конечно, пришлось повозиться, но вернувшись, он сказал: «Когда в следующий раз полечу в горы, возьму Машу с собой».
Ему нравится, что у сестры азартный характер — старается научиться всему, что ей интересно. Дома Маша продолжила осваивать горные лыжи — в Подмосковье с тренером.
— В дочери есть актерские задатки? Что скажете, если года через четыре она, как и вы когда-то, отправится в театральный?
— Она к тому времени еще школу не окончит. Маше тринадцать, учится в Британской международной школе в Москве и увлекается рисованием. Ни она, ни Павел за кулисами не росли. Театр для них связан с папой. Выберет ли она актерскую профессию? Не знаю. Ценю душевные качества дочери, вот это важно, остальное — нет.
— Марина, после ухода Олега Павловича прошло почти два года, вы собираетесь заниматься его наследием?
— Не два, а полтора года... Летом я стала президентом Фонда Олега Табакова. Не то чтобы очень хотела всем этим заниматься, но кто-то ведь должен. В Международный день театра уже много лет проходит награждение ежегодной премией Фонда Табакова. Хочется, чтобы объединились его ученики, кто многого добился в профессии. Ведь восемь человек из тех, кого открыл Олег Павлович, кому дал старт, возглавляют сегодня московские театры. Восемь! Машков, Миронов, Безруков, Писарев, Серебренников, Богомолов, Карбаускис, Апексимова.
Мне пришла в голову мысль, что все мы, его ученики, могли бы присуждать премию по тем критериям, которые определил Табаков. И просто встречаться, говорить о театре, который стремительно развивается. Беседовали на эту тему с Евгением Мироновым, ему это показалось интересным. Знаю, что в МХТ обязательно будет мемориальная гримерная Олега Павловича. В планах и установка скульптурной композиции Александра Рукавишникова недалеко от театра. Идея принадлежит Владимиру Львовичу Машкову. Он также придумал фестиваль «Табаков и его ученики», который пройдет осенью в Москве в первый раз. Год назад я пришла к нему обсудить саму возможность объединения его учеников, мы поговорили о премии, однако взаимопонимания тогда не достигли, не услышали друг друга. Но! В идее фестиваля есть и мои мысли, что приятно.
В сентябре метрополитен запускает тематический поезд, посвященный Табакову. Я видела вагоны — красочные, яркие! Поезд будет курсировать по оранжевой ветке — «Сухаревская», «Рижская»... Это символично, ведь на «Рижской» располагалось общежитие Школы-студии, где Олег Павлович прожил несколько лет, пока учился. На «Сухаревке» находится новое здание Театра Табакова, на «Тургеневской» — старое здание «Табакерки». «Почта России» выпустит небольшим тиражом марку в рамках серии «Полные кавалеры ордена «За заслуги перед Отечеством». Сначала я напряглась, а потом вспомнила: ведь Олег Павлович любил марки, коллекционировал, вырезал из конвертов. Возможно, в день открытия сезона в МХТ произойдет гашение этой марки. Хочу продумать и возможность стипендии имени Табакова.
Сохранились архивы Олега Павловича, его письма из Москвы в Саратов руководителю театральной студии, в которых он описывает поступление и свою учебу в Школе-студии. Их обязательно нужно издать — чтобы помнили... В общем, планов много. Но поверьте, я еще не пришла в себя настолько, чтобы активно заняться вопросами наследия. Не в той еще моральной и физической форме, чтобы даже читать интервью мужа, смотреть хронику, фильмы с его участием. Не могу....
— Чему научил вас Табаков?
— Любить. И в любых обстоятельствах оставаться человеком. Как актрису — думать о деле, не только о себе. Я не эгоистична. Еще научил всегда двигаться вперед, не зацикливаться на мелочах и неприятностях. Мы сами формируем реальность — каким видим мир, в таком и живем...
Чаще думаю о том, сколько счастья было в моей жизни, сколько радостного и прекрасного, чем о боли потери.
И заново учусь жить. Представьте: с шестнадцати лет я не была одна. Почти тридцать пять лет рядом находился мужчина — сначала как учитель, потом как любимый, которому я полностью доверяла. Тот, кто меня сформировал, кому я всем обязана, благодаря кому всегда ощущала себя защищенной. В один момент все изменилось: то, что делал для семьи он, делаю теперь я. Но он по-прежнему во мне, в детях. А как иначе? Всегда знала, что я сильная, а теперь знаю, что очень сильная. Потому что в ответе за близких. Но хочется иногда побыть слабой...
Благодарим салон индивидуального обслуживания Bosco (Privе), итальянское гранд-кафе Bosco Cafе, Bosco Family и галерею «ГУМ-Red-Line» за помощь в организации съемки.
Статьи по теме:
Свежие комментарии