Благо в темноте никто не видел моих слез. Плакала от страха перед будущим. Я только прилетела в...
Благо в темноте никто не видел моих слез. Плакала от страха перед будущим. Я только прилетела в Москву с двумя неподъемными чемоданами...
— Итак, я в Москве. А что делать дальше? Где тут снимают кино? На киностудии «Мосфильм», разумеется! Нашла через Интернет номер актерского отдела, позвонила:
— Здравствуйте. Как можно встать на учет в актерскую базу?
Вежливый женский голос ответил:
— А вы приезжайте, привозите свои распечатанные фотографии.
Ну конечно, я распечатала целую пачку, на обратной стороне каждой надписала свои имя-фамилию, сведения о высшем актерском образовании и номер телефона. Также с собой были диски с эпизодами, в которых успела насниматься, их я тоже взяла на киностудию. Ехала в метро уже в приподнятом настроении. Все получится!
Я по натуре оптимист и верю в хорошее, хотя накануне вечером испытала минуту слабости — шла по улице в районе метро «Чистые пруды» и рыдала. Благо в темноте никто не видел моих слез. Плакала от страха перед будущим. Я только прилетела в Москву с двумя неподъемными чемоданами, заселилась в хостел на три дня. За это время надо найти квартиру хотя бы на месяц, накопленных денег должно хватить. Одновременно предстояло искать работу в кино — но как и где? У меня нет ни единого знакомого в столице, я поехала наобум. Но обратной дороги не было...
Я родилась и выросла в совсем небольшом украинском городе — Кривом Роге. Фамилия Винниченко исторически пишется с двумя «н», но в метриках дедушки по папиной линии ошиблась паспортистка — записала с одной, так и осталось.
Мама Елена Викторовна читала мне стихи вслух с самого моего детства. Года в три, попав в больницу с воспалением легких и едва пойдя на поправку, я вставала на стульчик в палате и шпарила стихи наизусть. Соседка с раздражением выговаривала моей маме: «Вы можете закрыть своей девочке рот?! И так жизнь тяжелая, а тут еще она со своими стихами!»
Жили и правда сложно — шли девяностые годы. Некоторые взрослые, не видя выхода, в отчаянии хватались за стакан — спивались. Или снаркоманивались. У нас в районе, а это рабочая окраина, было три точки, где барыжили наркотиками, об этом знали даже дети. Так что я насмотрелась и на наркоманов, в подсознании отложилось, как они себя ведут. Идет, например, молодой мужчина, выглядит приличным, в джинсах и белой рубашке. Вдруг глаза его становятся стеклянными — останавливается прямо посреди дороги, хватается за полы рубашки, начинает их скручивать и потихонечку приседать. Такие у меня детские воспоминания. Потому в «Милиционере с Рублевки» Гудкова и получилась — в родном городе я видела немало похожих персонажей.
Мама моя работала медсестрой. Подрабатывала еще и в общественной организации — с единомышленниками пыталась всеми способами выступать за здоровое общество. Например в школах демонстрировала детям и подросткам антинаркотические ролики и документальные фильмы. Мне она показывала их много раз — с посылом, чтобы я даже не рисковала пробовать эту гадость. На экране наркоманов-детей ломало и корчило — зрелище было настолько впечатляющим, что в сознание мое впечаталось накрепко. Наркотики не пробовала, не употребляю алкоголь, ни разу в жизни не курила ни за компанию, ни в силу профессиональной необходимости. В сериале «Закон каменных джунглей 2», к примеру, моя героиня по сценарию представала курящей. Я объяснила режиссеру перед съемками, что не курю и это принципиальная позиция. Мне пошли навстречу, дали специальную электронную сигарету без смол на пару?, и я «дымила» паром.
Мне исполнилось лет пять, когда моя тетя, мамина двоюродная сестра, вышла замуж. Тогда только появились первые любительские видеокамеры, наняли оператора, и он снимал свадьбу. Прекрасно помню, как лезла в кадр и возмущалась совсем не по-детски: «Почему вы снимаете жениха и невесту, а не меня? Я ведь такая артистичная и знаю много стихов, вот послушайте!» Доставучая была, прямо ужас! Оператор от меня бегал.
Дочь знакомых моих родителей поступила в театральный в Киеве. Я, услышав об этом, заявила, что вырасту и тоже поступлю, буду сниматься в кино! Поступлю — и точка, иначе быть не может. Мечта казалась несбыточной: где кинематограф, а где наш маленький город. К тому же ведь артистки красивые, а я росла пацанкой. С первого класса дралась с мальчишками, позже гоняла на мопеде, занималась в баскетбольной секции, выбивая себе пальцы на тренировках. Была история, как пальцем в гипсе вмазала в глаз достававшему меня школьному хулигану, он в ответ накостылял мне по шее. В травмпункте шею мою облачили в специальный фиксирующий воротник. Так и ходили: я в гипсе на пальцах и в воротнике, а хулиган — с огромным бланшем под глазом. Зато квиты!
Благодаря баскетболу рано вытянулась — была почти на голову выше всех в классе. Меня дразнили «шваброй» — высокая, худая, руки длинные. За мной не ухаживали мальчики. Уважали, некоторые даже побаивались — это да. Но популярностью у противоположного пола в те годы я совсем не пользовалась.
Другие девочки, куда более миниатюрные, носили модные топы и джинсы на бедрах, юбки мини, а меня мама заставляла надевать шерстяные колготы и поверх еще гамаши с начесом, чтобы потеплее. Я слушалась, ведь мама плохого не посоветует. Она была самой лучшей моей подругой и единственным человеком, который абсолютно верил в меня, стопроцентно, ни на секунду не сомневаясь, что всего добьюсь.
Мама настояла, чтобы я окончила музыкальную школу, я так и сделала — по классу академического вокала. Она же оплачивала репетиторов. Кстати, втайне от папы Эдуарда Игоревича. Не то чтобы он в меня не верил. Папа электросварщик, работяга с определенным менталитетом. Считал, что есть школа и этого достаточно, а репетиторы — удовольствие для бездельников. Кроме того, и денег в нашей семье из трех человек хватало впритык на еду, а на новую одежду приходилось копить по несколько месяцев, так что мама брала дополнительные подработки и на эти копеечки наняла мне репетитора по истории — потому что предмет сложный, попробуй запомни имена и фамилии великих личностей, хронологию событий и дат, а история была необходимым предметом для поступления в театральный. Мама даже не запрещала мне писать исторические даты и фамилии на обоях в моей комнате, так что на стенах очень быстро не осталось свободного места. Папе все это не очень нравилось: мол, испортили ремонт, но мы с мамой выступали в большинстве и ему пришлось смириться.
В десятом классе в моей судьбе появился Василий Петрович Короленко — режиссер-постановщик криворожского театра. Знакомство вышло забавным. Три параллельных класса из нашей и других школ в полном составе повели в театр смотреть спектакль по украинской классике. Это произведение как раз проходили по школьной программе. Мы заняли три первых ряда, однако высокое искусство подросткам не очень заходило. Переговаривались о своем, кто-то вообще достал из сумки батон, намазал его майонезом и принялся жевать, со смаком чавкая на весь зал, кое-кто хрустел чипсами. Из-за кулис несколько раз выходил взрослый мужчина, останавливал спектакль, пытался взывать и урезонивать: «Ребята, пожалуйста, успокойтесь! Это же вам нужно по учебной программе посмотреть спектакль, а не мне!»
В антракте ноги сами понесли меня за кулисы. Разыскала этого человека, рассудив, что, видимо, он тут главный. Это и был Василий Петрович. Сказала, что лично мне спектакль очень понравился. Он без эмоций сказал спасибо — очевидно устал от сегодняшних выкрутасов неблагодарной подростковой аудитории. Я ему призналась, что мечтаю поступить в театральный. Попросила: «Не могли бы вы со мной немного позаниматься профессией?» Он пожал плечами, продиктовал номер своего служебного телефона.
И я принялась звонить. Представьте себе — режиссеру-постановщику театра, большому в местных масштабах человеку, названивает незнакомая долговязая школьница-баскетболистка и требует позаниматься с ней актерской профессией! Абсурд, да? Вот и Василий Петрович каждый раз говорил, что ему сейчас совершенно не до меня, некогда, позвоните в другой раз. Возможно надеялся, что перегорю и отстану.
Но я не отставала, звонила снова и снова. Наконец он сдался: «Ну ладно, приходите завтра днем». Назавтра я таки сумела уговорить его быть моим репетитором. Василий Петрович и научил по-актерски правильно преподносить себя и текст, полностью подготовил мне программу, без его помощи не уверена, что поступила бы. Еще требовался танец. Но если у меня с баскетболом все было хорошо, то с более изящными искусствами как-то на тот момент не сложилось. К счастью, жена Василия Петровича, как оказалось, ставила танцы при театре, а также преподавала в детской школе балета. Чтобы я не механически все заучила, а обрела пластику движения, Нина Васильевна велела походить на общие занятия. И я, дылда, стояла у станка с ее шести-семилетними ученицами, а специально для поступления Нина Васильевна разучила со мной танец с тросточкой.
Однако все наши усилия грозили пойти прахом из-за ЕГЭ. Я набрала высокие баллы по литературе и языку — а вот на истории разволновалась и сдала ее несколько хуже. Притом что именно в этот предмет было вложено больше всего усилий. Рыдала навзрыд — на глазах разбивалась мечта! Если бы я не поступила на бюджет из-за отсутствия достаточного количества баллов, пиши пропало. Оплачивать учебу моя семья не смогла бы, не было у нас таких денег.
Однако благодаря занятиям у Василия Петровича и Нины Васильевны я хорошо показалась именно на творческом конкурсе в Киеве, в театральном институте имени Карпенко-Карого. Увидев свою фамилию в списке поступивших, снова ревела — теперь от счастья. Обрадовала маму по телефону. Она тут же бросилась обзванивать всю нашу родню, рассказывала, какая доченька молодец. Это было подтверждением, что репетиторов оплачивали не зря.
— Родители спокойно отпустили вас в большой незнакомый город, где для семнадцатилетней девушки существует множество искушений?
— А какие были еще варианты? И родители, и я понимали, что из Кривого Рога надо уезжать. Кроме того, мама мне целиком доверяла. Мы созванивались по пять раз в день, я ей рассказывала все, что со мной происходит! Необыкновенно важно не контролировать, а доверять. Ребенок это чувствует и ценит. Здорово, когда есть доверие и дружба.
В Киеве я поселилась в общежитии с тремя девочками — соседками по комнате, мы бесконечно травили тараканов. Те на какое-то время исчезали, а затем заводились снова.
В институте занятия проходили с утра и до позднего вечера. Я старалась изо всех сил, чтобы не дай бог не отчислили. Вечером, возвращаясь в общагу, мела жареную картошку с батоном. Ела и толстела, за первые полгода учебы набрала килограммов семь или даже больше. Одна из соседок по комнате постоянно предлагала мне попробовать еще и печенье. Спустя время, когда эта девочка однажды поссорилась с третьей нашей соседкой, та поведала мне: «Она говорила, что нарочно совала тебе это печенье. Чтобы ты еще больше растолстела — и тебя бы не снимали в кино». Так, можно сказать, впервые столкнулась с подковерными профессиональными интригами. Сейчас смешно вспоминать.
Училась я хорошо, даже получала повышенную стипендию. По выходным устроилась работать аниматором на детских праздниках — облачалась в костюмы принцессы, Бабы-яги, Лунтика... Зарабатывала небольшие деньги, но и они были нелишними. Не хотелось просить у родителей. Театральные тусовки, бары-рестораны меня совершенно не интересовали. Главное — профессия: окончить обучение, начать сниматься в кино. Цели четкие, и я не отклонялась, держала курс на них. На меня стали обращать внимание мужчины. Однако я терпеть не могу, когда сильный пол проявляет в этом смысле инициативу — подойти познакомиться. Считаю, что выбирать должна женщина. Да и не было времени на глупости, поэтому всех отшивала.
Мама моя тоже поступила учиться — на юридический на заочное. Почему именно туда, не знаю. Возможно, это было мечтой ее детства, которую она, заразившись моей целеустремленностью либо по какой-то иной причине, решила осуществить. Выяснить я не успела. Мы о многом не сумели поговорить, к сожалению. Мама скончалась скоропостижно, никто этого не ожидал. Молодая красивая женщина, всего тридцать девять лет! Мне было тогда двадцать. Тяжело вспоминать. Искренне верю, что она находится в другом мире и оберегает меня, став моим ангелом-хранителем. Иногда чувствую ее незримое присутствие рядом.
Надо было жить дальше... На третьем курсе начала сниматься в кино. Первая роль — медсестра в сериале «Ефросинья». Крошечный эпизод, всего пара строк текста, но и их зубрила с утра до ночи, боясь забыть. Недавно пересматривала эту сцену, у меня там такие перепуганные глаза! Это сыграло в плюс: героиня по сюжету тоже испугана.
На последнем курсе я вознамерилась ехать строить карьеру, и не куда-нибудь, а в Голливуд. Стала усиленно учить английский, к которому еще недавно относилась с прохладцей. Но теперь другое дело — возникла профессиональная необходимость. Однако в итоге мне не дали визу в Америку. Обидно было до слез! Но я подумала: не бывает безвыходных ситуаций, значит, должны быть другие варианты. Вспомнила, что девочка из параллели на предпоследнем курсе отчислилась и поступила в московский театральный. Когда приезжала, рассказывала, как круто в Москве, как там много возможностей. Почему бы и мне не попробовать?
Нашла через Интернет дешевый хостел рядом с Чистыми прудами, приехала в Москву. Вышла из метро и заревела от страха неизвестности — выше я об этом уже рассказала.
На «Мосфильме» в актерском отделе сидели две чудесные женщины. Дали мне анкету, я заполнила.
— Дальше, — говорят улыбаясь, — идите домой и ждите звонка.
Кстати, именно через актерский отдел «Мосфильма» меня нашел помощник режиссера сериала «Дельта» и пригласил на небольшую роль: эпизод-групповка, я играла модель, которую взяли в плен бандиты. Но это случилось позже. А когда ты только пришел и заполнил анкету, конечно же, нет никакой гарантии, что позвонят именно тебе. Желающих сниматься в кино — сотни и тысячи, ты одна из многих. Нет, думаю, так дело не пойдет, надо брать судьбу в свои руки.
Интересуюсь:
— А где-то еще на «Мосфильме» можно оставить свои фотографии?
Милые тетечки вошли в мое положение, объяснили:
— Так, конечно, делать нельзя — но ты, деточка, все-таки пойди в производственный корпус. Там есть разные кабинеты. Это ТО — творческие объединения, в них работают продюсеры и режиссеры, могут сидеть и ассистенты по актерам и агенты. Как повезет. Походи, раздай свои фотографии, может, что-то и получится.
И я пошла по кабинетам. Стучала в прямом смысле во все двери:
— Тук-тук, нет ли у вас работы? Не нужна ли актриса в проект?
Где-то прямо рявкали:
— Актрисы с улицы не нужны, закройте дверь!
Но в одном кабинете вдруг немолодой солидный мужчина говорит мне:
— А зайдите!
Проводит меня в кабинет, весь увешанный его собственными фотографиями со звездами российского кино, везде стоят-висят кубки и грамоты. Хозяин кабинета смотрит строго, переспрашивает:
— Актриса? Ну-ка, покрутитесь.
Ничего зазорного в этом «покрутитесь» я не усмотрела. Наш мастер курса в театральном Евгения Александровна Гулякина могла вообще сказать: «Откройте рот, покажите зубы». Так раньше лошадей выбирали. У артиста должны быть здоровые зубы, красивая улыбка — она так считала.
Этот человек зубы показать не попросил, а только покрутиться. Потом предложил, перейдя сразу на «ты»:
— Приподними платье, а то не вижу ног твоих.
Я послушно подняла платье до коленок.
Он надул щеки:
— Ты, в общем, удачно зашла. Я как раз запускаю проект совместно с Германией и могу попробовать тебя на главную роль.
Смотрю во все глаза, внимая каждому слову, — верю безоговорочно! Разумеется, я читала в журналах о домогательствах продюсеров к молодым актрисам, но и помыслить не могла, что со мной тоже может такое случиться. Да еще где — на знаменитейшей киностудии! Это же святая святых! Разве на «Мосфильме» могут встречаться жулики, проходимцы и сомнительные личности? Верила, что повезло и меня действительно приглашают сниматься в кино.
Если сократить историю, дальше выглядело приблизительно так: мы сидим, часа два общаемся, седовласый продюсер мне лапшу на уши вешает о том, какой он великий и как мне повезло к нему попасть. Пытаюсь лепетать:
— Посмотрите мои работы на диске, фотографии...
Он говорит почти ласково:
— Зачем нам диски, я хочу провести пробы вживую, проверить, так сказать, тебя в деле.
Включил музыку на компьютере, предложил потанцевать:
— Это у нас будет актерский этюд. Ты изображаешь отличницу, а я двоечника.
Танцуем, он продолжает:
— Шепчи мне что-то на ухо, чтобы одноклассники нам завидовали!
Я отскакиваю, говорю:
— Послушайте, давайте все-таки ваша помощница позвонит мне и я приду на кастинг вашего немецкого, или какого там, фильма на общих основаниях.
И тут он становится совсем игривым:
— А зачем нам помощница? Садись.
Окончательно опешив, спрашиваю:
— Куда?
Он хлопает себя по коленке:
— На коня!
Как ошпаренная, выскочила из кабинета, разрыдалась. Ощущение было — будто на меня вылили ушат помоев.
Он кричал вслед:
— Давай хотя бы фотосессию организуем?!
До сих пор иногда встречаю этого важного гриба на пышных киномероприятиях. Делает вид, что не узнает, или вправду не помнит — наверняка я не единственная, кому он предлагал «сесть на коня». Совершенно неизвестный, в фильмографии два-три третьесортных сериала. Зато пафоса!
Дама в другом творческом объединении, тоже на «Мосфильме», вымогала у меня деньги за постановку в актерскую базу, хотя это делается бесплатно. Она же требовала и новую фотосессию за прямо-таки космическую сумму, уверяя, что только с новыми снимками у меня есть шанс сниматься. Тоже профанация.
Зато мне посчастливилось попасть в учебную лабораторию киностудии «Амедиа». Вот там по-честному отсматривают на конкурсной основе всех желающих, а отбирают самых, по мнению педагогов, талантливых. Один из членов жюри лаборатории, продюсер и руководитель кинокомпании Александр Акопов, сказал мне: «Пожалуй, пересмотрите фильмы с участием Любови Полищук — у вас похожий типаж и темперамент».
Очень лестное для меня сравнение. До большой актрисы мне, конечно, как от земли до звезд, но ведь и Любовь Григорьевна тоже когда-то была молодой и начинающей артисткой.
Познакомилась с известным кастинг-директором и агентом Любавой Разумовской, она предложила сотрудничество, шесть лет уже мы с ней работаем.
На главные роли я поначалу даже не замахивалась, что предлагали, то и брала. Одним из первых был сериал «Метод», играла удушенную девушку на остановке, полураздетую. На улице три градуса тепла — а мне предстояло ложиться на железную скамейку. Подумала, что если дальше так пойдет, отморожу себе все органы. К счастью, сняли быстро.
Маленькая роль — тоже работа. Получаешь, бывало, сценарий и соглашаешься играть не читая, потому что надо платить за квартиру, на что-то жить. Случалось сидеть без денег, отдав последние сбережения за съемное жилье. Папа присылал закрутки из Кривого Рога, он очень вкусно делает и помидоры, и лечо, и клубничное варенье, и вишневое... И сало домашнее присылал. Так что с голоду умереть не позволил бы единственной дочери.
В «Жене полицейского» получила уже роль побольше. У моего появления в проекте забавная предыстория. На пробах кастинг-директор, женщина, спрашивает:
— А вы в театре служите?
Я честно ответила:
— Нет.
Сдуру добавила, что не очень люблю театр. Это от растерянности. Конечно, я бы с удовольствием работала в театре, если бы пригласили. Показываться не хочется — не думаю, что меня взяли бы, в репертуарные театры в Москве в основном целыми курсами берут тех, кто учился именно в московских театральных вузах.
Однако кастинг-директор мне вдруг заявляет довольно грубо, что не подхожу им по психофизике! А я была убеждена: нет, подхожу. Позже узнала от коллег на съемочной площадке, что эта дама — фанатка театра и артистов, которые там не служат, на дух не переносит, презирает и на пробах дает им от ворот поворот. Так что мое «не хочется служить в театре» она восприняла как личное оскорбление.
Прошло несколько дней, вдруг на творческом мероприятии встречаю Павла Семеновича Лунгина. Мы не были знакомы, но у него очень добрые глаза. И я, хотя было страшно неловко, все же набралась смелости и подошла. Говорю: «Павел Семенович, здравствуйте. Знаю, что вы продюсируете проект «Жена полицейского». Я считаю, что идеально подхожу на роль Алены. Но ваш кастинг-директор меня завернула».
Он посмотрел очень внимательно, улыбнулся. Дал мне телефон второго кастинг-директора. И вот я снова на пробах. Теперь присутствовали уже и сам Павел Семенович, и режиссер Александр Соловьев, и оператор. Мне дали текст сцены — я тут же его выучила, сыграла. И меня утвердили, даже спела в этом проекте академическим вокалом, пригодилось музыкальное образование. Позже Павел Семенович пригласил меня в свой следующий фильм — «С училища», играю там продавщицу рыбного отдела. Тоже характерная роль, смешная. С кастинг-директором — поклонницей театра мы больше не виделись, я даже не помню, как ее зовут.
Первая звездная роль случилась в сериале «Закон каменных джунглей 2» для ТНТ. Я снова играла девушку, скажем так, сложной судьбы. На площадку приезжала за три часа до съемок, гримеры клеили мне двадцать пять переводных татуировок — на ноги, на руки, на спину, на шею... Также вставляли пирсинг — не только в уши, но и в нос, отчего тот беспрестанно чесался и я чихала. На голову, помимо накладных волос на заколках, клеили огромные дреды. В общей сложности на голове килограмма три носила.
На этих же съемках познакомилась со сценаристом проекта Ильей Куликовым. Именно он позже и пригласил меня в «Милиционера с Рублевки» на роль Гудковой. Персонаж карикатурный, гротесковый. В одной сцене, например, героиня забивает гвозди в след... колдуна. Актерская задача — играть предельно серьезно. Забиваю и смотрю с убежденностью во взгляде, что его (колдуна) от моего ритуала сейчас разорвет! Крайне сложно было удержаться от смеха. Или эпизод, где Гудкова видит жену Горшкова в образе женщины, поправившейся от «хербалайта» на тридцать килограммов. Играл ее бородатый мужик, так как в кадре видны только спина и ноги. На артиста надели платье и прочие дамские вещи, однако даже через женские колготки просвечивала пышная растительность на ногах. Пришлось гримерам вооружиться бритвенным станком... Через полчаса съемки начинаются, напротив меня стоит он — мужик с бородой, волосатый и с бритыми ногами. А я должна изображать, будто реально вижу жену Горшкова!
Однако снимали и сцены, где было не до смеха, например на реальном кладбище в Москве. В этой серии Яковлев решал вскрыть гроб и убедиться, что внутри нет трупа и похороны были фальшивыми. Гудкова в этот момент сидит на земле, опустив ноги в свежевырытую могилу. Эпизод как бы комедийный, но ощущения, признаюсь, не из приятных: поздний вечер, завывающий ветер и весь кладбищенский антураж на расстоянии вытянутой руки. Мечталось об одном: убежать домой, принять душ, смыв с себя тяжелую давящую энергетику печального места. Даже сейчас вспоминаю — и мороз по коже.
В сцене, где по сюжету Гудкова и Яковлев в отделе милиции пугали стриптизершу, меня шарахнуло током от аккумулятора, причем довольно ощутимо. Я прямо заорала от неожиданности: «Вы хотите убить меня, что ли?!» На другой день и вправду чуть не убили — на репетиции снимали футбольную игру между отделами милиции, Гудкова стояла на воротах. Кто-то из массовки со всей дури лупанул мячом, не рассчитал удар — мяч прилетел мне в голову. Пустивший его заохал, извинялся, но что с того толку? Администраторы побежали за льдом, меня положили на скамеечку. Перед глазами плыло, тошнило, недели три потом болела голова!
Но есть и плюсы в профессии: здесь можно выучить разные языки или хотя бы некоторые фразы на них. Для одной сцены предстояло учить песню на голландском — сначала офигела от перспективы, потом смирилась. Голландский безумно сложный. Но на любом языке можно заговорить, если это нужно для профессии, если ставишь цель.
В «По колено» играю косметолога Риту. Она тетка с грудью навыкат, в вызывающей одежде, любит жизнь, простая, понятная, мне очень нравится. Еще недавно утвердили на главную роль в проекте, но разглашать подробности пока не имею права.
Характерные роли, странные девицы почему-то лучше всего мне удаются. Хотя в институте прочили героинь, мастер Евгения Александровна даже говорила, что мне бы подошла роль Аксиньи в «Тихом Доне». Проблема в подборе партнеров. Мой «баскетбольный» рост составляет метр семьдесят девять, отрезая часть профессиональных возможностей. Например одиноких женщин, которым не везет в жизни, с такой фактурой не поиграешь, на них выбирают в основном миниатюрных. Видимо с посылом, чтобы зрителям стало однозначно жалко такую Дюймовочку. А дылду чего жалеть — она и сама за себя постоять может.
Зато в «Этим пыльным летом» режиссера Натальи Хлопецкой меня утвердили как раз благодаря внешней фактуре, а еще потому что занималась тайским боксом (есть и такой опыт) и умею ездить на мопеде и мотоцикле.
Сейчас, по счастью, имею возможность выбирать проекты: чтобы и роль интересная, и сценарий талантливый... Уже не гонишься за количеством, чтобы были хоть какие-то работа и заработок.
— Наладилось у вас не только в профессии, но и в личном тоже. Как познакомились с супругом — известным режиссером Сергеем Гинзбургом?
— На творческом мероприятии. Я уже упоминала — не люблю, когда мужчина сам знакомится. Сергей и не подходил. Подошла к нему я — уточнить кое-какие моменты по формату мероприятия. Ну конечно, он мне приглянулся, иначе бы делать этого не стала. Потом подружка шепнула: «А это, между прочим, известный режиссер». Если честно, не знала, его творчество прошло как-то мимо меня. Позже пересмотрела все его работы, и не по одному разу. Очень нравятся!
— Когда вы стали вместе выходить в свет, в прессе писали: мол, молодая хищница увела мужа у Красной Шапочки — Яны Поплавской.
— Никто никого не уводил, Сергей уже лет шесть находился в разводе.
Забавный штрих: Сережа снимал «Жизнь и приключения Мишки Япончика». Через год после нашего знакомства меня утвердили на похожий проект — «Сувенир из Одессы». Кстати, там я как раз лирическая героиня. Картина тоже про революцию 1917-го, там фигурировали Япончик и приморский город. Прямо мистика!
Накануне съемок мы с Сережей ездили на рыбалку с его друзьями. Там я повредила ногу — до такой степени, что она распухла и я не могла на нее наступать. Просто поскользнулась на ровном месте, будто сглазили, а мне через сутки лететь в Одессу. По аэропорту везли в инвалидной коляске. Режиссер, когда явилась на площадку в таком виде, испытал шок: как же будем снимать? Но справилась, в кадре ничего незаметно. Разве что вместо пеших прогулок героини по одесским улочкам меня возили в специально арендованной карете — не по сценарию.
— Он режиссер, она актриса — довольно удобно. Может получиться плодотворный творческий тандем.
— Сережа меня не снимает, за пять лет, что мы вместе, ни одной роли в его картинах я не получила. Даже эпизодической. Если в его сценарии нет для меня роли, он не будет ее придумывать только потому, что я его жена, или отдавать роль, которая мне совсем не подходит. К примеру «Зорге»: там играют Виктория Исакова и японка, а я кем была бы? Или, например, в «Отчиме» женские персонажи восемнадцати и тридцати пяти лет, я по возрасту примерно между, то есть не попадаю ни в один, ни в другой.
Сергей Гинзбург настоящий профессионал, он очень принципиальный. Ему никогда не навяжешь чужое мнение — у него есть свое. К счастью, у меня достаточно других предложений, двигаюсь по своей траектории и не завишу от проектов мужа.
Тяжело ли двум людям творческой профессии вместе? Наоборот, удобнее не придумаешь. Когда он уезжает в командировку, я не выношу ему мозг: «Ну когда уже вернешься?» и «Сколько можно ездить?» Так же, когда у меня, допустим, выпадает ночная съемка, он не выносит мозг мне. И разница в возрасте абсолютно не мешает. Для меня Сережа — любимый мужчина.
Могу сказать, что с его появлением в моей жизни я наконец выдохнула, пришло чувство защищенности. Муж — моя семья, моя опора, я за ним как за каменной стеной. Когда два сильных человека рядом, это же здорово, это удвоенная сила.
Огромное счастье — просыпаться утром и понимать, что тебе хорошо, ты в профессии, которой хочешь заниматься, живешь с человеком, которого любишь. Вы не ослышались — мы муж и жена, после четырех лет отношений официально расписались седьмого августа прошлого года. За полтора месяца до этого отмечали мой день рождения, Сережа предупредил: «Тебя ждет сюрприз».
Выхожу вечером из ванной — в коридоре рассыпаны лепестки роз, Сергей подает небольшую коробочку. Распаковываю — внутри еще одна, потом еще — как матрешки, друг за другом. Открываю самую маленькую — там обручальное кольцо. Конечно, сказала да.
Не праздновали большим кругом из-за пандемии, даже папу моего не удалось пригласить из Кривого Рога — я испугалась, как бы он по дороге не подхватил какой-нибудь вирус, попросила не приезжать. Зато платье, букет невесты — все было очень красивым, положенным по случаю.
На родину я ездила недавно. С удовольствием встретилась с Василием Петровичем и его супругой Ниной Васильевной, подарила им цветы и диск со своим сериалом, расплакалась, благодарила: «Спасибо вам огромное! Если б вы со мной не занимались, не знаю, как бы сложилась моя судьба, очень вам благодарна».
Папа мой так же работает электросварщиком, в свободное время занимается огородом (у него частный дом и участок), закрутками. Перебираться не хочет — привык, там родные, друзья... В Москву приезжает в гости. Собирает вырезки из газет обо мне, фотографии, диски с фильмами, в которых играю. Трогательно до слез.
С Сережей они познакомились, очень хорошо общаются. Недавно по телефону, к примеру, печку обсуждали. Папа делал печь, но не оказалось тяги в дымоходе. Муж объяснил, отчего такое может быть. Оказывается, в строительстве он тоже понимает толк. В нашей московской квартире рабочие плохо сделали балкон — он протекал. Наняли другую бригаду, прораб все осмотрел и руками развел: «Непонятно, почему течет, объективных причин не вижу». Пришлось Сергею самому вникать. И ведь разобрался. В общем, муж не перестает меня удивлять.
— Извините за, возможно, бестактный вопрос — с бывшей супругой Сергея актрисой и педагогом Яной Поплавской общаетесь?
— Видимся изредка на семейных праздниках.
— У них был тяжелый развод, в том числе с взаимными обвинениями в прессе, они длительное время не желали и слышать друг о друге. Выходит, помирились?
— В перипетии прошлого я не вникаю. Это их отношения, у нас с Сергеем своя семья. С его сыновьями общаемся прекрасно.
— Планируете общих детей с мужем?
— Планируем, но как даст Бог. Пока не торопимся. Дети — это огромная ответственность, им нужно много времени посвящать.
— Московская кинотусовка иногда с настороженностью относится к молодым и хватким, тем более иногородним артисткам и актерам. А вас, как чувствуете, приняла? Или замечаете косые взгляды?
— Косых взглядов не замечала. И честно говоря, если брать московскую кинотусовку, почти все ведь откуда-то когда-то прибыли. Даже наши великие: Людмила Гурченко из Харькова, Олег Табаков саратовец, Любовь Полищук из Омска и так далее.
Столица город возможностей, сюда приезжают добиться успеха. Добиваются его, полагаю, те, кто безоговорочно верит в себя и слушает свое сердце. Нужно идти вперед и не сдаваться, работать. Под лежачий камень вода не течет. И еще нужно точно знать свою цель, тогда все получится. У меня, как мне кажется на сегодняшний день, получается. Понятно, что только начинаю свой путь в профессии. Но все-таки переехать, сниматься — тоже, считаю, достижение для девочки из небольшого города и скромной семьи. Дальше жизнь покажет, но в целом я верю: все будет хорошо.
Свежие комментарии