Угнетало, что редко звали на телевидение, а потом и вовсе перестали. Складывалось впечатление, что...
Угнетало, что редко звали на телевидение, а потом и вовсе перестали. Складывалось впечатление, что меня просто стерли. А это сильно давит. Если раньше входил в помещение и ко мне были прикованы взгляды, то теперь никто не узнавал.
— Впервые выйдя из поезда на платформу Киевского вокзала, я полной грудью вдохнул московский воздух и почувствовал запах столицы. Его сложно описать, но забыть невозможно. В кармане лежал заветный жетон на метро, который когда-то в качестве сувенира привез родственник. Зайдя в подземку, закинул жетон, но что-то пошло не так. Турникет заело. «Недобрый знак», — подумал я...
В то время все только начиналось и стремящиеся на сцену молодые люди руководствовались исключительно профессиональными навыками. Нам даже в голову не приходила мысль мчаться за ежесекундным хайпом, тогда и слова-то такого не знали.
Имея неплохие вокальные данные, я с раннего детства грезил о сцене. Но все международные конкурсы, за которые получал первые места, кроме опыта ничего не давали. Я понимал: чтобы попасть на большую сцену, тем более на российскую, необходимо перебираться в Москву. В семнадцать лет узнал, что телеканал РТР (сейчас «Россия 1») проводит кастинг на шоу «Стань звездой». Пройдя отбор, полуфинал и финал, попасть в группу «Другие правила», участие в которой было главным призом, не смог. Продюсеры объяснили, что я сольный певец. С одной стороны, это было мне на руку, с другой — куда дальше? Так несолоно хлебавши и укатил домой, в Киев. Через год в метро увидел газету, на первой полосе огромными буквами было написано: «Мы сделаем из вас звезду! Телеканал «Россия» объявляет кастинг на шоу «Народный артист».
— Как вас, такого юного, родители отпустили одного в другую страну?
— На свой страх и риск. Дело в том, что я никогда не был замечен в безрассудных поступках. Рос правильным сыном, маму ни разу не подвел. Жили мы небогато, и чтобы поехать на проект «Народный артист», пришлось собирать всей родней на плацкартный билет.
Рассчитывал, что проведу в Москве один день, пройду кастинг и либо вернусь домой, либо уже останусь на шоу. Но кастинг растянулся на два дня. Поскольку денег оставалось на обратный билет и булочку с кефиром, отправился на ВДНХ. Гулял по парку, заглядывал в киоски с шаурмой, видел сочное мясо на вертеле и думал: «Господи, как же счастливы люди, которые могут себе такое позволить!»
Спать пришлось на лавочке. Очень хорошо помню ту ночь: мимо проходили редкие прохожие, милиция, сновали собаки... Несмотря на август, ночь выдалась холодная и длинная.
В такие моменты ты переосмысливаешь свою жизнь. Открываются новые бойцовские качества, о которых даже не подозревал. Ощущаешь себя как герой Ди Каприо в фильме «Выживший». Лежа на лавочке, вдруг понял, что с этого момента у меня начинается новая жизнь — жизнь артиста. Но я осознавал, что все будет сложно.
В моей истории с раннего детства не было легких путей. Никто никогда не ждал с распростертыми объятиями, я не оказывался в нужное время в нужном месте. И всегда был готов к тому, что придется бороться. Та ночь не стала исключением. Я понял, что надо держаться, не раскисать и не бояться. Поэтому был счастлив, попав на шоу.
Меня заселили в комнату с Алексеем Гоманом, по соседству жил Леша Чумаков. Здесь базировались все приезжие, москвичи после репетиций отправлялись по домам. Денег по-прежнему не было, так что я полностью был предоставлен команде проекта. Нас учили, кормили, отвозили и привозили. За пределы отеля и съемочной площадки мы не выезжали вплоть до середины проекта.
Однажды Гоман предложил: «В Москве открылся огромный магазин, где можно валяться на диванах, пользоваться товарами. Поехали погуляем?» Вот тогда в полной мере ощутили, что такое популярность! В магазине — огромное количество народа, и к нам подходил каждый второй. Счастливчикам, у которых имелся фотоаппарат, даже удалось сделать снимки. У нас, в свою очередь, случился шок от такого внимания. Оно удивляло, но при этом сильно воодушевило и вдохновило. Приятно, что тебя знают, у тебя есть свои поклонники.
На украинском телевидении шоу не показывали, мама ходила к друзьям, у которых была спутниковая тарелка, и смотрела мои выступления. Вообще, в истории постсоветского пространства это первый экспериментальный проект такого рода: живой, абсолютно честный, народный.
— Вы заняли второе место. Не обидно было оказаться вторым?
— У меня всегда второе место. И не могу сказать, что меня это когда-нибудь беспокоило. В «Народном артисте» мы все прекрасно понимали, что Гоман достоин стать победителем. Во-первых, он практически в каждом пятничном выпуске занимал первое место, мне только раз удалось его опередить с песней Филиппа Киркорова «Немного жаль». Во-вторых, мы осознавали, что Леша «народнее» нас всех вместе взятых. Он сирота, спел замечательную песню «Русский парень». Это мы все фирмачи-музыканты, пели свои никому не нужные мелизмы. А тут вышел мальчишка, блестяще спел «Звездочка моя ясная» — такую щемящую и знакомую...
— После проекта вы заключили контракт с Евгением Фридляндом.
— Контракты мы подписали абсолютно неожиданно, в середине проекта пришел Женя и сказал: «Подписывайте». С Фридляндом у нас поначалу все складывалось замечательно — проехали с туром по всей стране, у меня был дуэт с Ларисой Долиной. Ким Брейтбург написал нам много песен, только у меня вышло два альбома. Композиция «Необыкновенная» звучала везде: эфиры на всех радиостанциях и телеканалах, кроме Первого, поскольку мы считались лицами канала «Россия». Работа занимала все время, по двадцать концертов в месяц! Это продолжалось года три-четыре.
Когда подписывали контракт, Фридлянд являлся одним из главных продюсеров в музыкальном пространстве страны. У него был суперпопулярный коллектив «Премьер-министр». И Боря Моисеев, который собирал аншлаги, как бы к нему ни относились. Он потрясающий артист. В продюсерском центре работала лучшая команда аранжировщиков, пиарщиков, музыкантов. Любовь к музыке, в том числе фирменной, Женя смог привить всему коллективу.
Но спустя время у него начались проблемы с «Премьер-министром». Эта войнушка сильно подкосила Фридлянда, в том числе его веру в российский шоу-бизнес. Ребята были не просто группой, они ведь стали его друзьями. Артистами, которых взрастил с нуля. А получил, по его мнению, нож в спину. Для Жени все стало неинтересно, он отошел от дел. Перестали писаться песни, команда разваливалась, потом ушел Ким Брейтбург...
Шоу-бизнес живет по волчьим законам: когда вожак становится старым и хромым, его начинают грызть первым. Люди перестали отвечать на звонки, редакторы каналов и музыкальные продюсеры реже приглашали его артистов. Когда участвовали в концертах, наши номера вырезали из эфиров. Мы с Женей не виделись по полгода, а если встречались, успевали только поздороваться.
Работа у нас все-таки была, просто ее резко стало меньше. В какой-то момент деньги закончились, и мы приходили к Фридлянду одолжить хотя бы на оплату съемных квартир и еду. К сожалению, финансовое положение продюсерского центра в тот момент было печальным. Выживали как могли, к счастью, помогали друзья.
До окончания контракта оставалось еще несколько лет, хотя Чумаков сумел откупиться раньше. Неустойка составляла порядка двухсот тысяч долларов. У Алексея имелись приятели, которые смогли помочь, у меня их не было.
Мой мозг устроен таким образом, что по прошествии времени все плохое забывается. Помню только, что было непросто. Я оптимист — мой стакан всегда наполовину полон. Не унывал и не уходил в депрессию. Единственное, счастлив, что смог закончить контракт и отношения на правильной ноте.
Путем какой-то дипломатии мне удалось зайти в кабинет к Жене и договориться о правах на использование репертуара. Нужно ведь было уходить с багажом, иначе не смог бы работать. Пришлось кое-чем пожертвовать. Все эти годы мы отдавали определенный процент от выступлений — на хранение. Это являлось своеобразной гарантией того, что не уйдем раньше. На выходе ячейка с накоплениями должна была открыться. У меня она оказалась пуста, естественно. Но за счет накоплений, которых не оказалось, я смог забрать свои песни. Узнав изнанку отношений «продюсер — артист», сказал себе, что больше никогда не заключу контракт, по крайней мере на подобных условиях.
— Вы зареклись больше не работать с продюсерами, но спустя годы заключаете контракт с Григорием Лепсом?
— Вопрос о сотрудничестве встал после «Голоса». Дело в том, что с Григорием мы знакомы давно. Я уже знал, что он человек с понятиями и не играет в подковерные игры. Безусловно, подписывая контракт — правильнее было бы назвать его соглашением, — договорились, что это не будут отношения «продюсер — артист». Скорее, партнеры. Мы побеседовали начистоту, я рассказал, где был все эти годы.
Не хочу называть его продюсером, Григорий просто человек, который имеет возможность и помогает людям. У него есть опыт, чуйка на хорошую музыку. И видя талантливого человека, он считает своим долгом ему помочь. Материальный интерес для него вторичен.
Я всегда знал, что Гриша — надежный друг, соратник, в беде не бросит. А если что-то не нравится, скажет в глаза. Понимал: мне нужен старший друг, на которого можно положиться. Наверное, руководствуясь этим, и заключил с ним партнерское соглашение. В этом году оно заканчивается, надеюсь, мы его продлим.
У нас большие планы. Хотя мое творчество, мои авторские песни для него сложны. Он считает их эстетской музыкой. Говорит: «Если бы я такое пел, никогда не стал бы Лепсом». И все время склоняет к тому, что мне нужна своя «Рюмка водки». Конечно нужна, но другая — не в формате шансона. Гриша иногда дает песню и уверяет: «Это стопроцентный хит!» Соглашаюсь, потому что я за любой эксперимент, но не получается, не мое это. А песня «Миллионы», которую написал в прошлом году, вдруг становится популярной и получает «Золотой граммофон». Не скажу, что она суперхит, но это моя песня и моя победа.
— В период после Фридлянда и до «Голоса» вас не было видно. Где обретались все это время?
— Лет пять пробыл в сольном плавании: писал песни, музыку. И неплохо жил. Но еще когда был «подневольным» артистом, меня становилось все меньше и меньше в медийном пространстве.
Я записал авторский альбом «Альфа и Омега», что для меня очень важно. Сделал первый после ухода из продюсерского центра сольник в концертном зале «Мир». Несмотря на то что мы расклеили всего двадцать афиш и прорекламировали выступление только в соцсетях, смогли собрать полный зал. Это был большой успех, учитывая, что к тому времени меня не было в телевизионном пространстве. Кстати, дебютировал тогда в режиссуре и сейчас являюсь постановщиком всех своих шоу: «Чувствовать тебя», «Непобедимый»...
В общем, периодически выступал. Концертов немного, но они все же были. Единственное, угнетало, что редко звали на телевидение, а потом и вовсе перестали. Складывалось ощущение, что меня просто стерли. А это сильно давит. Если раньше входил в помещение и ко мне были прикованы взгляды, то теперь никто не узнавал.
И все же не могу сказать, что пребывал в полном забвении. В регионах, даже спустя столько лет после «Народного артиста», меня помнят, любят и узнают. Там в основном и была работа — малооплачиваемая, но денег хватало, чтобы держаться на плаву, и даже на творчество. Теперь ведь все легло на мои плечи: аренда студии, запись вокала, сведение и создание аранжировок, съемки клипов...
Я не купался в роскоши, но и не голодал. В 2014 году задумался о том, что не понимаю, куда двигаться дальше. Знакомые посоветовали полететь в Индию, уверяли, что эта страна — живой организм, который поможет разобраться в себе, найти ответы на мучающие вопросы. Так как я в тот момент находился в подвешенном состоянии и творческом кризисе, решил попробовать. Месяц жил на берегу океана в хижине, мы назвали их «домики Наф-Нафа». Четыре стены и крыша из бамбука, внутри никаких удобств, только настил с матрасом непонятного происхождения. Место называлось Lost, комьюнити из пятнадцати человек.
...Когда выходишь утром на пляж и видишь океан, твой организм, мозг, мировоззрение — все перестраивается. Ты ощущаешь жизнь на клеточном уровне. Задав себе любой вопрос, непременно получишь на него ответ. К примеру, я размышлял о своем творчестве: куда бы податься, какой музыкой заниматься? Были даже мысли все бросить, но вдруг я встречаю на пляже какого-то музыканта, живущего здесь уже пятнадцать лет. Легкая беседа перерастает в то, что он начинает рассказывать, как необходимо действовать в моей ситуации. Что такое музыка, звуковая вибрация, как она влияет на человека. Каким должен быть посыл этому миру... Со стороны может выглядеть как диалог ни о чем, но на тот момент для меня это было очень важно. Ведь именно об этом несколько часов назад я спросил Индию. Таких случайных встреч выпадало много. В основном в комьюнити обитали творческие люди. Мы вечерами собирались на пляже, обсуждали важные и не очень вопросы, строили планы по завоеванию мира.
Всем, кто оказался в творческом тупике, советую поехать в Индию. Это здорово прочищает мозги и дает толчок в будущее. Вернулся я с абсолютным пониманием того, что нужно делать дальше — для кого петь, для кого и какую музыку писать. Уезжал булыжником, а вернулся ограненным камнем. Благодаря плаванию и правильному питанию сильно похудел. В Москву прилетел загорелым, красивым, подтянутым...
— Кстати, о подтянутости. Ваши внешние изменения на протяжении этих лет впечатляют. Кажется, вы когда-то весили больше ста килограммов?
— Было все! Возвращаясь назад, скажу: финал моих отношений с Фридляндом оказался плачевен и с точки зрения физического здоровья. На последнем концерте в рамках нашего контракта я упал на сцене, порвав крестовидную связку на колене. Сделали операцию, в результате месяца три был прикован к постели. Пришлось заново учиться ходить, сначала на костылях. И я просто заедал свои стрессы. Но знаете, меня никогда не парило: худой, толстый, лысый — как-то не обращал на внешность внимания. Постоянно уходил то в плюс, то в минус... Я гурман, готовлю хорошо, и для меня вкусно поесть — святое дело, одно из самых главных удовольствий в жизни. Грех, но ничего не могу с собой поделать. Слава богу, у меня высокий рост.
В общем, ел-ел, пил-пил, писал музыку, а спустя некоторое время заметил, что мои фото уже буквально кричат: с этим нужно что-то делать, фильтры не справляются! Конечно, видел, что я толстый, но списывал на больную ногу, мол, мало двигаюсь. В один прекрасный момент случайно наткнулся на телешоу. В студию вышла красивая стройная девушка. Рассказала свою историю похудения, показала фото, как было «до». Меня настолько впечатлили результаты, что в голове словно что-то щелкнуло. Сказал себе: «Все! Она смогла, и я смогу». И началась колоссальная работа. Я полностью пересмотрел свое питание, постепенно вводил в жизнь спорт: фитнес-клуб, бассейн. Отслеживал каждый кусок еды, вычислял суточную норму калорий. Походило на помешательство, но дало результат. За восемь месяцев похудел со ста тридцати до восьмидесяти пяти килограммов. Многие замечали, что выгляжу болезненно — наверное, из-за резкого скачка веса. На это время я ушел из соцсетей, нигде не появлялся. И тут такая резкая перемена, поклонники не узнавали.
Сейчас мне комфортно, если поправляюсь, не страшно. Сегодня похудею, завтра наберу вес, потом снова приду в форму... Из Индии, как говорил, вернулся постройневшим, затем опять прибавил несколько кило, потому что в очередной раз не взяли на «Евровидение». Когда вижу закрытые двери, появляется негодование и расстройство, начинаю их заедать. Еда — мой эндорфин.
— У вас было семь неудачных попыток попасть на «Евровидение».
— Да, я рекордсмен по попыткам! Первый раз пробовался в 2005 году с «Балалайкой» в дуэте с Алексеем Чумаковым. Во второй, опять с Лешей, пели «Не моя». В 2008-м с песней Кима Брейтбурга Crescent and Cross уступил Диме Билану. В 2009 году с Superhero, тогда меня обошла Светлана Лобода — от Украины. В 2010-м проиграл с композицией Maya Showtime. В 2017 году готов был ехать на Украину от России. Это только открытые конкурсы, а сколько еще закрытых!
В 2021-м я тоже должен был оказаться среди претендентов, тут интересная история. Мне позвонили за две недели до отборочного тура и попросили срочно дать песню. За такой срок найти ее нелегко. На самом деле оставалась одна с прошлого года, мы покупали ее у шведов. Я выслал. В этот же день написал и отправил еще одну. В общем, закидал их песнями. Сказали, что вроде все подходит, а за три дня до отбора сообщили, что не попадаю в список претендентов. В итоге получился тот отбор, который мы все видели.
Для меня история с «Евровидением», честно говоря, крайне болезненная. Не могу объяснить ее природу: не то чтобы прямо рвусь туда, но вижу себя на этой сцене, очень хотелось бы выступить на большую аудиторию, показать, что в нашей стране есть поющие люди. С такой задачей прекрасно справилась Полина Гагарина, это единственный раз, когда я испытал огромное чувство гордости за Россию на «Евровидении», и не потому что Полина мой друг. Понятно, что и у Димы Билана был фантастический номер, он прекрасно выступил. Но за вокальное исполнение я стоя аплодировал Полине.
Что касается моих рекордных попыток, я на «Евровидение» реагирую как собака Павлова, то есть на рефлексах. Представьте, что вас ежегодно чем-то дразнят! Скажу вам — были конкретные договоренности и обещания, особенно в первый год после «Голоса», когда я оказался на волне. Появились деньги, связи, а результата нет. Вроде что-то замаячит, но через секунду исчезает. В течение года забываю эту историю, но каждую весну очередной стресс, когда узнаю, что меня опять внесли в шорт-лист. Все начинается сначала: звонят, приглашают, обещают и... заворачивают. И каждый раз я говорю: «Зачем вы меня трогаете? Ну решите уже, если да — значит поеду и спою, если нет — не беспокойте». Но опять дразнят, и я снова соглашаюсь. Иногда чувствую себя болванчиком, а это неприятно. Если уж позвали, дайте мне эти три минуты. Поеду и спою!
— После «Голоса» вас узнали заново, причем в прямом смысле. За эти годы целое поколение выросло. Как решились на участие в проекте?
— Когда понял, что меня никто не узнает. Собственно, это и послужило толчком к тому, чтобы вернуться на экраны, и нужен мне был Первый канал. Если честно, сомневался. Когда кто-то говорил, что стоит пойти на «Голос», отвечал: «Ну куда мне? Я уже состоявшийся артист, у меня столько песен! А «Голос» для начинающих». Но случилось нечто, круто изменившее мою жизнь.
Тридцать первого января мы отмечали день рождения Юлии Началовой. Весело погуляли, тепло попрощались и разъехались по домам. Помню, в ту ночь был мощный снегопад, а на дорогах гололед. Я сел на заднее сиденье такси и уткнулся в телефон. Уже подъезжая к дому, услышал скрежет колес... Через секунду оказался на переднем сиденье и головой вышиб лобовое стекло. Мое такси врезалось в какую-то машину — неожиданно и страшно. Я ничего не соображал: ни где нахожусь, ни что делаю. Водитель в отключке, все в дыму. Начался какой-то ад. Единственное, что понимал, — нужно срочно выбраться из машины, пока не загорелась. На улице жуткий холод, валит снег. Первое, что увидел, от такси практически ничего не осталось. Водитель пришел в себя, кто-то спрашивал, в порядке ли я. Кивнув, побрел к дому. Телефон отключился, от шока я не мог трезво оценить свое состояние, понять, есть ли увечья. Первые пятнадцать минут просто трясло, уже потом увидел разодранные ноги и разбитое лицо. Самое забавное: придя домой и зарядив телефон, первое, что сделал, — открыл приложение такси и на автомате оценил поездку на пять баллов. Все же остались живы! Осознав произошедшее, понял, насколько быстротечна жизнь. Ты веселишься, сидишь в теплом такси, и через секунду тебя может не стать... Затем начались панические атаки, месяц не мог ездить на автомобиле.
После аварии чувствовал себя опустошенным — какая-то часть меня умерла, случилась микросмерть. Плюс затяжной период безработицы. Когда ты много лет на сцене и вдруг теряешь это, становишься будто растение без воды. Я вот просто чахну. Хотя внешне хорохорюсь, накрывает депрессия. Никуда не выхожу из дома, ничем не интересуюсь. Думаю, многие испытали это состояние в пандемию, лишившись работы или просто долго находясь в закрытом пространстве. Только в моем случае это длилось не один год. Казалось, меня целенаправленно убирали, стирали отовсюду.
Чтобы взять себя в руки, написал песню «Непобедимый». На последние деньги собрал команду из трех человек, и мы отправились на Домбай. Поднялись на самую высокую точку, там сняли ролик. На следующий день после того, как видео появилось в Сети, я открыл «Инстаграм» и испытал шок. Клип произвел фурор, он появлялся в лентах артистов, его репостило огромное число людей. Сейчас обычно просят поддержать ролик, я же не обратился ни к одному человеку. То есть буквально: вчера ты забыт, а сегодня о тебе все говорят.
Мне звонили, поздравляли Басков, Киркоров, Билан, Гагарина. Я понял: отныне название этой песни станет для меня судьбоносным, даже нарицательным. Всегда знал: что бы ни происходило, не сдамся, разве что окажусь там, откуда еще никто не возвращался. Но до последнего вздоха не назову себя побежденным, как бы ни затирали и ни пытались уничтожить.
Успех клипа стал мощным толчком. Спросил себя: «А чего я жду, на что трачу время? Я должен пробовать, рисковать и не бояться упасть». То есть авария послужила триггером, я сказал: «Да пошло оно! Гори все синим пламенем, буду играть в эту рулетку!»
Участие в «Голосе» было рискованным шагом, ведь мог никто и не повернуться. Да и вообще, страшно было выходить и видеть красные кресла и спины судей, тем более что с некоторыми я когда-то начинал творческий путь... Естественно, я знал людей, занимающихся кастингом, но обращаться ни к кому не стал. Сам подал заявку и пришел в «Останкино» на общих условиях. Иногда люди из очереди спрашивали: «А вы новый член жюри?»
И вот захожу на предварительное прослушивание с номерной табличкой, начинаю петь. Юрий Викторович Аксюта поднимает голову, и в этот момент какие-то женщины начинают ему что-то нашептывать на ухо. Узнали! Он был удивлен, сказал: «А ты вырос!»
Мне дали зеленый свет. Началась подготовка к слепым прослушиваниям. Порой ловил себя на мысли: если бы Аксюта не выбрал меня, было бы не очень хорошо, но терпимо. А вот если наставники не повернутся и люди это увидят — позор на всю страну. Я же не знаю, как все там происходит. Являясь любителем конспирологических теорий, гадал: может, у них маленькие наушники, в которые сам Аксюта говорит: «Не поворачивайтесь»? А если я вообще нужен им только для драматургии?.. Короче, накрутил себя так, что еле на сцену вышел. Начинаю петь и понимаю: никто не поворачивается. Думаю: «Что происходит?» Руки и ноги дрожат, все тело ходуном ходит. Решил — это конец! Беру высокую ноту и вижу каскад огней от поворачивающихся кресел.
В день эфира у меня просто взорвался телефон. Не знаю, что произошло, я пел так же, как это делал всегда! Для меня ничего экстраординарного не случилось, восьмую ноту я не выдумал. Просто вышел и спел, более того, по моему мнению, не лучшим образом. Все эти волнения, кресла, дрожащие руки... Но произвел какой-то эффект, перевернувший всю жизнь.
Думаю, увидев меня среди участников, зрители понимали: у него не все хорошо в жизни. В большей степени об этом знали Полина и Дима. Ну а в наставники я выбрал Гришу, которого, как уже упоминал, знаю много лет. В 2005 году он приезжал на мои концерты в клуб «Метелица» и даже был среди поклонников. Мы общались, пока я не исчез из медийного пространства. Встретились, когда он уже стал знаменитым Лепсом, а я участником «Голоса».
— Уверены, что не ошиблись? Ведь опять второе место.
— Первых много, каждый первый — первый. Второе место идеально! Я же выиграл еще до того, как ступил на сцену. Самым важным было превозмочь себя и выйти в качестве конкурсанта. Иногда полезно сделать два шага назад, чтобы затем двигаться вперед. Все последующие туры не имели никакого значения. Мне давно не нужно никому ничего доказывать — не в той весовой и возрастной категории, чтобы с кем-то соревноваться в вокале. Я шел победить себя, свои предрассудки и страхи. Знаете, было волнительно только перед выступлением — смогу ли выложиться на все сто. А вот призовые места и кубки меня давно не интересуют.
— И спустя пять лет вы снова соревнуетесь, уже на шоу «Точь-в-точь» на Первом канале.
— Не представляете, сколько длились переговоры! Я категорически отказывался. Меня атаковали со всех сторон, обрывали телефоны, пытались надавить через Гришу. Я не пародист, это не моя стихия, не моя органика. И если честно, страшно боялся опозориться. А потом случилась пандемия, всех закрыли по домам. Летом вроде бы дали послабление, а осенью опять... Как раз раздался очередной звонок: «Ну вы подумайте! Сейчас все закрыты». Не знаю, как это работает, но организаторы надавили на больную мозоль.
Для начала я попросил показать список участников и увидел там Машу Зайцеву, свою подругу со времен «Народного артиста». Это стало последним аргументом, чтобы получить мое согласие. Когда рядом свои люди, как-то легче работать. В общем, сама о том не подозревая, Маша сыграла решающую роль. Согласился и ни капли не жалею. Все-таки я азартный человек, оказывается, здорово иногда самому себе бросать такие вызовы.
Для меня смысл проекта не в том, чтобы переодеваться и копировать других артистов. Это очередное преодоление. Причем заходя в проект, я попросил продюсеров дать мне возможность самому выбирать персонажей. И мой выбор основывался на том, что считаю своих героев великими. Например я с детства фанат Софии Ротару. В кругу друзей даже мог спародировать нотки ее голоса. Конечно, внешне двухметровая София Михайловна выглядит странно, зато с голосом попал. Кроме того, интересно было перевоплотиться в женщину.
Даже если для зрителей «Точь-в-точь» — шоу про развлечения, для меня оно прежде всего про вокал. Интересно найти в себе разные стилистические и тембральные оттенки: рэпчину от Басты и мягкость от Джорджа Майкла, богатый баритон Магомаева и звонкий голос Ротару, Филиппа Киркорова и Фрэнка Синатру. То есть захотелось объять необъятное и прощупать все жанры своего диапазона.
Три любимых образа: Джордж Майкл, Муслим Магомаев и Баста. Джордж — это моя органика. Баста, наверное, потому что неожиданно. Магомаев — поскольку был творческой глыбой, и кажется, я неплохо его сделал. С одной стороны, очень интересный эксперимент, но это не значит, что завтра начну читать рэп или петь оперу. С другой — не хочется застывать в каком-то одном образе или амплуа. У меня есть песни разных жанров, но в любом я остаюсь собой. При этом теперь знаю, что действительно могу исполнить все!
— Как изменилась ваша жизнь после популярных телепроектов?
— В плане работы все поменялось, и случилось это сразу после «Голоса». Филипп Киркоров как-то заметил: «Мало кому выпадает шанс войти в одну и ту же реку дважды. Тебе повезло. Лови момент». И я пытаюсь его ловить. Не припомню, чтобы какой-то артист так же пришел на сцену, исчез на много лет, а потом вернулся. Причем так ярко. Моя задача — не потерять все это опять. Но я был по разные стороны жизни артиста, поэтому эти волны чувствую, как серфер. Причем спад ощущаю задолго до того, как он наступит, и заранее знаю, что нужно делать. Стараюсь маневрировать, держаться на плаву.
— Глядя на современное медиапространство, вы не тревожитесь, когда на сцену врываются люди, которые не имеют ни слуха, ни голоса?
— Я без малого двадцать лет на сцене и постоянно видел такие вспышки — случайных людей, которые в определенный промежуток времени становятся мегапопулярными. Сегодня собирают стадионы, а завтра и комната поклонников не наберется. Лично я стремлюсь к константе, в которой не расплескаюсь, буду постоянным. Не сиюминутным. Хочу оставить какой-то след в музыке, а не собрать бабла на хайпе. Согласен даже ничего не зарабатывать, быть нищим артистом, но оставить след в истории, который не стереть. Ну а если это будет сопровождаться материальными благами — отлично. Конечно, я вижу людей, выходящих на сцену совсем не ради искусства. И это очень угнетает.
— Много лет назад на одной из программ Александр Градский то же самое говорил о вас.
— Градский говорил обо мне, ни разу не слышав артиста Панайотова. Его посадили и сказали: «Сейчас придет парень. Объясните ему, как жить». Я видел выражение его лица, когда спел, но он продолжал давить, потому что этот поезд уже не остановить. После окончания передачи Александр Борисович пригласил меня в свой новый мюзикл «Мастер и Маргарита». Повторюсь: когда Градский «учил» меня жизни, он не знал, кто я такой. А я вижу и слышу бездарей, попадающих на сцену. Не хочу этого, нигде на них не подписан, но они лезут отовсюду. Удручает, что происходит это при наличии в стране огромного количества талантливых артистов.
То, что сейчас популярно, — печаль и боль. К сожалению, молодежь ориентируется не на те песни. Самое страшное, что нет настоящих героев, а те, что появляются, неправильные. Почему это не пресекается? Не говорю, что нужно выходить с плакатами, устраивать партсобрания. Но мне кажется, отвечающие за эту нишу должны пропагандировать правильных исполнителей. Освещать путь для неокрепших умов.
— У вас постоянно меняется стиль: то строгий фрак, то на программе Урганта вы появились в неожиданном розовом костюме. Кто занимается вашим гардеробом? И как реагируют окружающие, например Лепс?
— Уточню: это не розовый цвет, а пудровый лосось! И да, у меня действительно разный стиль. Я сам себе стилист, это тоже поиск.
Моду люблю, слежу за тенденциями. И плевать, кто и что обо мне подумает. Если для кого-то мой наряд выглядит странно, для меня самого это прикольно и интересно. Гриша никогда не предъявлял требований к моему стилю, иногда может просто поржать. Да, непривычно, но оно и хорошо. И это не вызов обществу, а желание меняться. У меня было столько образов, вариантов причесок, веса... Сегодня я в спортивной одежде, завтра в смокинге. А если захочется надеть пудрово-лососевый костюм, надену несмотря ни на что и пойду в гости к Ивану Андреевичу на Первый канал.
Три года назад я купил квартиру за МКАД в лесу, и мне она нравится. Небольшая, но главное — с шестиметровым шкафом, что для меня важно. И это не все! Обычно к квартире покупают парковочное место, а я взял помещение на цокольном этаже и переоборудовал его в гардеробную. Я фанат одежды, а может, просто так стресс снимаю. Тоже ведь способ психологической защиты. Но у меня, как у многих, изо дня в день повторяется стандартная история: есть что надеть, но нечего носить. Постоянно ощущаю нехватку вещей. Вероятно, это проблема из бедного детства. Но у каждого свои фишки: кто-то тратит деньги на женщин, кто-то значки собирает, а я люблю покупать. Если какая-то вещь долго висит без движения — отдаю на благотворительность. А если понимаю: не исключено, что к какой-то вещи вернусь через год-два, она ждет своего часа в моих погребах.
— Кстати, у вас небольшая студия прямо в квартире. Соседи не возмущаются?
— Ни разу в дверь не ломились. Хотя записываю песни дома и делаю это громко. У нашего жилого комплекса существует свой чат. Как-то приятель-сосед показал переписку. Кто-то снял из своего окна наш двор, и при этом слышно, как я разрываюсь. Подпись: «Наш опять поет!» Оказывается, во дворе приличная акустика, а у меня окна открыты постоянно. После этого случая стал их закрывать, хотя жалоб, повторюсь, пока не было.
— Уже есть планы на ближайшее будущее?
— Ну, во-первых, первого июля я отметил тридцатисемилетие. Надеюсь, год станет удачным и сумасшествие, которое длится долгие месяцы, для всех разрешится благополучно, в том числе и для нашего цеха. Артисты ведь пострадали больше других. Мы раньше всех вошли в карантин и позже всех выходим из него. До сих пор не можем работать в полную силу. Залы заполняются наполовину, туры отменяются или переносятся на неопределенный срок. Надеюсь, нам удастся выйти из пандемии достойно и мой запланированный год назад тур состоится. Ну а пока работаю над новыми песнями — я все еще в поиске, и это замечательно. Есть примеры, когда артист достиг потолка и вариантов его пробить нет. Хотя некоторые становятся кумирами и неплохо зарабатывают, но огня в глазах уже нет. В какой-то степени рад, что не достиг потолка, я в поиске своего пути и самой главной песни. Это не позволяет стоять на месте. Я иду — не знаю куда, но иду...
— И идете не один, а под руку со своей прекрасной женой Екатериной, которая уже много лет рядом с вами. Согласны, что женщина своего рода локомотив для мужчины?
— Бесспорно! Отношения начинались, когда мы еще работали у Фридлянда. Катя отвечала за пиар. Доработались до того, что стали мужем и женой, — служебный роман. Мы проводили много времени вместе — концерты, мероприятия... Но поженились три года назад. Она застала все этапы моих злоключений, прошла огонь, воду и медные трубы. Всегда была рядом и осталась верна.
Катя не просто любимая женщина, она помощник, друг, занимается и пиаром, и моими концертами. Она же лучший оператор, поскольку всегда знает, с какого ракурса меня снимать. Однажды дал ей в руки камеру, и с тех пор она сняла практически все мои клипы. Люди, видя наш тандем, говорят, что мечтают о таких отношениях. У многих артистов есть персонал, который выполняет работу за деньги, у меня же — человек, живущий рядом, полностью разделяющий мои интересы, который смотрит со мной в одну сторону, посвящает мне всю свою жизнь. И я за это безмерно благодарен жене.
Когда надолго остался без работы, Катя устроилась к Павлу Воле. Естественно, я ревновал, поскольку все свободное время она посвящала другому человеку, еще и другому артисту. Причем Паша ведь предварительно спросил, не буду ли против, если в период моей вынужденной паузы Катя поработает с ним. Конечно, я сказал, что не возражаю, но соврал! Однако нужно было, чтобы тогда хоть кто-то в нашей семье работал. Но все это сопровождалось моими ревнивыми эмоциями. Я не показывал этого, не устраивал истерик, но было неприятно от того, что время, которое Катя могла бы уделить мне, нашим задумкам, тратила на другого артиста. Уходила рано утром и приходила поздно вечером. И так шесть дней в неделю!
Кстати, ее работа у Паши — один из триггеров, повлиявших на мое желание вернуться на сцену. Жена часто повторяла:
— Это временно, Саша. Как только у нас что-то будет, сразу вернусь.
Однажды я ответил:
— Ну, сейчас тебе точно устрою!
Вот и устроил так, что ей пришлось бросить все проекты и переключиться на меня. Кате до сих пор периодически предлагают посотрудничать, причем крепкие артисты. Но вряд ли удастся ее переманить, моя жена — преданный человек. Я очень закрытый и редко подпускаю к себе людей, тем более настолько близко, чтобы жениться. Можно, конечно, за полгода проверить спутника и отправиться под венец, а через два месяца споткнуться о самую незначительную трудность. Такие «счастливые» и громкие свадьбы постоянно вижу в соцсетях. Там же и новости о разводах. У нас все было иначе: сначала годы приключений, падений, взлетов, проверок на прочность. И только потом ЗАГС и скромная вечеринка в кругу самых близких людей, без пышных банкетов.
— Детей планируете?
— Конечно! Мы с Катей очень хотим детей, причем много. Трое — золотое число. Проблема в том, что постоянно откладываем. Причины весомые: недостаточно денег, пандемия... Хочется, чтобы положение стало стабильным, чтобы не сидели без работы. Но на самом деле, конечно, все это глупости и отговорки! Никогда не наступит время, когда будешь готов. За последние годы я понял: не надо ждать удобного случая. Нужно брать и делать!..
Статьи по теме:
Свежие комментарии