Дмитрий Бычков и Варвара Шаталова: «Скалолазание — это борьба с самим собой»

«Среди скалолазов часто вспыхивают романы, которые заканчиваются свадьбами. Ведь мы проводим все...

«Среди скалолазов часто вспыхивают романы, которые заканчиваются свадьбами. Ведь мы проводим все свободное время на тренировках, соревнованиях, сборах. Паре невозможно ужиться, если один рвется в горы, а другой — на пляж», — уверены президент Федерации скалолазания России мастер спорта международного класса Дмитрий Бычков и мастер спорта Варвара Шаталова.

— Дмитрий, назовите мне, человеку несведущему, хотя бы пару причин, чтобы заняться скалолазанием.

— Первая — тренироваться можно и на природе, и в городе — в любую погоду скалодромы в вашем распоряжении. Прекрасно, если друзья и семья разделяют ваше увлечение, если же нет, можно поддерживать хорошую физическую форму в одиночестве. Для жителей мегаполисов это важно.

Скалолазание — уникальное занятие хотя бы потому, что вы никогда не встретите в горах однотипный рельеф, приходится постоянно приспосабливаться к чему-то новому. Это здорово тренирует мозг. Сказал бы, что скалолазание — интеллектуальный вид спорта.

Прежде чем начать движение наверх, необходимо просчитать маршрут. Чем четче сложится картина в воображении, пока стоите на земле, тем легче будет восхождение. Мы говорим «просмотреть трассу» — в каком темпе подниматься, какой рукой браться, чтобы не сорваться, где отдохнуть, где ускориться. Для этого должны быть хорошо развиты воображение и логика. Скалолазание — это история о преодолении... Борьба с самим собой.

Еще один аргумент за — этим спортом можно заняться в любом возрасте. Хоть в пятьдесят прийти на первую тренировку.

Варя: Для девушек есть отдельная причина. У скалолазок красивое телосложение — сухие руки, аккуратные плечи, мощный пресс.

У нас всегда есть мотивация поменьше съесть — ради того, чтобы было легче взобраться на скалу.

И фотографии красивые получаются в горах, на рассветах и закатах. Вообще, в нашем виде спорта много романтики.

— Варя, наверное, среди скалолазов много мужчин? Есть из кого выбирать тем, кто еще не замужем? В нашей действительности это важный аргумент за.

— Мужчин и вправду много! Кстати, среди скалолазов очень часто вспыхивают романы, которые заканчиваются свадьбами. Ведь мы проводим все свободное время на тренировках, соревнованиях, сборах. Паре невозможно ужиться, если один рвется в горы, а другой — на пляж.

Дмитрий: Без общего интереса — какая семья? И дети скалолазов, когда вырастают, тоже находят себе пару среди своих же. Например парень моей старшей дочери Саши скалолаз. Варины сестры тоже замужем за «своими».

В любой семье очень важно быть на одной волне. Скажем, недавно я участвовал в соревнованиях по мотокроссу в Саратовской области. Говорю Варе: «Собирайся, едем вместе». А у нас, на минуточку, трое детей — пять лет, почти два года и несколько месяцев. Ничего, сели в машину и помчали.

— Дмитрий, любопытно, кому легче дается восхождение по вертикали — парням или девушкам?

— Девушкам проще. Сколько раз наблюдал на скалодроме такую картину: приходит качок, а с ним за компанию — хрупкая симпатичная барышня в туфельках на каблуке. И вот он пытается залезть, а не получается. Тогда с неохотой говорит: «Ладно, ну хоть ты попробуй...» Тут она скидывает туфельки и легко проходит трассу.

Это связано с тем, что в скалолазании многое зависит от координации движений, грубая сила вообще не нужна. Девушке помогает пластичность, при этом не имеет значения, какого она роста, комплекции...

Тут скорее вопрос уровня амбиций и чего ты вообще хочешь достичь. Например есть желание просто залезть на вершину в десять — пятнадцать метров. Выбирай уровень трассы — и вперед. Они разные: от простейшей «четверки» до «девятки» — самой трудной, длинной, с крутым нависанием и минимальным количеством зацепок, которая по силам лишь профессионалам высокой категории. Среди них и мужчины, и женщины. На соревнованиях «девятки» почти не готовят, максимум «восьмерки».

На нашем сленге сложную трассу надо «насосать», прежде чем по ней полезть. Выучить наизусть, лишь тогда есть шанс ее пролезть целиком, без срывов, а на соревнованиях спортсмены видят трассу в первый раз, там нет возможности предварительного изучения.

— В каком возрасте люди обычно совершают последнее восхождение, а потом говорят: «Ну все, хватит, пора на печке сидеть»?

— Самое прекрасное, что такого возраста вообще не существует. Даже спортсмены — и те лазают на сложные трассы после пятидесяти — шестидесяти. О любителях говорить не приходится, хоть до восьмидесяти. Салават Рахметов стал чемпионом мира, когда ему было под сорок.

— Людям рисковым, любящим адреналин, показано скалолазание? Или наоборот — горы любят осторожных?

Варя: Скорее ответственных. Тех, кто заранее просчитывает, что может произойти при разных вариантах развития событий. Излишне самоуверенные чаще могут совершить ошибку.

Дмитрий: Тем, кто любит риск, чаще хочется подниматься без страховки. Они переоценивают свои возможности и силы.

И все же скалолазание относительно безопасно, это не бейсджампинг! Риск связан лишь с высотой и стихийным камнепадом. Если человек сорвался, современные технологии страховки однозначно выдержат. В худшем случае будешь просто висеть, пока тебя не спустят вниз. Скалолазы забираются невысоко, метров на тридцать. А дальше — уже история альпинистов. Но условного разделения между этими видами спорта нет.

— Дмитрий, страх высоты — противопоказание к занятиям скалолазанием? Я лично трясусь от страха даже на десятом этаже жилого здания.

— Фобия может помешать начать, потому что люди надумывают, представляют, что с ними может случиться, и остерегаются сделать первый шаг. Высоты боятся многие, в том числе мастера спорта международного класса. При этом выступают на Кубках мира! Например сибиряк Евгений Овчинников боится высоты. По моим наблюдениям, здесь история про «клин клином» — перестаешь бояться, как только удается оторваться от земли. Впереди цель, поэтому о страхе забываешь.

— Интересно, вы можете «на глазок» вычленить из толпы скалолаза — возможно по загару, сухопарости?

Дмитрий: Если мы говорим о профессиональных спортсменах, то конечно. Скалолаз скалолаза видит издалека. По одежде, например, узнает. По определенным моделям рюкзаков, фасону штанов, чаще это джоггеры. И по фенечкам типа репшнура или по карабинам, на которые в повседневной жизни мы крепим ключи — удобно, не потеряешь.

— А спортивные часы не выдают скалолаза?

Варя: Только если они «боевые», обкоцаны о скалы.

— «По одежке встречаем», в общем. Интересно, а по внутренним качествам скалолазы похожи между собой?

Дмитрий: Да, похожи открытостью, легкостью в общении. Мы все на «ты», никакой иерархии. Хотя скалолазанием занимаются совершенно разные люди — от студентов до профессоров, от офисного планктона до чиновников высшего звена. В стране нет супердорогих скалодромов, где собирались бы какие-то особенные люди с определенным достатком. Это не гольф. У нас все очень демократично.

Еще скалолазы — люди воспитанные. Рядом с нашей федерацией расположен футбольный манеж. Уши вянут, когда слышим, как грубо общаются между собой игроки. Думаю, это присуще контактным видам спорта, которые провоцируют агрессию. У нас же нет конкуренции, поэтому все на позитиве, готовы друг другу помочь.

— Можете дать словесный портрет скалолаза-любителя?

— Это вполне состоявшиеся мужчины и женщины от двадцати пяти до сорока пяти лет. Им не нужно никому ничего доказывать, но хочется путешествовать по миру, переживать яркие эмоции.

— Если я, допустим, интроверт, но мне хочется пообщаться, смогу на скалодроме завести друзей?

Варя: Легко. Скалолазы — люди открытые, при этом не лезущие в душу. Нам всегда есть о чем поговорить, что обсудить. Это доказывают многочисленные фестивали, регулярно проходящие в крупных городах страны. И даже в категории новичков собираются сотни и сотни людей — тех, кто только начал пробовать себя в нашем виде спорта. Вы бы видели, как активно они общаются! И большинство находят товарищей уже на скалодромах.

Дмитрий: У нас есть задумка провести в ближайшее время большой фестиваль, на котором участники всю неделю будут перемещаться между скалодромами Москвы — их порядка полусотни. Вечерами после работы будет возможность попробовать силы на разных трассах. К слову, в столице строится огромный скалодром, который будет, очевидно, самым крупным в мире. После токийской Олимпиады у наших спортсменов будет возможность там заниматься.

— Сколько человек в нашей стране увлекаются скалолазанием?

— Всего порядка полумиллиона. Думаю, это связано с тем, что у нас и скалодромов, и гор немного. Чтобы лазать на природе по скалам, надо иметь возможность передвигаться по стране. Такой доступности, как в Европе — сел на поезд и через час вышел в горах, — у нас нет. Приведу простой пример. Если все московские скалодромы собрать в кучу, это будет один мюнхенский. При этом там он не один, их порядка десяти.

— Как обычно люди попадают в профессиональные скалолазы? Родители приводят?

Варя: По-разному. Скажем, чемпион мира Алексей Рубцов, который выступает в этом году за нашу сборную на Олимпиаде в Токио, впервые пришел на скалодром, когда ему уже исполнилось семнадцать. Это поздно, в других видах спорта подобное невозможно.

Меня к скалам привел папа, он занимался водным туризмом и не только. Сначала отдал в секцию скалолазания мою старшую сестру, затем среднюю, потом и моя очередь подошла. Мы все выступали за сборную России, средняя сестра и сейчас в спорте. Я — в любительском, с тремя детьми оставаться профессионалом невозможно. После рождения Филиппа, сейчас ему почти два, начала участвовать в соревнованиях. Через месяц после рождения Максима — ему полгода — выступила на соревнованиях в родном Воронеже.

В раннем детстве влюбилась в этот вид спорта и до сих пор им наслаждаюсь. Не слышала, чтобы кому-то из детей он не пришелся по вкусу. Наша пятилетняя Маша тоже лазает на скалодроме. Если говорит: «Ой, высоко, боюсь», мы показываем, что высота ничем не грозит. Даже если сорвется, повисит на веревке как на качелях. Замечаем, что ей все больше нравится добираться до вершины.

Дмитрий: Меня в скалолазы привела мама, несмотря на то что отец, Анатолий Бычков, в советские годы был гостренером команды по альпинизму и буквально с годовалого возраста возил меня с собой на сборы в альплагеря. Мама была далека от большого спорта, работала бухгалтером.

Мне очень повезло с тренером. Сейчас мне сорок три, и до сих пор нравится лазать. Правда по скалам, не на скалодромах, потому что стоит прийти на тренировку, обязательно кто-то подходит с вопросами. В итоге все это превращается в рабочий процесс.

— Дмитрий, ваши старшие дети тоже скалолазы?

— Саше двадцать два, она учится в медицинском и занимается рафтингом и скалолазанием. По складу характера упертая, готова пахать — необходимые качества для спорта. Матвею восемнадцать, окончил школу в этом году, тоже лазает — на любительском уровне. Их мама — альпинистка, и она категорически против того, чтобы дети пошли по ее стопам. И правильно, потому что это объективно опасная деятельность. Там мало что зависит от тебя самого в отличие от скалолазания.

Кстати, вот еще один аргумент за наш вид спорта. Он учит человека терпеть, преодолевать и добиваться цели. Это важные качества для жизни.

— Давайте поговорим о личном. Вас связали горы?

Варя: Да, ведь я со школьных лет выступала за сборную России и всегда знала, что президент нашей федерации — Дмитрий Бычков. Неоднократно видела его на соревнованиях, но познакомились мы, когда мне исполнилось девятнадцать, — на первенстве мира в Новой Каледонии. Начали встречаться через год, в 2015-м.

Однажды полетели в Италию на соревнования. Я специализировалась в скоростном подъеме и никогда не была на multi-pitch — скальном маршруте, разбитом на несколько вертикальных отрезков. В один из выходных Митя повел меня на высоту метров сто по вертикали. Помню и свой восторг, и страх — Доломитовые Альпы отвесные... Красиво невероятно. После этого начался наш роман. Предложение Митя сделал в Инсбруке, в Австрии, где мы опять же были на соревнованиях. Ночью вышли гулять, и на ступенях театра прозвучало: «Выйдешь за меня?» Тогда подарил кольцо.

Дмитрий: Правда до сих пор не можем дойти до ЗАГСа! Только назначим дату, как выясняется, что Варя в положении. Надо подождать, ей не хочется играть свадьбу с животом. Затем пандемия, потом снова беременна. Предложение приходится повторять.

Варя: Второй раз оно прозвучало в Таиланде, на Краби, где мы тоже лазали. Митя, думаю, настала пора третьего...

— Свадьбу тоже в горах сыграете?

Дмитрий: Не представляем еще где, но точно знаем, что соберем всех наших, а это, поверьте, не просто много, а о-о-очень много людей. И зажжем!