Рассказываем, почему даже во втором сезоне сериал «Эйфория» продолжает больше походить на экспозицию к хорошей истории, чем на саму историю.
Американскому сериалу «Эйфория», снятому на основе одноименного израильского шоу о подростках, постоянно приходится за что-то извиняться.
Проект Сэма Левинсона обвиняли и в гламуризации употребления наркотиков, и в сексуализации подростков, и в излишней жестокости и откровенности. Главной звезде проекта Зендее перед выходом второго сезона в 2022 году даже пришлось напомнить, что «Эйфория» предназначена для взрослой аудитории, и посоветовать зрителям не смотреть новые серии, так сказать, на полный желудок. И не зря, ведь количество половых органов и проломленных голов в кадре действительно зашкаливает. Только вот их наличие едва ли можно назвать главной проблемой сериала.О чем второй сезон
Для тех, кто подзабыл, чем аж три года назад закончился первый сезон «Эйфории», напомним: главная героиня Ру (Зендея) оказалась брошенной на перроне собственной возлюбленной Джулс (Хантер Шефер) и снова начала принимать наркотики после длительного перерыва. Звезда школы Мэдди (Алекса Деми) в очередной раз порвала со своим парнем-абьюзером Нейтом (Джейкоб Элорди). Ее лучшая подруга по имени Кэсси (Сидни Суини) сделала свой первый аборт, а стеснявшаяся своей полноты Кэт (Барби Феррейра) начала отношения с милым и скромным одноклассником.
После завершения первого сезона авторы показали нам еще два спецэпизода, посвященных Ру и Джулс, – в первом Ру рассказывала своему куратору по собраниям анонимных наркоманов о приступах депрессии из-за расставания с Джулс, а во втором уже сама Джулс объясняла психоаналитику, почему она испугалась собственной привязанности к Ру и сбежала от нее из пригорода.
В общем, на эмоциональном уровне «Эйфория» действительно кажется крайне запутанным шоу.
Второй сезон, вышедший в начале 2022 года, возвращает нас к тем же событиям – это для зрителей успела развернуться и отступить, а потом вновь развернуться ковидная эпопея, а для героев «Эйфории» на экране прошла лишь пара недель. И пусть Зендея и Ко даже в начале съемок уже были далеко не школьниками, яркая одежда и блестки на лицах вновь делают из 25-летних актеров подростков, которые возвращаются к своим зависимостям и влюбленностям (хотя в разрезе сериала Сэма Левинсона эти понятия являются синонимами).
Итак, Ру вернулась к наркотикам – а заодно к ней вернулась и Джулс. Они наконец признали друг в друге возлюбленных и пытаются строить странные, но отношения. Правда, помешать этому может новый приятель девушек – одноклассник-наркоман Элиот (его играет музыкант Доминик Файк). Тот сначала проявляет признаки симпатии к Ру, а затем переключается на Джулс, что вносит в ситуацию еще больший деструктив.
Не меньшая путаница возникает у Мэдди, Нейта и Кэсси. После внезапного интима на вечеринке Кэсси и Нейт вступают в тайную связь, хотя оба испытывают чувство вины по отношению к Мэдди – лучшей подруге Кэсси и девушке Нейта.
Именно на этой болезненной и лениво развивающейся интриге любовных треугольников и выстраивается целый сезон – ни тебе школы, ни мандража выпускников перед экзаменами, ни скандалов с родителями. Только выяснение отношений и психологически неуравновешенные 25-летние школьники.
Второстепенные персонажи – главнее
Одно из солидных достоинств «Эйфории», то, что выделяет этот сериал из множества прочих, – отсутствие второстепенных и главных персонажей. Все герои сериала равны в своих драматургических ролях, пусть они не двигают сюжет (лишь потому, что его тут в привычном для нас смысле и вовсе нет), но позволяют с головой погрузиться в пучины экзистенциальных кризисов самых причудливых видов.
Конечно, центральный персонаж тут есть – Ру. Она выступает и как одна из действующих лиц, и как сторонний наблюдатель – именно голосом Зендеи рассказаны истории всех присутствующих на экране. В какой-то степени все происходящее можно списать на своеобразный наркотический трип героини – и хоть события, циркулирующие в обоих сезонах, кажутся объективным отражением сюжета, мысль о том, что это лишь интерпретация, которую преподносит нам наркоманка Ру, не покидает от первой серии и до последней.
Шоураннер Сэм Левинсон не стал далеко отходить от отработанной структуры нарратива – почти каждый эпизод второго сезона строится по принципу более детального знакомства с новым персонажем. И, поскольку большая часть героев уже позволили проникнуть в их ментальное нутро в первом сезоне, теперь авторам пришлось ковыряться в том, что осталось.
В новых сериях нам рассказывают истории тех, до кого руки не дошли раньше, хотя всем было любопытно, – наркодилера Феско (благородного, но жестокого друга Ру), отца школьного психопата Нейта – Кэла Джейкобса, чья двойная жизнь сломала психику обоим его сыновьям, – и Лекси, давней подруги Ру и сестры красавицы Кэсси. Отвлечься от настойчивых и уже поднадоевших самокопаний персонажа Зендеи и окунуться во внутренний мир других героев «Эйфории» оказывается довольно приятно – их арки не выглядят застывшими во времени, в отличие от главной героини и ее возлюбленной, эти персонажи действительно показаны в развитии. Лекси, к примеру, надоедает быть в тени своей сестры и лучшей подруги, и она открывает в себе писательский талант (или его отсутствие, об этом рассказать зрителю еще не успели). А Кэл Джейкобс наконец выходит из шкафа и рассказывает семье, пусть и под парой бутылок виски, о своей многолетней двойной жизни и нетрадиционной ориентации.
И оттого еще более удивительно – как Левинсону за столь долгий срок удается рассказать так много о второстепенных персонажах, и так законсервировать центральные сюжетные линии. В какой-то момент «Эйфория» будто сама пытается запихнуть Ру и Джулс подальше, куда-нибудь на верхнюю полку шкафа – их мы уже видели, а новое слово в этом романе едва ли кто-то скажет. И в этот самый миг на помощь сценаристам приходят все эти таинственные тени в виде уже знакомых, но еще не раскрытых героев. И спасибо им, ведь без этой рокировки смотреть второй сезон было бы почти невозможно.
Вымученная красота
Еще первыми сериями «Эйфория» разрушила представления о прекрасном в сериальной индустрии. Кем бы вы ни были и что бы ни предпочитали – от стоической пышности «Молодого папы» Соррентино до неоновых экспериментов «Слишком стар, чтобы умереть молодым» Рефна – от шоу Сэма Левинсона у вас наверняка перехватит дух. И дело даже не в эффектной внешности молодых актеров, а в кропотливой работе шоураннера-визионера, насытившего неоном, блестками и солнечными бликами каждый кадр каждой серии «Эйфории».
По красоте визуального ряда второй сезон ничем не уступает своему предшественнику. На месте и неоновые фантазии, и эксперименты с освещением (вроде заполняющего с кольцевой лампой во время сцены с воссоединением Ру и Джулс в первой серии), и впечатляющая операторская работа с круговыми движениями, наездами и рапидом.
Левинсон позволяет себе и прямые визуальные отсылки к произведениям живописи и кинематографа – вроде «Рождения Венеры» Боттичелли, «Поцелуя» Магритта и той самой сцены из «Титаника». Но чтобы мы не расслаблялись, эта красота обязательно соседствует с чем-то низким, почти омерзительным – с очередным приходом Ру или с эпизодом кровавого избиения одного из персонажей.
«Эйфория» и правда снята очень изобретательно – наблюдая за очередным шедеврально снятым кадром, порой забываешь, что речь идет о сериале про зумеров. Здесь постоянно происходит жонглирование жанрами и формами – от мюзикла, героиней которого периодически представляет себя персонаж Зендеи, до ее же стендапа с проломом четвертой стены.
Подытоживает этот крайней степени эстетизм впечатляющий плейлист сериала, сочетающий в себе треки от Depeche Mode, Ланы дель Рей, Vitamin C и других исполнителей.
И если бы мы смотрели подобные многосерийные проекты только ради визуального ряда и саундтреков, то «Эйфория» наверняка продолжала бы приковывать к себе всеобщее внимание и возглавляла бы мировые рейтинги по просмотрам. Но все, увы не так просто.
Бесконечная экспозиция
Первый сезон «Эйфории» в 2019-м наделал много шума – о нем говорили все без умолку, превознося киноязык Левинсона и слегка угловатую, мальчиковую и хулиганскую манеру игры Зендеи. Именно этот проект, а вовсе не участие в фильмах о «Человеке-пауке» и «Дюне» сделали актрису повсеместно узнаваемой.
И хвалить сериал действительно было за что – мир современного зумера жесток и непонятен, говорил он. Это целая вселенная с паническими атаками, фобиями, зависимостями, депрессиями, попытками не найти, а избавиться от собственной идентичности. Шоу, где пороки юны, герои – абстрактны, а каждый кадр словно сошел с какой-нибудь выставки современного искусства, приковывало взгляды, заставляло смотреть и пугаться – этой красоты и этого мрака.
Но вот прошли три года, перед нами уже новый сезон, те же самые герои и те же самые проблемы. «Эйфория» не избавилась от свойственного ей мрачного флера безвременья. Ее герои застыли в тени глобальной повестки – и пусть Сэм Левинсон с первых же серий намекал, что его персонажей сформировала атмосфера всеобщего подавляемого страха после 11 сентября, это упоминание актуального мира оказалось единственным в сериале. Ни коронавирус, ни другие внешние отзвуки мира не коснулись внутренних переживаний героев, а сама «Эйфория» осталась вещью в себе.
Ру и Джулс, Мэдди и Нейт, Кэсси и Кэт вновь и вновь переживают одни и те же симптомы подростковых неврозовов – вызванных первыми влюбленностями, неудачными романами, общими упадническими настроениями, свойственными подросткам. С прошлого сезона они не повзрослели, не поменяли собственных взглядов и не сдвинулись с тех мертвых точек – ни с внешних, ни с внутренних.
Герои зациклены на себе, только вот зритель на них не зациклен. Не предлагая зрителю ничего нового и почти не двигая сюжет, Сэм Левинсон просто призывает наслаждаться его красивым сериалом, где красивые герои совершают некрасивые поступки. Замкнутая внутри любования своим же киноязыком «Эйфория» в конечном счете превращается в самоповтор и оказывается невыносимо скучной, пусть и визуально совершенной историей. И вот уже второй сезон, постоянно создавая предчувствие какого-то конца времен, хотя бы локального, в мыслях и душах своих собственных героев, скорее оказывается похожим на подготовку к чему-то разрушительному, на экспозицию действительно интересной истории, которая, почти наверняка, уже не случится.
Свежие комментарии