«Судьба как ракета летит по параболе», — писал Андрей Вознесенский. О моей судьбе лучше не скажешь....
«Судьба как ракета летит по параболе», — писал Андрей Вознесенский. О моей судьбе лучше не скажешь. На крутом маршруте Сыктывкар — Москва — Лос-Анджелес — Нью-Йорк — Москва было все: и бурные романы, и детективные истории с погонями и избиениями, и покорение Grammy, и даже «война» с клоном.
Раньше меня знали как певицу Сашу, теперь я — Саша Gradiva. По паспорту — Александра Антонова. Наша семья далека от искусства. Папа в молодости был пилотом гражданской авиации, мама — стюардессой. Сначала жили в Москве, где и родились мы с сестрой Аней (она старше на два года), но через несколько лет родители разошлись. Папа остался в столице, а мама уехала с дочками на родину — в Сыктывкар. О полетах ей пришлось забыть. Устроилась на мясокомбинат. Получала мало, жили мы бедно. Покупка школьной формы или зимних сапог становилась событием, к которому приходилось долго готовиться.
Папа не особо участвовал в нашей жизни. Мы виделись только в Москве, когда приезжали к бабушке. Она была очень теплым человеком. Брала нас с Аней к себе на летние каникулы и Новый год, одевала и обувала, покупала тетрадки и книжки. Ее не стало, когда мне было двенадцать...
Мама свою судьбу после развода с папой не устроила, так и тянула нас с Аней одна. Работала день и ночь. После седьмого класса я устроилась на все лето нянечкой в детский сад, чтобы купить туфли, о которых мечтала. В девятом стала вести в школе секцию шейпинга. Все было по-взрослому: на меня и книжку трудовую завели. Параллельно подрабатывала уборщицей в музыкальном магазине, где продавали диски моих любимых исполнителей.
Получив аттестат, поступила на юридический. Тогда все шли учиться на юристов и экономистов. В колледже продержалась всего один семестр — в Сыктывкаре открылся шикарный ночной клуб Diamond. Узнав, что там объявили набор в танцевальный коллектив, отправилась на кастинг. Меня взяли. Первое время только танцевала, но вскоре начала работать как хореограф.
Мы делали потрясающие шоу — с дизайнерскими костюмами, профессиональным светом. Клуб считался лучшим в Республике Коми, и конечно, к нам ходили все «братки». В городе было очень неспокойно. Заправляли в Сыктывкаре две группировки: «конана?» (по имени известного персонажа голливудских боевиков Конана-варвара, но почему-то с ударением на последний слог) и «печорские» (от реки Печоры). Они постоянно выясняли отношения.
Наверное, будь я старше и умнее, в таком месте не стала бы работать. Но мне только исполнилось семнадцать и в нашем городе это была единственная возможность попасть на «большую» сцену, заявить о себе. А я мечтала стать певицей.
Время было страшное. Люди ходили по краю. У меня убили бойфренда. С ним понятно — бывший спортсмен, чемпион по таеквондо, он входил в бандитскую группировку, его застрелили во время одной из разборок. Но через какое-то время возникли новые отношения — с благополучным, успешным человеком, который работал адвокатом. Его убили тоже...
Было понятно, что надо уезжать. В клубе я начала записывать свои песни. Когда одну из них взяла в ротацию местная радиостанция, решилась перебраться в Москву, хотя в столице никаких завязок не было. С отцом после смерти бабушки связь оборвалась. Я продала подарок адвоката — «жигули» 99-й модели модного тогда цвета «баклажан». На вырученные деньги собиралась жить, пока не найду работу.
Билет взяла на самолет. Собрала свои вещи, их было немного — все уместились в сумку на колесиках. Туда же сунула еще один подарок погибшего бойфренда — газовый пистолет.
Летела я первый раз в жизни. В аэропорту при проходе через рамку меня останавливают:
— Что это?
— Газовый пистолет. Разрешение имеется.
— Вы с ума сошли?! Оружие нельзя брать на борт! Его нужно регистрировать и сдавать в специальный сейф! Вынимайте!
Я занервничала, слишком сильно дернула молнию на сумке, и она порвалась. Вещи посыпались на пол... Короче, в тот день не улетела, только на следующий. Пистолет оставила дома. Позже его привезли знакомые.
В Москве сняла малюсенькую комнатку на Щелковском шоссе и стала ходить по кастингам. В одном из клубов увидела ребят, фантастически танцевавших стрит-джаз. Подошла: «Вы такие крутые! Я тоже так хочу!» Они пригласили на репетицию. Когда освоила новый стиль, начали брать на свои шоу. Поработав на разных площадках, я стала лучше ориентироваться в клубной жизни Москвы, популярных трендах. Узнала о кастинге в легендарном клубе Dolls и решила показаться, меня взяли. Я там совершила небольшую революцию, когда начала ставить настоящие костюмированные шоу а-ля «Мулен Руж» и превратила стриптиз-клуб в своего рода экспериментальный театр.
В это время и познакомилась с Гариком. Он умел ухаживать и пустить пыль в глаза. Шикарно одевался, разъезжал на двух дорогущих машинах с охраной. По меркам девочек того времени, особенно провинциальных, был просто принцем на белом коне! На меня эти атрибуты роскоши и успеха тоже произвели впечатление, что греха таить. Но главным было то, что Гарик проникся моим творчеством, поверил в меня как в артистку. Начался роман. Правда, вскоре выяснилось: принц женат. Он уверял, что с супругой давно не живет и обязательно разведется.
С Гариком я и пришла однажды к Юрию Айзеншпису на прослушивание, оно проходило в квартире Юрия Шмильевича на «Соколе». Меня поразило, сколько у него книг по психологии и философии. Айзеншпис никогда не хвастался своими познаниями в этих науках, но часто проявлял себя как тончайший знаток человеческой природы. Он вел бизнес с самыми разными людьми, в том числе и достаточно опасными, и ко всем находил подход.
Желтая пресса постоянно писала, какой грубый, жестокий и циничный человек Юрий Айзеншпис: оскорбляет журналистов и обслугу, может и ударить. Но у меня сложилось впечатление, что официантов и администраторов он строил не на эмоциях, а намеренно. Айзеншпис знал законы шоу-бизнеса и понимал, что людям нужны скандалы. Поэтому так себя и вел.
Со мной Юрий Шмильевич всегда был очень добр. И нам работалось легко при том, что он был легендой, а я девочкой без роду без племени. В то время набирал силу новый тренд — клубной танцевальной музыки. Айзеншпис запустил мужской проект в этом стиле — певца Никиту, но мечтал замутить нечто подобное и в женском варианте. Увидев, как я пою и танцую, загорелся: «Ты будешь русской Мадонной!» Когда мы искали материал для первого клипа, мне попалась песня «Это просто дождь» и я ею реально заболела. Мой продюсер уперся:
— Нет, тебе нужен материал а-ля Spice girls, ты же танцуешь!
— А я чувствую, что это мое! — так его убеждала, даже заплакала!
Айзеншпис сдался. Песня стала хитом.
На дне рождения Юрия Шмильевича я увидела незнакомого молодого человека. Он держался скромно, даже застенчиво, и производил приятное впечатление. Спросила:
— Кто это?
— Новый артист Айзеншписа — Дима Билан.
В какой-то момент Билан подошел ко мне, встал на колени и поцеловал мою руку: «Саша, я ваш поклонник. Вы просто потрясающе талантливая артистка!» Получилось так искренне и трогательно! Дима тогда записал всего одну песню, но Юрий Шмильевич говорил, что этот мальчик станет суперзвездой. Вообще, он верил во всех своих подопечных и не упускал возможности сделать им рекламу. У Айзеншписа всегда была с собой кассета, которую он часто просил поставить на каких-нибудь встречах, переговорах. У его собеседников поневоле откладывались в подкорке наши хиты.
По натуре он был философом и ничего не принимал близко к сердцу. Как-то при мне тогдашний руководитель «Русского Радио» разругал в пух и прах песню Билана в очень грубых выражениях, тем самым оскорбив и продюсера. Айзеншпис и бровью не повел. Просто перевел разговор на другую тему. Он всегда владел собой. И с болезнями боролся героически. У него были серьезные проблемы с печенью. Юрий Шмильевич сидел на строгой диете, не употреблял алкоголь. Умер неожиданно. Причиной стала совсем не печень — инфаркт миокарда.
Айзеншпис выпустил книгу, где написал всего о нескольких своих артистах, в том числе и обо мне. Было необыкновенно приятно, он ведь работал с огромным числом людей. Вообще, Юрий Шмильевич шутил, что все его подопечные на одно лицо — азиатское, с широкими скулами...
Мне достаточно быстро стало ясно, что с Гариком у нас нет будущего: разводиться он не собирался и по натуре очень тяжелый человек, к тому же патологически ревнивый. Заставил ездить на своей машине с водителем, который докладывал о каждом моем шаге. Узнав, что я хочу с ним расстаться, Гарик устроил похищение. После выступления в клубе ко мне подошли четверо его охранников и повезли в Крылатское. Я жутко разозлилась, но они заперли меня в какой-то квартире, а сами отправились на улицу курить. Выглянув в окно, подумала: «А тут невысоко, второй этаж. Можно вылезти».
Сняла тюлевую штору, скрутила ее в жгут, привязала к батарее и полезла — прямо в вечернем платье, плаще и туфлях на каблуках — так завелась! Под моим весом ткань растянулась и стала резать руки. Не выдержав, я их разжала и полетела вниз. Приземлилась на ноги и вскрикнула от дикой боли. Как потом выяснилось, сломала два пальца. На мой вопль прибежали охранники. Сообщив обо всем шефу, они повезли меня в травмпункт. Там наложили гипс. Гарик примчался — проявил заботу. Я не стала выяснять отношения. Не было сил.
Через пару дней в баре на Новом Арбате встретили друга Юрия Шмильевича Андрея, который сидел с Айзеншписом в одной колонии. Он тоже попал туда за незаконные по тем временам финансовые махинации. Андрей часто бывал у моего продюсера, участвовал во многих мероприятиях, мы с ним подружились.
Увидев на ноге гипс, он спросил, что случилось. Гарик ответил: «Саша каталась на роликах, неудачно упала». Но Андрей по моему лицу понял, что это вранье, и как только Гарик отвлекся на телефонный разговор, произнес тихо: «Позвони, когда будешь одна». Вечером я ему набрала.
— Ты играешь с огнем, — сказал Андрей. — Он псих и может тебя грохнуть.
— Что же делать?
— Скрыться, снять другую квартиру. Я помогу.
Новое жилье было найдено, оставалось только забрать кое-какие вещи и любимого кота. Но когда я за ним приехала, напоролась на охранников. Гарик все знал — он поставил жучок в моем телефоне.
Охранники сообщили ему, что клетка захлопнулась. Гарик приехал очень быстро и прямо с порога набросился на меня. Я девушка сильная, спортивная, могла бы дать отпор, если бы мы были одни. Но рядом стояли четыре амбала...
Избиение началось в коридоре. Отступала я в сторону кухни, там, поскользнувшись на кафельном полу, упала, и он стал пинать меня ногами, стараясь попасть по лицу. Рассек бровь, потекла кровь. Увидев это, охранники оттащили шефа, стали успокаивать.
Голова кружилась, глаз не открывался, лицо было залито кровью. Решила притвориться, что потеряла сознание, боялась, что Гарик добьет. Но он ушел. Охранники повезли меня в больницу. В приемном покое спросили, что случилось с девушкой. Они сказали: «Упала с лестницы».
После рентгена — к счастью, кости были целы — меня положили на кушетку в кабинете. Я опять сделала вид, что отключилась. Охранники, думая, что их не слышу, стали уговаривать врача, чтобы не сообщал в полицию. Дали ему денег, и он согласился молчать и сделать мне какой-то укол. Позвонили Гарику, тот велел в квартире стереть кровь и отпечатки пальцев. Тут я впала в панику: да ведь меня хотят убить! Надо бежать. Позвала доктора, соврала, что тошнит, и попросилась на воздух. Охранник в коляске вывез меня во двор. Спокойно закурил, а я вскочила и бросилась со всех ног прочь. Страх придавал силы.
Подбежала к КПП: «Вызовите милицию!» А дежурный таращится в недоумении. Мимо проезжал парень на джипе, кинулась к нему. Подскочили амбалы Гарика, стали оттаскивать. А я уцепилась за дверь: «Не уезжайте, меня убьют!» Водитель вышел — крепкий, накачанный. Спросил, что происходит.
— Это воровка! — закричали охранники. — Обокрала нашего хозяина!
— Неправда! Я певица Саша! И меня хотят убить!
— Не слушай ее, она сумасшедшая наркоманка!
Парень уехал, предварительно спросив номер моего телефона.
Повезли в ту же квар-тиру. Охранники навели порядок, все тщательно вымыли. Вскоре позвонил парень из джипа, поинтересовался, что с девушкой. Ему ответили: «Она в порядке, — и дали мне трубку: — Подтверди!»
Взаперти я просидела три дня. Охранники купили лекарства, якобы прописанные травматологом. Делала вид, что принимаю их, а сама выбрасывала. Боялась, что подсунут какую-нибудь дрянь.
Как только осаду сняли, позвонила Андрею. Тот отвез к знакомому врачу, который зафиксировал побои. Андрей сказал: «В милицию обращаться не стоит, это вряд ли поможет. Я сам все решу. Пока поживешь в моем загородном доме». Мы не собирались поднимать шум, но буквально на следующий день одно из желтых изданий написало, что певицу Сашу избил бойфренд. Возможно, информацию слил кто-то из медиков или водитель джипа.
Андрей встретился с Гариком:
— Ты должен оставить Сашу в покое.
— Она сдала меня журналистам, я этого не прощу!
— Саша ни при чем. Ничего страшного не произошло, выпустим опровержение. Но если станешь ее преследовать — сядешь.
Вроде бы договорились. Я дала интервью о том, что на меня напали хулиганы. Мы надеялись, что Гарик тоже станет выполнять соглашение. Как бы не так!
Приехали вдвоем в «Метелицу», только начали парковаться, подбегает Гарик. Начал кричать, материться, бить кулаком по капоту, угрожать, что подбросит мне наркотики и посадит: в милиции, мол, у него все схвачено. После этого случая Андрей решил, что мне нужна круглосуточная охрана. Я не могла гостить в его доме до бесконечности. У Андрея семья, и хочу подчеркнуть, что нас всегда связывали исключительно дружеские отношения. Он помогал просто из душевной доброты. Такие люди существуют!
Почти год меня охраняли спецназовцы. Это не всегда было удобно и со стороны выглядело смешно, особенно на тусовках. Вокруг считали, что Саша зазвездилась, возомнила себя бог знает кем и играет в фильм «Телохранитель». Позвонила Андрею:
— Больше не могу!
— Понимаю, но потерпи еще чуть-чуть!
Всегда буду благодарна этому человеку — благородному и абсолютно бескорыстному. Гарик почему еще бесился? Считал, что за меня вступиться некому, а тут обнаружилась такая «крыша».
Он звонил по нескольку раз в день — с разных телефонов. Грозился меня изуродовать, облить кислотой. Пытался сломать карьеру: платил, чтобы не ставили мои песни в эфир, чтобы в прессе поливали грязью. Вышла статейка, где рассказывалось о том, что будущую певицу Сашу, крутившуюся у шеста, подобрали и вывели в люди, а она отплатила черной неблагодарностью, сбежала к «водочнику Смирнову». Мы с Андреем так смеялись! Он действительно занимался водочным бизнесом, только фамилия у него совсем другая, а я никогда не стояла у шеста.
Именно тогда возникла новая «Саша». Девочка Оксана сменила имя и стала ездить по стране, открывая рот под мои фонограммы. В те времена у многих исполнителей и групп были клоны. У меня тогда вышли две замечательные песни — «Не получилось, не срослось» и «За туманом», ставшие суперхитами, под которые хотели заключить контракт все крупные рекорд-лейблы. Пришлось судиться.
Суд прошел очень быстро. Правда очевидно была на моей стороне. «Сашу-2» лишили возможности выступать под моим именем и использовать мои песни. Тогда она стала Сашей Project.
Вскоре я подписала контракт с «АРС-рекордз». Мы выпустили два очень успешных альбома, разошедшихся миллионными тиражами. Но для того чтобы от меня окончательно отстали, Андрею пришлось обратиться к очень влиятельному человеку из МВД. Тот позвонил Гарику:
— Считай, что Саша — моя дочка. Если с ней что-нибудь случится, буду думать, что ты виноват. Понял меня?
— Понял.
И я наконец вернулась к нормальной жизни. Встретила очень хорошего молодого человека, с которым мы были вместе почти два года. Он занимался банковским бизнесом. Друзья и знакомые у него были соответствующие. Многие девушки постарались бы воспользоваться ситуацией, чтобы раскрутиться, подняться. Тем более что эти богатые и влиятельные люди ко мне относились неплохо. Начальник бойфренда говорил: «Вот достроим башню «Федерация» и половину последнего этажа — пентхауса — отдадим под квартиру Мадонне. И половину тебе, Саша, — под студию». Я же чувствовала себя в их среде чужой, наверное, мучил какой-то комплекс неполноценности. В общем, «не получилось, не срослось», как в моем хите...
Прошло несколько лет, я много выступала, записывала новые песни, получила несколько музыкальных премий, попробовала себя в качестве телеведущей и продюсера. Обзавелась квартирой и загородным домом. Мама и сестра тоже переехали в Москву. Но я не видела перспективы, не понимала, куда развиваться. И решила сменить обстановку — отправилась в Штаты. Я уже побывала там, познакомилась с интересными людьми и могла обратиться за поддержкой.
Первые полгода провела в Лос-Анджелесе, но мне не понравилось. Перебралась в Нью-Йорк. Жить в нем непросто, но у этого города особая энергетика. Каждый день там проходит множество андеграундных спектаклей и вечеринок, концертов экспериментальной музыки, вы-ставок современного искусства. Я с головой погрузилась в культурную жизнь и приобрела массу друзей и знакомых среди самых продви-нутых музыкантов, дизайнеров, актеров. Наняла менеджера, пиар-агента. И начала выступать.
Как-то призналась, что хочу придумать новый сценический псевдоним. Пошутила: «А то вводишь в поисковике «Саша», и выскакивают одни порносайты». В американском порно это самое распространенное женское имя. Друзья предложили псевдоним Gradiva. Это название античного барельефа, на котором изображена идущая женщина, переводится с латыни как «шагающая». Известность этот образ приобрел в начале двадцатого века после выхода в свет одноименной повести немецкого писателя Вильгельма Йенсена. Герой влюбляется в барельеф. Ночью ему снится женщина, шагающая по Помпеям на фоне горящего Везувия. Он приезжает в древний город и встречает героиню сна, идущую сквозь стены — то ли женщину, то ли видение. Сюрреалисты считали Градиву своей музой. Дали называл Градивой жену Галу. Псевдоним мне понравился — в своей жизни я тоже не раз «проходила» сквозь стены.
Новое имя оказалось счастливым, количество выступлений и коллабораций с известными артистами сразу увеличилось. Серьезные продюсеры проявили интерес. Мою песню взяли на MTV, а меня пригласили на Grammy. Появление Саши Gradiva на престижной церемонии стало событием из-за необычного наряда, созданного нью-йоркскими друзьями дизайнерами, — симбиоза нежно-розового свадебного платья и амуниции спецназовца. На правом плече была закреплена довольно сложная конструкция из нескольких автоматов, и меня окрестили Барби-Терминатором. Я была похожа на героиню комиксов. Американцы их просто обожают и были в восторге. Платье потом попросили устроители церемонии, теперь оно в музее Grammy. В журнале Rolling Stone написали: «Неважно, что эта девушка сделает дальше. Сколько выпустит хитов. Она уже останется в истории».
Незадолго до Grammy я подписала контракт с легендарным продюсером Трики Стюартом, работавшим с Бейонсе, Бритни Спирс, Рианной, другими звездами, и отправилась в тур. Объездила все Штаты. Одна из моих песен попала в чарт Billboard — самого престижного издания в музыкальной индустрии.
Трики и его компания базируются в Лос-Анджелесе. Пришлось вернуться в Калифорнию. В Америке тогда рухнули цены на недвижимость, а в Москве они были высокими. Продала свой особняк и на эти деньги купила дом в Лос-Анджелесе. Сейчас не смогла бы, ситуация изменилась.
С бывшим игроком Национальной футбольной лиги Китом Митчеллом я познакомилась на мероприятии в элитном спортклубе. Он подошел после выступления: «You are so cute» (что-то вроде «Ты такая миленькая»). У американцев это универсальный комплимент. Разговорились, Митчелл рассказал, что теперь преподает йогу. Внешне он не похож на йога — высокий, мощный афроамериканец. Потом я узнала, что Кит не просто преподаватель, а настоящий гуру, у него масса учеников. Он устраивает семинары, читает лекции.
Возможно, Митчелл прошел специальный тренинг, чтобы овладеть методами воздействия на людей. Я, как и его «паства», поверила, что он — высокодуховный человек и понимает меня как никто. Правда, иногда Кит вел себя странно. Мог взорваться, проявить агрессию, а потом снова становился просветленным, начисто забыв о вспышке гнева. Я не понимала, притворяется он или у него провалы в памяти после сильного удара, полученного во время игры.
Митчелл рассказывал в своих интервью, что закончил спортивную карьеру из-за серьезной травмы головы. С поля его унесли на носилках. Врачи говорили, что он останется парализованным. Но Кит занялся йогой, медитацией и чудесным образом исцелился! Эта история во многом определила его успех на новом поприще. Люди жаждут чуда.
Впоследствии я узнала, что все это вранье. Митчелла действительно сбили с ног во время матча, но в отключке он находился недолго, это тренер велел ему продолжать лежать. В профессиональном спорте игроки часто симулируют травмы. Наставнику Митчелла зачем-то понадобилось, чтобы игрока сочли серьезно травмированным.
Я не просто влюбилась — поверила, что с этим мужчиной смогу построить серьезные отношения. О свадьбе речь не заводила. Меня никогда не привлекал статус замужней женщины. Официальный брак не является гарантией семейного счастья.
Сначала все складывалось просто идеально. Мне было уже тридцать пять, я очень хотела ребенка. И Митчелл поддержал: «Ну конечно, нам нужен малыш!»
До меня у него уже были отношения с женщиной по имени Кристи (тоже голубоглазой блондинкой) и ребенок. К сожалению, я с ней познакомилась слишком поздно. Когда моя жизнь с Митчеллом потерпела крах и разразился скандал, она написала мне в «Фейсбук». Мы встретились, поговорили, и у меня на многое открылись глаза. Теперь шучу: «Каждая девушка, прежде чем заводить серьезные отношения с мужчиной, должна пообщаться с его бывшей. Получит массу полезной информации и не наделает ошибок!»
Ссоры начались, когда я забеременела. В моем доме шел ремонт, поэтому мы сняли квартиру. Предполагалось, что Кит будет давать деньги на ее оплату, и вдруг у него возникли финансовые затруднения. Я была готова войти в положение, но не собиралась бесконечно тянуть своего мужчину — расходы и обязанности должны делиться пополам.
Когда нужно было пройти со мной по красной дорожке, дать интервью, он сразу оказывался рядом. Но при малейшей проблеме пропадал. Такое поведение стало раздражать, как и его двуличие. Митчелл проповедовал: «Возлюби ближнего своего, принимай его таким, какой он есть, отдай последнее». Сам же не хотел помочь своей женщине, и я чуть ли не до родов выступала!
Нас пригласили в другой штат на торжественную церемонию в спортивном колледже, где он когда-то учился. Это известное учебное заведение, из которого вышли многие звезды американского спорта. В день отъезда повздорили в гостиничном номере. Я так завелась, что бросила в стену телефон Кита. Он схватил меня за горло. Глаза бешеные. Я прохрипела: «Если не успокоишься, стану кричать на весь отель». Митчелл разжал руки, сел и уставился в одну точку. Видимо, сам от себя такого не ожидал. Это был первый звоночек.
Примерно через месяц Кит вдруг с силой толкнул меня на пол. Я была уже на седьмом месяце! Слава богу, обошлось, но после этого у нас уже не было ни одного спокойного дня. Он цеплялся к каждому моему слову. И меня в нем тоже все бесило. Кричала, что он ничтожество, неудачник. Кит вопил, что я больная на всю голову.
Два раза предлагала ему уйти. Он удалялся. Потом, плача, звонила его мама: «Саша, у вас будет ребенок, вы должны примириться, найти общий язык!» У Кита отец — священнослужитель, который тем не менее не раз поднимал руку на жену и детей. Митчелл рассказывал, что когда был подростком и не слушался, отец доставал пистолет и грозил его пристрелить.
За две недели до родов я зашла в комнату к Митчеллу в его отсутствие. На светящемся экране компьютера красовалась фотография девушки, оказалось, он с ней заигрывал в «Фейсбуке». Когда ложились спать, спросила:
— Скажи, зачем ты так себя ведешь? Флиртуешь со всеми подряд? У нас и так все висит на волоске! Ты же понимаешь, что я не потерплю такого отношения!
— С этой девушкой у меня ничего нет, — ответил он очень спокойно, без эмоций.
— По-твоему, я слепая?
— Это не то, что ты думаешь. Просто случайная картинка.
Долго его пытала, хотела получить настоящий ответ, нормальную человеческую реакцию. Не было уже сил терпеть эту абсурдную ситуацию — я беременна, он не помогает, полностью отстранился, а теперь еще и девушки пошли! И получила реакцию. Митчелл буквально взлетел с кровати, выпучил глаза и прыгнул на меня. Я заорала. Он навалился на мой огромный живот и стал тыкать пальцами в лицо и глаза. Кричал:
— Хватит за мной следить! Хватит задавать вопросы!
Это было ужасно. Я просила:
— Пожалуйста, перестань! Отпусти! — и молилась: «Господи, помоги! Спаси моего ребенка!»
Наконец Митчелл опомнился. Сел на кровать. А я поплелась в ванную. Закрывшись, позвонила подруге. Она сказала, что приедет, и велела звонить в полицию.
Митчелл постучался. Я не открыла, и он ушел из дома. Мне не хотелось скандала, да еще накануне родов, но и оставлять это без последствий было нельзя. Набрала 911:
— На меня напал бойфренд.
— Расскажите, как это произошло. Какие у вас травмы?
— Мне плохо. И я волнуюсь за ребенка.
— Какого ребенка?
— Я беременна, срок тридцать восемь недель.
— Что?! — закричала женщина на другом конце провода. — Полицейские сейчас будут!
Они приехали очень быстро, составили протокол. У меня все лицо было в ссадинах и синяки вокруг глаз. Побои зафиксировали. Вернулся Митчелл, видимо, подумал: «Если сбегу, сделаю только хуже». Его тут же «приняли» и увезли. Хотя я говорила:
— Для меня наши отношения уже закончены. Достаточно того, что вы зафиксировали этот инцидент.
— Домашнее насилие — это особый случай. Мы можем завести дело даже без обращения пострадавшей стороны.
Выписали постановление о том, что Кит не имеет права ко мне приближаться. Мама его звонила: «Не губи моего мальчика! Он такой добрый! И Бог учит нас прощать!» Вместо того чтобы посочувствовать или попросить прощения, она пыталась обелить сына, напавшего на беременную женщину.
На следующий день стало известно о нападении — и понеслось. Попросила своего пиарщика как-то умерить шумиху. Тот продавил благостный материал в People о том, как мы с Митчеллом вместе занимаемся йогой и готовимся к рождению малыша. Но журналисты как с цепи сорвались. У них началась своя войнушка между СМИ. Мы же пытались замять скандал.
Мне звонила прокурор, спрашивала, почему не хочу дать ход делу. Я сказала, что не вижу смысла: «Если отец моего ребенка окажется в тюрьме, нам от этого вряд ли будет лучше. Выводы для себя сделала, жить с Митчеллом не буду, но мстить не собираюсь. Надеюсь, этот случай станет для него уроком. Он все понял». Она прислушалась и не стала ничего предпринимать.
Я была сосредоточена только на ребенке. Считала — то, что хорошо для дочки, и для меня хорошо. Пусть воцарится мир и Кит присутствует на родах. Сейчас не до обид.
Все прошло нормально. Дочку назвала Умой. После родов пришлось устроить семейную фотосессию, потому что пресса не оставляла нас в покое, вынуждая делать вид, что мы вместе. В таблоиде TMZ вышло аж три статьи.
Но наедине Кит продолжал срываться. Кричал, что это я сливаю информацию в прессу, пытаюсь его погубить. Митчелл тогда потерял нескольких спонсоров. Эта история ему очень навредила. Мне же, наоборот, сочувствовали, проявляли повышенное внимание, но это была совсем не та популярность, к которой я стремилась. Постепенно переосмыслила ситуацию и поняла, что стыдиться нечего. То, что произошло, очень болезненно, но такие истории случаются с тысячами женщин. Разве моя вина, что меня избил мой мужчина? Да, наверное, я ошиблась, выбрала не того человека, но это не преступление.
Никаких чувств к Митчеллу я уже не испытывала. Поначалу думала, что он любит Уму, и не хотела лишать их общения друг с другом. Но потом убедилась, что отец равнодушен к дочке. Работать не прекращала, по-прежнему много выступала и гастролировала, и Ума везде была со мной. Я кормила ее до четырех месяцев.
Когда дочке исполнилось семь месяцев, я повезла ее в Москву. Мне захотелось домой. Пробыли здесь месяца два. Снова приехали, когда дочке исполнился годик. И с тех пор бываем регулярно. Я планирую проводить по полгода в Америке и в России. Не хочу терять позиции, завоеванные в США, но мечтаю, чтобы дочка знала русский язык и русскую культуру. Она уже неплохо говорит по-русски в свои два с половиной года.
Я купила квартиру в Москве. Задумала несколько проектов. В том числе — ток-шоу на нашем телевидении. Скоро выпущу несколько новых песен. У меня плотный гастрольный график. Публика не забыла и принимает прекрасно. А я соскучилась по работе в России. Атмосфера здесь заметно изменилась к лучшему. Хочется, чтобы и дочка впитывала позитивную энергию и росла в здоровой обстановке. Мне не очень близка американская молодежная культура. По-моему, ребята «рулят» куда-то не туда.
Мама моя Уму обожает. Для нее рождение младшей внучки было счастьем. По российским меркам я ведь родила достаточно поздно, в тридцать семь. У сестры Ани детям уже четырнадцать и одиннадцать лет.
Что касается личной жизни, то у меня есть близкий человек, но пока я ничего не загадываю. С Митчеллом мы судимся за права на дочку. Это достаточно длинная и запутанная история, рассказывать не стану. К тому же есть опасение спровоцировать Кита на какие-то новые иски. У меня ведь контракты в Америке и недвижимость. Можно отсудить алименты. В этой стране мужчина вправе требовать их с матери своего ребенка, даже если не живет с ним постоянно, только встречается. Митчелл официально нигде не работает и может сказать: мол, плати, чтобы дочка ни в чем не нуждалась, общаясь с отцом, — девочка привыкла к определенному уровню жизни, а я не могу его обеспечить.
Меня больше всего волнует возможность беспрепятственно путешествовать с Умой. Уже была неприятная ситуация, когда нам потребовалось выехать в Москву, а Митчелл не подписывал разрешение, откровенно издевался. Пришлось проявить жесткость.
Надеюсь, рано или поздно все закончится и мы с Умой заживем спокойно. Трудностей я не боюсь. Пройду и через это. Не зря ношу имя Gradiva...
Статьи по теме:
Свежие комментарии