Вскоре после развода Игорь позвонил мне, просил взаймы огромную сумму. Умолял о помощи, сказал, что это вопрос жизни и смерти. Как бы то ни было, он отец моего ребенка, и я одолжила четыре миллиона рублей. Деньги Шавлак так и не вернул. Это была последняя встреча с бывшим мужем.
— Познакомились мы в храме. Его друг и моя подруга — семейная пара — крестили новорожденную дочь. После, во время застолья, Шавлак начал активно ухаживать за мной. Попросил номер телефона и тем же вечером позвонил, пригласил на свидание.
Шавлак был тогда женат на актрисе Марии Зубаревой, про что я не знала. Выяснилось это уже в процессе нашего знакомства. Игорь сказал, что их с Машей больше ничего не связывает, общих детей нет и отношения плохие давно. Наверное, все женатые мужчины так говорят в подобных случаях. Но если честно, меня этот факт не смутил, потому что никаких серьезных притязаний я не имела. До этого у меня был странный и очень короткий студенческий брак. Там все быстро и плохо закончилось, и я совершенно не собиралась вновь выходить замуж. Жила одна в центре Москвы в квартире, которую помогли купить родители. Игорь часто приезжал, но однажды раздался звонок, он попросил выглянуть в окно, и я увидела, что Шавлак стоит у подъезда с чемоданами...
Я совсем не гордилась тем, что мне достался артист, достаточно известный в то время. Он был очень симпатичным, да. Его даже называли, Шавлак сам рассказывал, «королем пэтэушниц» — большинство восторженных писем приходило Игорю от девочек из училищ. Я никогда не просила Шавлака развестись, поскольку не имела плана выйти замуж, не просила переезжать ко мне — это его решение. Практически сразу мы стали вместе появляться на каких-то светских мероприятиях, Игорь знакомил меня с друзьями и коллегами, представляя своей женой.
Он красиво ухаживал, дарил цветы и, казалось, всегда знал, чего я хочу. Моя подруга не может забыть одну историю. Она приехала в гости и осталась ночевать. Рано утром Игорь куда-то уехал. Мы проснулись, и я говорю: «Господи, вот бы сейчас арбуза!» В это мгновение открывается дверь и заходит Шавлак с арбузом! Или, помню, просыпаюсь на даче, подхожу к окну, а на заборе огромными буквами написано «С добрым утром, любимая!». Начиналась наша история прекрасно.
Будучи женатым на Зубаревой, Игорь приехал с цветами к родителям просить моей руки. Через год мы узнали, что я беременна, а он все еще был несвободен. Конечно, я, как любая женщина, мечтала, чтобы мой ребенок родился в браке, но, по словам Шавлака, Маша отказывалась давать развод. Не знаю, насколько эта информация правдива.
Когда родилась дочь, я переключилась на нее, перестав думать о замужестве, и как раз в этот момент Зубарева согласилась развестись. Мы с Игорем поженились практически сразу. Пышной свадьбы не устраивали, среди приглашенных — только родители и самые близкие друзья, буквально несколько человек. Мне было двадцать девять лет, а нашей Кате год.
Благодаря Шавлаку моя жизнь резко изменилась, я попала в кино. И за это ему очень благодарна. У меня высшее техническое образование, окончила автодорожный институт. Работала какое-то время инженером-электриком, но было неинтересно. Потом, в перестроечные времена, трудилась в разных местах, искала себя.
Когда дочке было лет пять, Игорь начал снимать очередную картину и никак не мог найти художника по костюмам. Один из его друзей, сейчас известный режиссер, сказал: «Давай возьмем Танюху, у нее прекрасный вкус, справится». И я полностью погрузилась в работу. Это был молодежный сериал, к сожалению, он не пошел в России. Там снимались ребята, многие из которых потом стали известными актерами.
Мы работали без выходных и перерывов на еду и сон. Конечно, приходилось нелегко. В кадре пятнадцать человек, они сразу же пачкают гримом одежду, а стирала костюмы я сама, так как с бюджетом были проблемы. Для меня первый опыт в кино стал серьезным погружением. Благодаря этому я закрепилась в профессии.
Потом была картина «Парижский антиквар», после которой говорили, что у нас «парижане» одеты лучше самих парижан, съемки проходили во Франции. Позже я стала художником-постановщиком, мою работу хвалили. Но как неисправимый перфекционист, решила получить профильное образование.
Тем временем в наших с Игорем семейных отношениях начал назревать кризис. У него была алкогольная зависимость, которая усугублялась из года в год. Вполне возможно, что в начале отношений я многого не замечала или не хотела замечать. Казалось, что у нас в семье все как у других. К тому же времена были такие — все выпивали по поводу и без. А когда атмосфера вольницы присутствует в любой компании, ты не осознаешь, насколько серьезна проблема у твоего близкого человека. Я начала прозревать только после того, как родилась дочь.
Игорь не встретил меня из роддома. А ведь Катя — его единственный ребенок, насколько знаю. Пришел спустя неделю, хотя это трудно назвать «пришел». Мы с мамой внесли его в квартиру. Игоря спасла наша собака. Стояла очень холодная осень, отопление в подъезде не работало. Я возилась с ребенком, услышала звонок, посмотрела в глазок — никого. Потом слышу, наша маленькая собачка суетится в коридоре. Открываю дверь, а там лежит мой муж. Абсолютно пьяный... Как раз в день появления Кати на свет закончились съемки фильма «Завтрак с видом на Эльбрус», группа отмечала это. И я внушила себе, что на Игоря навалилось слишком много событий, поэтому он и сорвался.
Трудно принять решение остаться одной с ребенком на руках, тем более что финансово я зависела от мужа: он был моим работодателем. Кроме того, семейные отношения для меня очень дороги, как для любой нормальной женщины. Поэтому я каждый раз надеялась, что все изменится, боролась за Игоря. Испробовала все методы, которые используют жены пьющих мужчин, — уговоры, мольбы, шантаж разводом... Ничего не помогало. Ситуация только ухудшалась. Шавлак не хотел ничего менять. К счастью, дочь редко видела тот ужас, который происходил: мы много ездили в киноэкспедиции и она большую часть времени жила у моих родителей.
Вот у них был идеальный брак — до самой папиной смерти. Прекрасный человек, он обожал своих детей и внуков. И собственно, растил нашу дочь, учил ее английскому, кататься на велосипеде, на лыжах, то есть занимался тем, что обычно делает отец ребенка. Дедушка до сих пор для Кати — эталон мужчины.
Родители были небедными людьми, большую часть жизни провели в загранкомандировках. Папа занимал пост начальника главного управления «Совтрансавто», это международные грузоперевозки. У нас одних из первых в Москве появился «мерседес», даже два — служебный и личный. Это о многом говорит. После «Совтрансавто» отец работал в фирме в ФРГ и получал серьезные деньги. Уйдя на пенсию, открыл собственную компанию. И у мамы карьера сложилась, она преподавала математику, была заместителем директора техникума. Даже за границей работала, не сидела дома.
— А кем были родители Игоря Шавлака?
— Ну, я так понимаю, что папа был военным. Мы не успели познакомиться, его не стало, когда Катюше всего годик исполнился. Поэтому к нам в гости из Полтавы приезжала только мама. Я уже давно с ней не разговаривала, но Катя до сих пор звонит бабушке Шуре, поздравляет с днем рождения.
Думаю, мама Игоря на меня обижена из-за того, что мы с ее сыном расстались. Но она была единственным человеком, с которым я делилась проблемами, возникавшими в семье. Говорила, что разведусь, что не могу так жить. Она же, как все матери, переживала и защищала сына, просила потерпеть. Кстати, недавно выяснилось, что бабушка Шура и сейчас регулярно передает с Игорем деньги, отложенные ею для единственной внучки. Они до Катюши ни разу не доходили. Видимо, папе в его странствиях, которые начались в 2007-м, деньги нужнее...
Отношения наши становились все хуже, и однажды Игорь, пьяный, впервые ударил меня. Кате было тогда года два. Конечно, я слышала, что если мужчина позволил себе поднять руку на жену — отношения надо заканчивать, он перешел запретную грань. Однако старалась не думать об этом. Когда человек ползает на коленях, просит прощения, становится шелковым — ты веришь, что это был первый и последний раз. Но вскоре все повторилось...
После второго случая я сказала, что мы должны расстаться. Игорь, как обычно, в слезы: мол, никогда больше! Господи, одна и та же схема у всех! Просто некоторые женщины это быстро осознают, а я не сразу поняла, что изменить уже ничего нельзя. У человека на почве алкоголизма возникает измененное сознание. И он живет в двух, а может и в трех разных мирах, которые между собой никак не связаны. Один друг, который был оператором на всех наших общих картинах, в глаза ему говорил: «Шавлак, ты патологический лгун». Я это все видела, но терпела... Он постоянно что-то обещал, но никогда не исполнял. В какой-то момент перестала даже слушать его.
— Игорь бил вас при дочери?
— К счастью нет, хотя он появлялся перед ней в неприглядном виде, в очень неприглядном. Но самые дикие срывы происходили у него не дома, а в экспедициях. Например когда мы снимали в столице Франции «Парижского антиквара». Работать следовало максимально быстро — у нас было всего суток десять. Естественно, после интенсивного рабочего дня съемочная группа выпивает, а тут тем более — Париж, Монмартр...
В определенный момент начинаю понимать, что у Игоря запой. Он опоздал на площадку. Как раз накануне Шавлак с Серебряковым «отдыхали», и я, естественно, накинулась на него:
— Зачем ты это сделал?!
Бедный Леша готов был сквозь землю провалиться:
— Если бы я знал! Если бы я знал, что есть такая проблема!
Мои попытки поговорить о том, что ему надо лечиться, вызывали у Игоря ярость. Однажды в экспедиции он так швырнул меня об ванну, что сломал мне ребра, я несколько дней не могла нормально дышать.
Про запои мужа родителям я не рассказывала. Как о таком можно с ними говорить? Ну как?! Но они догадывались, что у нас не все благополучно. Когда мы с Игорем подошли к грани расставания, папа уже был очень болен, жил на даче. От него я все скрывала, чтобы не усугубить состояние. А с мамой все-таки кое-чем поделилась, она меня поддерживала, переживала. Я часто оставалась ночевать в родительской квартире...
Страшные, отвратительные события произошли в 2005 году в экспедиции в Ялте. Крым был территорией Украины. Артисты прилетели без проблем, а вот «железо» — то есть технику очень долго не пропускали на границе. Мы все жили в гостинице и так как практически ничего не делали, все опять свелось к избыточным возлияниям.
Тогда, кстати, произошел случай, который, как я думаю, сыграл огромную роль в карьере Шавлака, далеко не положительную. Игорь подрался с продюсером компании, для которой снял несколько фильмов, ударил его в лицо. Не знаю причины, я прибежала уже позже, когда услышала крики. Начала их разнимать, пыталась поговорить с этим продюсером, но такие вещи не прощают.
Жили мы в Ялте очень долго. Гримеры, артисты и другие члены съемочной группы своих детишек привезли на море. Игорь на все мои уговоры вызвать Катю отмахивался, говорил, что некогда. Я решила сама съездить за дочерью в Москву, чтобы она тоже побыла с нами, погрелась на солнышке и подышала свежим воздухом, тем более что у нее астма. В итоге нам с ней пришлось удирать из Ялты — в буквальном смысле...
Тогда она впервые увидела отца в таком состоянии. Я конечно пожалела, что привезла дочь, заметив ужас в ее глазах. Однажды Катя зашла в наш гостиничный номер и Игорь едва не снес дочь, захлопнув прямо перед ней дверь. Позже она застала его в совершенно непотребном виде, прибежала и со слезами сказала, что не хочет больше на это смотреть и не может оставаться здесь. У меня совсем не было денег, пришлось звонить подруге в Москву и занимать на билеты. Родителей я не хотела расстраивать рассказами о нашей ситуации. Мы тайком собрали вещи и сбежали оттуда.
Я не намеревалась возвращаться в Ялту, поскольку приняла решение расстаться с Шавлаком. Но несмотря на то, что все костюмы у меня были в порядке и на картине работал второй костюмер, стали звонить люди — наши друзья, оператор-постановщик — говорить, что я нужна там. И мне как человеку ответственному все-таки пришлось поехать в Крым.
Мы с Игорем уже практически не разговаривали, в Москву возвращались в разных купе и дома спали в разных комнатах. Спустя некоторое время нам удалось найти общий язык, правда ничего хорошего из этого не вышло. Естественно, Шавлак уговаривал простить, в очередной раз пообещал измениться. Не могу сказать, что поверила, но семью сохранить все еще хотелось. После той поездки я сообщила маме и дочери, что буду подавать на развод. Видела, как обе расстроились, а когда сказала, что мы помирились, конечно, все были рады. И Игорь действительно какой-то период держался, не пил. Тогда так и не рассталась с ним, к сожалению. Если бы я все-таки решилась, с нами бы не случилось того ужаса, в котором мы сейчас живем. Казалось, что все начало налаживаться, но он в очередной раз сорвался.
Спустя некоторое время у него случился страшный запой. Я была в школе у дочери на родительском собрании. И тут звонят с пункта охраны: «У вас квартира взломана». А они не имеют права заходить, пока не приедет хозяин. Я разрешила войти внутрь, мне сообщают:
— Тут какой-то человек, очень пьяный, утверждает, что он ваш муж.
Говорю:
— Дайте ему трубку.
Услышала голос Шавлака. Заплетающимся языком он промычал что-то невнятное. Я подтвердила, что это мой супруг, и мне потом даже прислали штраф за ложный вызов.
Когда вернулась, испытала шок. У нас стоял огромный стеклянный стол, так вот он был разбит, повсюду валялись огромные осколки, торчали острые куски поломанных ножек. Видимо, Игорь рухнул на него, удивительно, что остался жив. Не зря говорят — пьяных бог бережет... Позже подобная история повторилась, когда мы уже были в разводе, но я еще не успела поменять замки...
Может показаться, что мои воспоминания о жизни с Игорем выглядят сухо и односложно. Мне просто трудно описать, сколько слез я пролила, сколько бессонных ночей прошло в страхе «придет — не придет, а если придет, то в каком состоянии?» Наверное, когда стараешься стереть из памяти что-то ужасное, связанное с человеком, одновременно стираются и хорошие воспоминания.
Мое терпение кончилось, и в 2006-м он съехал. А вскоре его стали разыскивать друзья и знакомые — Шавлак исчез. Скажу честно, я переживала, Игорь не чужой мне человек. Мы прожили вместе четырнадцать лет. У нас дочь, похожая на него как две капли воды. За несколько дней до исчезновения Игоря мне приснился очень нехороший сон, а так как сны мои часто бывают вещими, я стала нервничать, предложила Кате найти отца. Разыскали его друга, и тот сказал: «Я ему все передам, он вам перезвонит». Игорь проявился, узнав про сон, ответил, что у него все хорошо.
Когда мы расстались, у меня даже в планах не было разводиться. Не потому что надеялась воссоединиться, нет. Ну разбежались и разбежались — разведусь потом. Согласитесь, так бывает довольно часто. Официально мы все оформили только в 2009 году, на суд он не явился.
— Игорь после этого заботился о дочери? Они часто встречались?
— Нет. Он общался с ней в лучшем случае дважды в год. Звонил в свой и ее дни рождения. Причем всегда с разных номеров, даже дочь не знала его телефона. Когда она училась в старших классах, Игорь мог с ней встретиться, отвести в кафе. Но это было крайне редко.
— А алименты?
— Я на них не подавала, а сам он никогда не предлагал помощи. Все-таки есть, видимо, папы, которые не очень любят детей. И вообще никого не любят.
Однажды Катя случайно встретила отца на улице, недалеко от нашего дома. Он был с женщиной, которую представил как свою жену Марину. Естественно, я сразу подумала о том, что проблемы мне не нужны. Конечно, хочу все имущество оставить дочери. А если бы у Шавлака появился еще один ребенок, могли возникнуть сложности, в которых я не была заинтересована.
— У вас есть брачный контракт, по которому никаких прав на вашу квартиру Шавлак не имеет. Вы заключали его до брака?
— Нет, заключили практически накануне развода в 2009 году, что, кстати, не меняет его содержания и значения. Контракт на протяжении брака может быть составлен в любое время. И этим документом, заверенным у нотариуса, Игорь подтвердил, что квартира, которая покупалась на деньги от продажи предыдущей, приобретенной до брака, принадлежит мне и дочери. Об этом мы договаривались изначально. Он поставил подпись, засвидетельствовав, что не претендует ни на какие квадратные метры.
Выбирала эту квартиру я, потому что Игорь, как правило, был занят. Изучала все газеты по продаже недвижимости, тогда не существовало еще Интернета. Одна ездила на просмотры. Нам требовалось жилье максимально близко к родителям, которые в основном и занимались воспитанием и образованием дочери. В результате нашла эту коммуналку, буквально сама ее расселяла. Одни жильцы давно обитали в Америке и приехали только на сделку — за деньгами. Для владельцев другой комнаты я искала недвижимость по их запросам. Были и еще соседи. Все пришлось разруливать мне.
— Шавлак как-то участвовал в покупке квартиры, предлагал денег дать?
— Ну что он мог предлагать, если, как потом оказалось, Игорь уже тогда брал в долг у моих родственников и друзей, о чем я узнала гораздо позже. У меня была сумма от продажи предыдущей квартиры, остальное добавили мои родители.
Я предполагаю, что у Игоря давно были финансовые проблемы. Вот на днях моя мама призналась, что он у папы занял одиннадцать тысяч долларов, естественно, так и не вернул. Папа был уверен, что они пошли на семью, поэтому не требовал возврата долга. Я этих денег не видела и не знаю, куда они делись. Жили мы всегда очень сложно, и мне даже иногда приходилось занимать у мамы на продукты и оплату коммунальных услуг. Только одно подозрение: может быть, Игорь играл в казино или на автоматах? Ну на что еще можно такие серьезные деньги тратить?
Вскоре после развода Игорь позвонил мне, просил взаймы огромную сумму. Умолял о помощи, сказал, что это вопрос жизни и смерти. Я сжалилась: как бы то ни было, он отец моего ребенка, и одолжила ему четыре миллиона рублей. Правда, на что требовались эти миллионы, он не объяснил. Деньги Шавлак так и не вернул. Это была последняя встреча с бывшим мужем.
— Брачный договор подписал сразу?
— Да, без проблем. Было очевидно, что это имущество принадлежит нам с Катей. Он не сопротивлялся, приехал на встречу к нотариусу, и мы опять на долгие годы разошлись. Игорь никогда не претендовал на эту квартиру, знал, что она будет принадлежать нашей дочери. К тому же Шавлак часто говорил, что он мужчина и будет вести себя соответствующим образом.
Но в июне этого года пришла повестка в суд, ее принесли домой. Я была на даче, дочь открыла дверь, хотя запрещаю ей открывать чужим. Кате вручили документ, где говорилось о том, что я являюсь ответчиком, она — третьим лицом и нам надо через три дня явиться в суд, который уже идет! Конечно, все это стало шоком. Я была уверена, что проблемы Игоря Шавлака нас уже никогда не коснутся. Прошли сроки давности любого искового заявления. Из материалов дела узнала, что он взял в долг в 2006 году у частного лица без залога под расписку сто пятьдесят тысяч долларов! Причем расписку эту писали два человека: «Мы, такие-то, берем такую-то сумму и обязуемся вернуть через год». Через год они ничего не вернули. И в 2007 году Игорь исчез, вероятно в связи с этим самым долгом. Я не понимаю, почему люди, у которых взяли такие огромные деньги, столько ждали? И почему суд решил дело в их пользу?
Кроме брачного договора, в котором указано, что Игорь Шавлак не имеет к нашей с дочерью квартире никакого отношения, есть еще закон, в котором прописано, что претензия не может распространяться на единственное жилье человека. А эта квартира является моим единственным жильем. Причем у меня в собственности меньшая ее часть, большая принадлежит моей дочери. Я считаю, что мое конституционное право было нарушено судом. Кстати, по второму ответчику они почему-то приняли этот факт во внимание. Когда наш адвокат спрашивал, использовали ли все возможности взыскания средств с двух человек, которые взяли сто пятьдесят тысяч долларов, был ответ, что первый Одинцовский суд использовал все возможности взыскания долга с Шавлака, правда он не присутствовал там, решение было принято заочно. А со второго ответчика они якобы не могут ничего получить, потому что у него это единственное жилье, и весь долг плюс какие-то проценты и судебные издержки должны быть выплачены долей в моей квартире. Но у меня это тоже единственное жилье. У меня больше ничего нет!
— Почему Шавлака не пытаются найти? Не объявляют в розыск? Насколько нам известно, зарегистрированная на имя Игоря машина спокойно ездит по Ярославской области.
— Мне об этом ничего не известно. Но я понятия не имею, почему ни суд, ни кредиторы не пытаются его найти. Я все время жила здесь, никуда не выезжала, и никаких обращений ко мне не было ни разу. Все, кто знает об этой истории, уверены, что здесь что-то нечисто. Самое интересное, что человек, который одалживал деньги, потом дал в долг второму ответчику еще триста тысяч долларов. То есть кредитор доверил под расписку без залога почти полмиллиона долларов. Думаю, там кто-то просто сообразил, что в итоге сможет забрать гораздо больше. Когда я погрузилась в подобные истории, начала читать об этом, смотреть передачи, то поняла, что это настоящий рейдерский захват квартиры. Мы сейчас ждем решения суда, будем подавать апелляцию.
Каким-то образом Игоря нашла дочь. Признаюсь, это чудо, так как он скрывался даже от нее. Постоянно менял номера телефонов и во время редких встреч не делился информацией о себе. Она ему дозвонилась и сказала:
— Папа, нас хотят лишить квартиры.
Его ответ был очень странным:
— Ничего не бойся! Я никому ничего не должен.
Вот, собственно, и все. Наши знакомые в шоке...
Знаете, когда мы расстались, я решила радикально изменить свою жизнь. Поступила в школу дизайна. Для меня это, конечно, было нелегко. Но повезло: после публикации моих первых работ в журналах сразу появились заказчики. Потом меня пригласили в качестве дизайнера в «Квартирный вопрос», «Дачный ответ», я сделала несколько проектов в «Идеальном ремонте» Первого канала — для Владимира Этуша, Ларисы Гузеевой, Олега Басилашвили, Людмилы Сенчиной, Инны Макаровой... Казалось, что теперь в моей жизни все будет хорошо.
У меня на стене в гостиной висела картина, я долго вглядывалась в нее, увидела терракотовый цвет и поняла, что хочу такие стены. С этого начался ремонт моей квартиры. Кстати, потом этот же цвет я использовала, когда делала дачу для Этуша. До сих пор его жена Лена пишет мне, как они наслаждаются тем, что я создала. Очень приятно, когда результаты твоей работы делают людей счастливыми.
В своем жилище я также мечтала быть счастливой. Все здесь придумывала сама. Обожаю всякую старину, искала на блошиных рынках редкие вещи, которые потом переделывала, обивала мебель новыми тканями, на стамбульских базарах покупала антикварные ковры и элементы декора. Очень люблю этот дом, не представляю себя без него и страшусь мысли, что могу его лишиться. Я уже многое потеряла, пришлось продать дизайнерскую фирму, которую сама создавала, — суды требуют больших финансовых затрат. Накануне умер любимый пес, который прожил с нами много лет. Если честно, с того дня, как мы получили первую повестку, не спала нормально ни одной ночи. Это очень больно, и конечно, я переживаю за дочь.
Катя меня очень поддерживает. Мы с ней друзья, у нас теплые, очень близкие отношения, как и с моей мамой, — ничего друг от друга не скрываем.
Дочь сначала училась в РГГУ на журналистике, но через два года поняла, что это не ее, и перевелась в Центр изучения религий РГГУ. Причем так как она перевелась на третий курс, на единственное свободное бюджетное место, помимо сессий ей пришлось сдавать еще двадцать пять экзаменов за предыдущие два года.
Вообще она у меня умница. Окончила РГГУ по специальности религиовед. У нее был диплом с отличием с рекомендацией в аспирантуру. И, в общем, ничто не предвещало резких поворотов. Но однажды дочь сказала, что хочет быть режиссером. Я ответила: «Хочешь — будь!» Катя решила поступать на Высшие курсы сценаристов и режиссеров, и ей, как выяснилось, повезло: там только раз в два года бывает набор и он уже практически заканчивался. Поступила на курс Павла Лунгина.
Спустя несколько месяцев Катя сказала, что ей не очень подходит этот мастер и она хочет перевестись на курс к Владимиру Хотиненко. Это был, по-моему, единственный случай за всю историю, чтобы студент переводился от одного мастера к другому. Но ей удалось убедить директора. Пока она работает на каких-то мелких проектах и ей все нравится. У нее очень много хороших работ, хотя Катя сама себя всегда очень критикует, зато мастера ее хвалят. Все-таки гены никуда не денешь, как с ними ни борись.
— А когда Катя начала учиться на режиссера, у нее спрашивали об отце?
— К счастью нет. Может быть, никто из ее однокашников и слыхом не слыхивал о нем в силу возраста. Может, не ассоциировали, хотя фамилия очень редкая. После всего, что произошло, Катя сказала: «Мама, у меня есть острое желание поменять фамилию». Вы представляете, во что Игорь превратил нашу жизнь?
— Татьяна, а почему вы не поменяли фамилию после развода?
— Ну, во-первых, слишком много сложностей с документами. А главное, когда мы разошлись, я уже была известным дизайнером — Татьяной Шавлак, публиковалась под этой фамилией, в выставках участвовала.
— Как складывалась ваша жизнь после развода?
— В 2009-м я вышла замуж, хотя после расставания с Игорем ни о чем таком не думала, рана была слишком глубока. Все получилось случайно. Роман вспыхнул мгновенно, очень быстро перешел в брак, а потом так же быстро привел к разводу. Этот человек не из мира кино, совершенно из другой среды, он всю жизнь занимался экстремальными видами спорта: парашютным, горнолыжным и так далее. Все это было необыкновенно, свежо и радостно. К тому же сразу понравилось, что он не пьет, но это мне только казалось... Сначала он был очень спокойным, уравновешенным, но спустя некоторое время история начала повторяться. Боюсь, у меня какая-то карма. Ведь и первый мой муж умер от этого в тридцать пять лет. Я узнала о трагедии позже, он уже был женат на другой женщине, у них родился ребенок.
— Сейчас рядом с вами есть человек, готовый подставить свое плечо?
— Нет, плеча нет. Конечно, было бы легче. Опора нужна любой женщине...
— Будем надеяться, что Игорь Шавлак, прочитав это интервью, объявится, поможет выбраться из беды, в которую вы с дочкой попали из-за него. Если он действительно настоящий мужчина, как сам себя всегда называл.
— Надежда, известное дело, умирает последней, но что-то подсказывает мне, что ждать от него помощи не стоит. Чудеса случаются, но не с Игорем.
Статьи по теме:
Свежие комментарии