Если бы первым суфражисткам, которым мы во многом и обязаны праздником 8 Марта, сказали, что через сто лет женщины станут готовиться к этому дню в салонах красоты, а потом принимать в подарок от мужчин цветы, духи и комплименты, — неистовые дамы в сердцах могли бы запросто кого-нибудь застрелить. А реакцию революционерки Клары Цеткин, придавшей Женскому дню статус ежегодного и международного, вообще трудно вообразить…
Первыми начали американки. 8 марта 1857 года несколько сотен работниц швейных и обувных фабрик Нью-Йорка прошли по Манхэттену «маршем пустых кастрюль», то есть колотили в эти самые кастрюли что есть мочи, требуя предоставить им 10-часовой рабочий день вместо 16-часового, равную с мужчинами заработную плату и избирательное право (считавшееся в те времена прерогативой мужчин).
Следом всколыхнулись британские дамы, и вовсе не какие-нибудь работницы, а вполне состоятельные и 
благополучные представительницы среднего и высшего классов. Миссис Милисент Фоусетт основала в 1897 году «Национальный союз за избирательные права женщин». И принялась убеждать мужчин, что это совершенно нелогично, когда, например, хозяйка поместья прекрасно управляется с сотней слуг, конюхов, дворецких, садовников, причем они-то голосуют на парламентских выборах, а сама хозяйка — нет, потому что ее считают недостаточно дальновидной для этого.
Кроме того (подчеркивала миссис Фоусетт), многие женщины работают, и даже, бывает, занимают ответственные посты (взять хотя бы сферу образования), и платят налоги по установленным парламентом законам. Но при этом повлиять на парламент возможности не имеют. Где же, спрашивается, справедливость? Увы! Большинство в парламенте, не вняв доводам миссис Фоусетт, по-прежнему полагало, что женщинам понимание политики недоступно, следовательно, подпускать их к политической жизни нельзя…
Свежие комментарии