Леонардо Ди Каприо: «Мои слова обязательно переврут, что бы я сейчас ни сказал»

Несмотря на предупреждение агента артиста перед интервью, запрещенный вопрос все же был задан. Ведь это главная интрига последней недели февраля — дадут ли Ди Каприо заветную статуэтку?

«Лео остается для всех загадкой. Он — тайна и не любит о себе ­говорить» — так сказал о своем партнере по фильму «Выживший» актер Том Харди. Но для корреспондента «7 Дней» 41-летний Ди Каприо все-таки сделал исключение и дал откровенное интервью.

— Лео, вы невероятно любящий сын. Берете маму с собой на самые важные и престижные мероприятия, а вот на премьеру «Выжившего» привели отца Джорджа Ди Каприо…

— Я испытываю огромное чувство долга перед родителями. Это самое, наверное, сильное эмоциональное чувство, и оно живет во мне.

Они всегда поощряли мои амбиции, хотя жили скромно и бедно. А я плохо учился. Но постоянно устраивал представления — и в школе, и дома. Родители мной невероятно гордились. И мне никогда не вернуть им долг… Они меня слушали. Слушали и поддерживали своего маленького непослушного ребенка, которого ругали учителя. И только поэтому я искренне верил, что мечты сбываются. Я знаю людей, которые выросли в гораздо более крепких и успешных семьях. Но им не довелось испытать и доли той безусловной любви и понимания, которые были у меня.

Когда я сказал, что хочу бросить школу, чтобы всерьез заняться актерской карьерой, они одобрили этот шаг. И я спустя два года в тяжелой борьбе победил немало мальчишек (включая моего друга Тоби Магуайра) и заполучил роль в картине «Жизнь этого парня» вместе со своим кумиром Робертом Де Ниро. А в 1994 году, сыграв в фильме Лассе Хальстрема «Что гложет Гилберта Грейпа?», я был номинирован на «Оскар». Впервые. Довольно давно, не так ли? (Улыбается.)

Так вот родителям пришлось очень много потрудиться, чтобы моя голова не закружилась и смотрела в нужном направлении. Я считаю, это целиком их заслуга, что я тогда не предал себя. Мой папа с его философскими воззрениями свободного художника, не подверженного конъюнктуре, заложил в мою голову стремление к необычным проектам.

А ведь уже тогда Голливуд был у моих ног, а уж тем более после съемок в «Титанике». Но я предпочел не поддаться и, к удивлению многих, неожиданно снялся в роли поэта Артюра Рембо в «Полном затмении».