Мы познакомились, когда Женя уже был известным артистом. По нему сходили с ума миллионы девушек....
Мы познакомились, когда Женя уже был известным артистом. По нему сходили с ума миллионы девушек. Красивый, дерзкий, жизнерадостный, сказочный принц. А я была восемнадцатилетней девчонкой из Питера, случайно встретившейся на его пути. Это была яркая, захватывающая дух история, трагически оборвавшаяся и изменившая мою жизнь...
Я выросла в Ленинграде в семье инженеров, и после школы меня ждала учеба в инженерно-экономическом институте. Но кто-то из знакомых вовремя пошутил: «Ты такая красивая! Тебе нужно на сцену!» Удивившись, почему столь прекрасная мысль мне самой не пришла в голову, я решила, что работать на сцене будет значительно интереснее и веселее, тем более что за плечами была музыкальная школа по классу скрипки.
Блондинка, глаза горят, вижу только свою цель — хочу петь, от мужчин отбою нет, все готовы помогать. Теперь большинство моих знакомых были люди из шоу-бизнеса, и я стала часто приезжать в Москву.
С Женей мы встретились в московской компании, случайно. Я пришла на вечеринку с молодым человеком, мы недавно познакомились. Весь вечер Белоусов с интересом наблюдал за мной, рассматривал, затем подошел знакомиться: «Девушка, вы похожи на мою жену Наташу Ветлицкую и на Ким Бейсингер, кстати... Я влюбился. Предлагаю вам руку и сердце».
Весь вечер Женя ходил за мной как завороженный, искал повод остаться наедине. В какой-то момент ему на мобильный телефон, больше похожий на небольшой чемодан, позвонили. Это была Оксана, клавишница, как он говорил, его боевая подруга. Женя сказал ей: «Привет! Приезжай, домой меня отвезешь. Я девушку встретил, влюбился, хочу тебя с ней познакомить».
Оксана появилась, окатив меня ледяным взглядом, начала торопить Женю, а он стал уговаривать: «Давайте уедем отсюда и все будем делать вместе — и жить, и работать...» Я с улыбкой отказалась, принимая все за шутку и пьяный кураж опытного ловеласа. Женя оставил свой телефон, взяв обещание, что я обязательно позвоню. Конечно, я не позвонила...
Как вообще можно было серьезно отнестись к его предложениям? Это же Женя Белоусов! Он был всеобщим любимцем. О нем мечтали миллионы девушек. Фанатки заваливали письмами с признаниями в любви, ездили за ним на гастроли, раскачивали автобусы, особо дерзкие платили горничным в гостиницах, чтобы в качестве сюрприза оказаться в его кровати. Друзья звали его на все вечеринки, используя как приманку для девушек: «Ты главное приди, улыбнись, а мы уж потом сами разберемся...»
Прошло месяца три с нашей первой встречи. В питерском концертном зале «Октябрьский» шел какой-то сборный концерт, и в зрительском буфете я случайно натолкнулась на Женю с музыкантами. Увидев меня, он обрадовался: «Девушка, идите-ка сюда! Теперь вы никуда от меня не денетесь!» Посадил меня за свой стол и сказал: «Вы не хотели бы поехать со мной? Мое предложение в силе! У нас поезд через три часа. Пожалуйста, постарайтесь успеть. Я буду вас очень ждать». Это прозвучало искренне.
За общим столом сидела та самая Оксана. Увидев меня, она чуть не подавилась бутербродом. Я была не в курсе их отношений, но ее реакция насторожила. Конечно, ей было больно, что у нее на глазах Женя откровенно оказывает знаки внимания другой девушке.
Объявив маме, что отправляюсь на гастроли, я собрала вещи и уехала. У меня в тот момент не было цели стать девушкой Белоусова, просто появился очевидный шанс поработать на сцене.
Спустя двадцать лет Валера Юрин, знавший Женю с юности по работе в «Интеграле» и работавший в тот вечер в «Октябрьском», рассказал мне: «Жека, радостный, поделился, что ему очень понравилась девушка, она должна приехать к нему на вокзал. Спустя неделю я увидел вас уже вместе. Понял, что он говорил о тебе».
А на вокзале началось то, чего я опасалась... Издалека увидела, как Оксана закатила скандал — размахивала руками, кричала, нападала на Женю. Потом он рассказывал, что их связывали долгие рабочие отношения, эпизодические личные встречи и годовалый сын, о рождении которого Женя с изумлением узнал уже после его появления на свет.
Оксана решила разобраться и со мной. Я готова была провалиться сквозь землю, сбежать. Женя развел всех по разным купе. Я осталась с ним, а музыканты всю ночь успокаивали Оксану.
Парад невест, претендовавших на исключительное место в Жениной жизни, продолжился и в Москве. Мы приехали в большую съемную квартиру на Каланчевской улице, где жил его брат Саша с женой, а также находилась студия. В этой квартире мы потом прожили три с половиной года.
Вскоре появилась его жена Лена с шестилетней дочкой Кристиной. Отношения у них давно были испорчены, они то сходились, то расходились. Предвосхитив все вопросы и скандалы, Женя пошутил: «Ты же хотела, чтобы Оксаны больше не было? Я ее уволил. Теперь другая девушка со мной работает».
Лена высокомерно меня осмотрела: «Как я понимаю, вы едете с Женей на гастроли. Берегите моего мужа».
Уже второй раз за сутки я невольно стала участницей женских разборок и снова готова была сбежать. Женя успокаивал: «Потерпи, пожалуйста, это не то, что ты думаешь...»
Я сказала себе: «В конце концов, меня все это вообще не должно касаться. Просто буду работать».
Только потом я поняла, что он имел в виду. Женя был очень добр и не умел отталкивать, обижать людей. Вокруг всегда было много друзей, родных, все были вхожи в его дом в любое время дня и ночи, в том числе и обе его женщины с детьми. Они просто были частью его большой семьи. Меня это сильно раздражало, я переживала. Каждая из них надеялась на продолжение отношений с ним. Они обе как могли пытались отравлять нам жизнь. А Женя просто не обращал внимания на женские интриги, искренне не понимая, почему я расстраиваюсь...
В тот же день мы уехали на гастроли, и столкновения с его женщинами были забыты как досадное недоразумение.
Я с удивлением обнаружила, что образ любвеобильного ловеласа абсолютно не соответствовал действительности. Жене было всего лишь двадцать девять лет, но он был зрелым, остроумным, добрым, порядочным и брутальным парнем. Ни разу не слышала от него сплетен, рассказов о женщинах, своих победах над ними, о своей популярности. Он никогда не любовался собой. Никогда не проявлял высокомерия и звездности. Казалось, совсем не замечал всю эту возню вокруг себя. Шутил, что по-настоящему популярным был в пору распутной юности, когда пел в ресторане в родном Курске: «Вот там от девчонок не было отбоя!»
Со стороны могло показаться, что он легко меняет женщин, бросает детей. Но в действительности все было с точностью до наоборот. Вследствие собственной порядочности он тянул груз навязанных обязательств. На вопрос журналистов о семейном положении Женя отвечал так: «Все очень сложно...» В одном интервью он назвал себя запутавшимся и несчастливым. И это было правдой.
Он еще не был известным артистом, работал в группе «Интеграл», редко бывая в родном Курске, когда вдруг подруга детства Лена объявила, что беременна от него, будет рожать и переезжает жить к его маме. Мама у Жени была потрясающе доброй и отзывчивой и, конечно, приняла дочку своих близких друзей. Таким образом у Жени в Курске вдруг оказалась семья.
Тем временем сам Женя жил в Москве, у него был бурный роман с красавицей Натальей Ветлицкой. Но после свадьбы, которую отметили под Новый год, тридцать первого декабря 1987-го, они прожили всего девять дней. По рассказам друзей, Женя очень любил ее и долго переживал их расставание.
Он только что начал сотрудничать с Виктором Дорохиным и Любовью Воропаевой, записывая свой первый хит «Девочка моя синеглазая». Люба пыталась ему помочь выбраться из депрессивного состояния, осторожно напоминая, что у него где-то есть маленькая дочь и Лена. Она уговаривала привезти их в Москву, чтобы у него был дом, кто-то ждал его с гастролей. И Женя через какое-то время на это решился. Только семейная жизнь, к сожалению, не сложилась, дома он бывал лишь несколько дней в году.
Через несколько лет у клавишницы Оксаны тоже рождается ребенок. Девушка замужем, по легенде рожает от своего мужа, а потом вдруг ставит Женю перед фактом, что сын от него.
Теперь две женщины боролись между собой, споря, кто важнее в жизни Белоусова, и постоянно скандалили. Женя жил, запутавшись в обстоятельствах и навязанных обязательствах, потеряв надежду выпутаться из этой паутины.
Именно в этот момент он знакомится со мной. Вполне объяснима его готовность порвать сразу с обеими женщинами. Не сомневаясь ни минуты, он просто дал себе еще один шанс попытаться стать счастливым...
Наши отношения развивались стремительно. Не было ни раздумий, ни ухаживаний. Мы как-то сразу стали жить и работать вместе, практически не расставались. Жили с братом Сашей и его женой Натальей в той самой съемной квартире. Нам досталась комната-студия. Женя записывал свой последний альбом, работал ночами. Спали там же на простом диване, в котором хранились оружие и музыкальный реквизит. Я научилась засыпать под громкую музыку рядом с пультом. Бытовая неустроенность никому не мешала. Мы просто ее не замечали. Оба были влюблены и очень счастливы.
Женя с гордостью представлял меня всем своим знакомым, а те поражались нашему внешнему сходству: «Женя, как ты подобрал себе такую девушку, где такую нашел?»
Поклонницы привыкли, что Женя, согласно легенде, придуманной продюсерами, одинок и ждет девушку своей мечты. На радио и телевидение приходили мешки писем из всех уголков СССР. Люба Воропаева, умело руководя процессом, заставляла на гастролях музыкантов отвечать на письма поклонниц. На вокзале, в гримерках, на пляже все писали и писали ответы на девичьи письма от лица Белоусова. Сам же Женя никогда в этом не участвовал. Понимал, что его сценический образ вызывает любовь фанаток, но вся эта шумиха ему была неинтересна. Он относился к ней как к необходимому атрибуту популярности и не хотел впускать это безумие в свою личную жизнь, выдерживал дистанцию. За три с половиной года нашей совместной жизни ни одна поклонница не позвонила ни в дверь, ни по телефону.
После встречи со мной Женя, уже повзрослевший, не считал нужным вообще что-то скрывать и с радостью рассказывал обо мне в многочисленных интервью. Спустя годы Люба Воропаева вспоминала, что второй раз в жизни увидела его счастливым, сердце у него отогрелось после расставания с Натальей, он сиял, с гордостью представляя меня им с Виктором Дорохиным.
А я была слишком юной, просто не могла оценить его искреннее и трогательное отношение к себе. У меня напрочь отсутствовало желание заниматься бытом и рожать детей. Хотелось петь, очень нравились гастрольная жизнь, сцена, постоянная суета. И Женя, уже прошедший весь этот путь, со снисходительной доброй улыбкой наблюдал за происходящим и учил меня жизни.
Сохранилось несколько концертных съемок, на которых, отдав мне микрофон, Женя отходил в сторону и с нежностью наблюдал за мной. Он играл в эту игру, постепенно пытаясь изменить мое отношение, объяснить: «Жена-артистка мне не нужна. У меня есть плохой опыт, ни к чему хорошему это не приведет. Хочешь работать на сцене — работай со мной».
Это была абсолютно правильная и единственно верная позиция, которая меня по юности и глупости не очень-то устраивала. Во мне была такая жажда жизни, что на мои горящие глаза, как мотыльки на свет, слетались мужчины — богатые бизнесмены, артисты. Многим была интересна девушка Белоусова. Возвращаясь домой с концертов, я вываливала из сумки десятки визиток. Женю это сначала забавляло, он с интересом читал имена, с усмешкой комментировал. Но со временем у него стали проявляться раздраженность и ревность. Он переживал, что с моим честолюбием и юношеской глупостью я могу случайно наделать кучу ошибок, пытался уберечь наши отношения. Всем начал представлять меня как свою жену, чтобы сразу отбить желание пофлиртовать.
Втайне от него я пыталась договариваться с музыкантами и композиторами, искала материал. Женя смекнул и быстро это нейтрализовал: «Покажи, что ты там хочешь записать. Кто, как не я, может тебе посоветовать». Прослушав, он закатывал глаза и говорил, что все это полная ерунда, нужно искать дальше, не сдаваться. Я расстраивалась и к его радости на время оставляла свои попытки.
«Я даю тебе самое ценное, то, что по-настоящему имеет значение, — наши отношения. Я рядом с тобой, и поверь, тебе больше ничего не нужно. Суеты вокруг много, настоящего мало. Не суди по словам, суди по поступкам», — говорил мне Женя.
К своим тридцати годам он был абсолютно цельным человеком с правильной системой ценностей. Женя слишком много пережил. Без фальши и заигрываний он выбирал действительно важное и не находил смысла в пустой болтовне, тусовках. Белоусов видел людей насквозь, саркастически отпуская остроумные шутки, выявляющие слабости собеседника. Его любили все, в том числе и коллеги-артисты. Он был центром притяжения: постоянно пребывал в хорошем настроении, остроумно шутил и подкалывал всех, в том числе и себя, рассказывал анекдоты. Вокруг всегда варилась какая-то куча-мала, центром которой неизменно был Белоусов. Не раз во время полетов на гастроли пилоты просили артистов разойтись по своим местам, ведь все собирались вокруг Жени, что угрожало безопасности полета.
В одну из поездок, через пару месяцев после нашего знакомства, также в самолете, я обиделась на какую-то колкость в свой адрес и Женя пытался меня задобрить: «Лена, хватит дуться. Ты хочешь выйти замуж за меня? Мне нужно будет развестись. Потом оформлю каким-то образом сына, а потом мы поженимся».
Я продолжила дуться, раздраженно подумав: «Господи, это-то тут при чем, мы и так живем вместе». Ответа он и не ждал, походя поцеловал в щеку и тут же продолжил рассказывать музыкантам анекдоты.
Наша гастрольная жизнь была полна смешных историй. Однажды мы приехали в Алма-Ату на концерт. Багаж затерялся, и мне нужно было работать на сцене в юбке, в которой я прилетела. В гостинице повесила ее на открытое окно отвисеться, и пока мы отдыхали перед концертом, ее сдуло ветром. Выручить было некому, вокруг одни мужчины, я осталась в короткой футболке. Женя уехал на интервью на местное радио. На романтический вопрос ведущей, есть ли у него сейчас любимая девушка, он ответил: «Я не могу вам ее показать. Она в гостинице без штанов сидит, ждет меня...» Я выпросила у горничной платье — национальное казахское, огромного размера. Обмотавшись трижды, вышла на улицу в поисках хоть чего-нибудь. Женя, давясь от смеха, бросил: «Лена, мне стыдно с тобой рядом идти, я же звезда!» — и перешел со звукорежиссером на другую сторону улицы, хитро поглядывая на мою реакцию. Все закончилось хорошо — мы купили какое-то платье. Иногда я обижалась на его подколки, но это всегда было очень по-доброму.
Женя был остроумным и начитанным. И это сочеталось с лучшими мужскими качествами: порядочностью, чувством справедливости. Он умел дружить. Его друзья могли приехать к нам среди ночи — с девушками, женами, собаками, детьми, с выпивкой, с радостью и печалью, за помощью. Его любили не только как классного парня, коллеги-артисты уважали его еще и как профессионального музыканта. Женя был одним из лучших бас-гитаристов страны. Любил хард-рок и джаз.
Сладкий образ и песни про девушек — лишь то, что помогало ему зарабатывать. У нас дома не было ни одного диска с песнями Жени, как не было фотографий и статей о нем.
Белоусов был брутальным парнем с пэтэушной закалкой, любил оружие. Была пара историй, когда по незнанию в начале его карьеры кто-то отпускал шуточки: «О! Вот и сладенький пришел!» Через долю секунды Женин кулак отправлял остроумца на пол.
И да, конечно, оружие — еще одна его страсть. Женя с друзьями часто устраивали мальчишники, выезжая на стрельбы, а в качестве мишени он развешивал свои плакаты. Принося домой очередной новый пистолет, он тут же с азартом выпускал всю обойму в стены, в толстые книги, в окно. Соседи давно к этому привыкли и не обращали внимания. Женя часто шутил: «Если бы не был музыкантом, точно бы стал бандитом».
Круг его друзей был очень разнообразен — от музейных хранителей и врачей до журналистов и политиков. Казалось, он собрал вокруг себя лучших! Казино, драки, спортивные машины, оружие — все это присутствовало, но в его случае не стало образом жизни, в этом не было ничего порочного. Так... веселые мальчишеские забавы.
Через полгода после нашего знакомства мы оказались на гастролях в его родном Курске. Гуляли вместе с его мамой по центральной улице Ленина. Женя зашел в ювелирный магазин. Он любил серебро, набрал для меня пригоршню колец, цепочек и сам стал примерять кольцо. Я рассмеялась: «Ты же мужчина! Зачем тебе это?» Он смутился и снял его, а когда мы вышли из магазина, прошипел: «Нет моего размера! Лена, ты опять все портишь... Я хотел носить его как обручальное. Я же теперь с тобой». Красивые романтические жесты он считал пошлостью, поэтому все было очень просто. Через месяц, навещая свою маму в Питере, я случайно наткнулась на точно такое же кольцо нужного размера, привезла его Жене. Он тут же надел его на безымянный палец и сказал совершенно буднично: «О, точно мой размер. Буду носить». Это кольцо я сняла с его пальца уже в морге. И оставила на память...
Именно в те первые месяцы мне приснились друг за другом три странных сна, которые предсказали три года нашей жизни. Я никогда не верила в приметы, мистику, смеялась над этим, но спустя годы признала, что те сны оказались пророческими. Первый был добрым и замечательным — как и первый год совместной жизни. Второй сон — гостиница, морок, злой раздражительный Женя. От третьего я проснулась в слезах — мне приснилось, что он умер...
1994-й был легким и веселым. Постоянные гастроли — стадионы, концертные площадки. Мы практически не бывали в Москве. В 1995 году начались проблемы. Работы у артистов стало значительно меньше, редко — концертные залы, в основном корпоративы и ночные клубы. На заработанные деньги нужно было снимать клипы и оплачивать эфиры на телевидении. Многие артисты смогли приспособиться — дружили с банкирами, которые помогали им финансово. Однако Женя совсем не мог вписаться в данный формат. Идея съемки клипа в подарок, как и отдыха за чужой счет в качестве тамады, была Жене противна. Он привык сам зарабатывать и обо всех заботиться. Тогда артисты неизменно сопровождали банкиров во время отдыха. Женю тоже постоянно звали, но он отказывался. На мои робкие попытки возразить, что ничего плохого в этом нет, можно ведь и съездить на юг Франции, Женя меня резко оборвал: «Мы заработаем сколько сможем и поедем на отдых, пусть не в пятизвездочный отель, пусть в простой, но мне не будет противно».
Его тяготила эта новая реальность, и он стал задумываться об альтернативном заработке. Приятель-бизнесмен предложил заняться водочным бизнесом, Женя с радостью откликнулся. Казалось, это должно решить многие проблемы. В процесс бизнеса он не вникал, но помогал своими контактами, вкладывал деньги — свои и привлеченные со стороны.
В 1996 году надежды на бизнес рухнули вместе с арестом партнера. Жене пришлось вытаскивать того из тюрьмы, закрывать все его долги и взять на себя ведение дел компании. Он продал свою спортивную машину, чтобы вернуть деньги бандитам.
Женя выглядел измученным и уставшим. С утра уезжал из дома в офис компании, возвращался раздраженным, замкнулся в себе. Начались депрессия и сильные головные боли. Он не жаловался, просто выпивал рюмку водки, сосуды расширялись и ему становилось легче. Я была слишком молода, чтобы понять ситуацию, поддержать его, мне не хватало мудрости. Казалось, что у нас проблемы в отношениях, я все принимала на свой счет, злилась. Задумывалась: может, нам пора расстаться? Ситуация запутывалась все больше.
Друзья посоветовали психолога, которая прописала ему известный американский антидепрессант. Недавно мне попалась на глаза ужасающая информация о сотнях судебных исков в Америке, обвинявших этот препарат в жутких побочных эффектах и смертях пациентов, которые наступали спустя две недели после начала приема. Как раз две недели он и принимал эти таблетки.
Я тогда не удержалась и попыталась поговорить с психологом, спросить, что же мне делать? Она достаточно спокойно и цинично ответила: «Просто собирай вещи и уходи. Зачем тебе портить свою жизнь?»
Женя мрачно пошутил:
— Ну что, молодая, тебе объяснили, как жить со звездой?
— Да. Мне посоветовали уйти от тебя.
Он был испуган:
— Она сумасшедшая? Эй, ты ее не слушай! Я и так в депрессии. Она совсем хочет меня уничтожить?
Женин друг Сергей Шустицкий предложил поехать вместе с ним и его женой Натальей в Таиланд. Мы с готовностью откликнулись, надеясь вырваться из заснеженной февральской Москвы с адским количеством проблем. Женя был рад оказаться в компании Сергея — он его очень любил, ласково называл Шустиком. Сергей хорошо знал Таиланд и отвез нас на потрясающей красоты малообитаемый остров. Женя отдохнул, снова стал улыбаться, шутить. В один из вечеров он признался Сергею: «Знаешь, я никогда не чувствовал себя таким счастливым!» Все были расслабленными и довольными. Все, кроме меня...
Меня посетило ощущение необъяснимой тревоги, я чувствовала: что-то должно случиться, Женя ускользает, уходит. Он спокойно спал на носу корабля, а я садилась рядом и не сводила с него взгляда, боясь, что он сейчас упадет в воду.
Наблюдая за тем, как Женя катался на водном мотоцикле, замирала от мысли, что он, наверное, хочет покончить жизнь самоубийством. Всегда считала себя вполне трезвым и адекватным человеком, но избавиться от предчувствия не могла.
Его постоянно тошнило от тайских запахов и тайской еды, уже давала о себе знать проблема с поджелудочной железой.
Накануне поездки у него случился первый эпилептический припадок. Я растерялась, не понимая, что происходит. Рядом оказался брат Саша, он молниеносно отреагировал. И тут вскрылась история, о которой все забыли, а многие просто ее и не знали. Женина мама рассказала, что в девять лет его сбила машина. После аварии начались эпилептические припадки, их лечили уколами магнезии, через какое-то время они прекратились, и все забыли о произошедшем. В результате той аварии сформировалась посттравматическая аневризма сосудов головного мозга, о чем никто не догадывался, а диагностика того времени технически не позволяла ее выявить. Он так и жил все годы с аневризмой, которая в любой момент могла разорваться, она же являлась причиной его головных болей.
После Таиланда счет пошел буквально на дни. Женя плохо себя чувствовал, он попросил своего друга детства, врача Вадима Рощина, приехать. Вадим сказал, что ему совсем не нравится Женино состояние, необходимо срочно обратиться в Институт Склифосовского, находящийся в минуте ходьбы от нашего дома. Женю госпитализировали. Его положили в реанимацию, поставив смертельный диагноз: «некроз поджелудочной железы». Гастрольная жизнь, частые диеты, голодания, из которых он мог выйти, выпив коньяка во время банкета, и беспечное отношение к своему здоровью...
Женя лежал в общей палате. Близкие друзья — Вадим Рощин, Александр Любимов, Иван Демидов, Бари Алибасов — бросили все силы на его спасение. Консультанты, редкие дорогие лекарства... Было сложно улыбаться, смотреть ему в глаза, зная его диагноз. Но виду мы не подавали. Я убеждала врачей, что они не то лечат, что у него эпилепсия. Меня уверили, что как только вылечат поджелудочную железу, займутся головой.
Я практически жила в больнице, приходя домой лишь поспать и переодеться. Женя лежал опутанный катетерами — руки, ноги, ключица. Чтобы случайно во сне он их не выдернул, нам приходилось поочередно дежурить у его кровати: маме, Наталье —жене брата Саши, и мне.
Однажды он проснулся и произнес странную фразу: «Я никогда не мог представить, что ты будешь со мной сидеть в больнице, будешь за мной ухаживать».
Через три недели произошло чудо и молодой организм победил — железа стала самовосстанавливаться. Все с облегчением выдохнули.
Последний день в больнице. Женя готовится к выписке, его навестили друзья. Он веселый, полный планов, выходит со всеми покурить. Бари Алибасов предлагает устроить совместный концерт с группой «На-На» в «Олимпийском». Женя, успевший подружиться со всеми в палате, приглашает новых друзей на концерт, шутит с медсестрами.
По дороге из дома в больницу я зашла в магазин «Березка», увидела белую рубашку с воротником-стойкой, которые любил Женя. Я ее купила, взяла в руки, и вдруг в голове на секунду возникла четкая картинка: Женя в гробу в этой рубашке. Его в ней и похоронили...
Поторопилась в больницу, вошла в палату, но его там не было. Меня попросили пройти в соседний бокс. Там лежал Женя без сознания. Мне сказали, что у него обширное кровоизлияние. Разорвалась аневризма, нужно делать операцию. Шансов мало, процентов пять. Принесли на подпись какие-то бумаги о согласии на операцию...
Все было как в тумане. Я с трудом понимала, что происходит. Около Жени дежурила замечательная девушка, медсестра Татьяна Иванова, она просто не смогла уйти после смены домой, осталась около него. Мы закрыли дверь и стали готовить Женю к операции: остригли его роскошные волосы, обрили голову. Волосы я забрала. С Татьяной мы стали близкими подругами.
Операция длилась восемь часов. Все это время мы с Натальей просидели под дверью в обнимку, боясь произнести хоть слово. Курили сигарету за сигаретой.
После операции Женя прожил сорок пять дней. В нейрореанимацию посетителей уже не пускали. Медсестры и врачи отделения, где до этого лежал Женя, переживали за него, приходили навещать. Из сочувствия они переодевали меня в медицинскую сестру, выдавали маску и помогали проникнуть к нему. Женя пришел в сознание лишь однажды, девятого мая. Я говорила ему о том, что все будет хорошо, пыталась улыбаться. Он отрицательно покачал головой.
Я засыпала каждую ночь с мыслью: «Лишь бы он прожил до утра», утром звонила в реанимацию, замирая, боясь услышать страшную новость.
У Жени есть песня «Такое короткое лето». Его последнее лето длилось один день. В ночь на второе июня, в 0.15, Жени не стало. Утром телефон разрывался, я не брала трубку, торопилась в больницу. Все уже звонили с соболезнованиями, а я еще ничего не знала. Зашел Саша: «Лена, идти больше некуда...»
Я слышала потом обвинения некоторых жен артистов в том, что не плакала на похоронах. Да не было слез — все выплакала в подушку за два с половиной месяца. Слышала возмущенные слова одного приятеля, что не сижу на кладбище ежедневно. Я всех простила. Это были далекие от нас люди, ничего не знающие. Близкие были рядом, и никто никогда не произнес плохого слова.
Когда Жени не стало, мне исполнился двадцать один год. Я пыталась выжить. Мир из цветного превратился в черно-белый. Занялась сольной карьерой, хватаясь за свою мечту как за соломинку. Меня сразу поддержали Люба Воропаева и Виктор Дорохин. Я им очень благодарна. Мы любили Женю и скучали по нему, он нас объединил и сделал близкими людьми. Записали вместе несколько песен, сняли клип. Когда Люба спросила меня, какой фамилией подписываем клип, ни секунды не сомневалась: «Конечно Белоусова!» Как-то вспомнила наш с Женей диалог на одном из концертов. Он, как всегда, учил меня жизни, говорил о том, что жена должна брать фамилию своего мужа, иначе это не семья.
— Мою фамилию ты бы тоже не взяла?
Я, как всегда, задирала нос и дерзила:
— А зачем? У моих родителей, например, фамилии разные.
— Лена, это же неправильно!
Мы не успели расписаться, но он считал меня своей женой. Поэтому я сделала так, как он хотел...
Он исполнил половину намеченного из того плана, о котором рассказал, когда мы летели в самолете. Развелся с мамой своей дочки, но сына на себя оформить так и не успел. После его смерти Оксана добивалась признания отцовства.
Женщины Жени долго продолжали воевать между собой: кто из них главнее, объединялись против меня, называя самозванкой. Потом опять воевали между собой за несуществующее наследство, и так бесконечно, по кругу, десятилетиями. Больше всех упорствовала Оксана, объединяла против меня поклонниц в группы, выдумывая небылицы.
Я просто отошла от всех разборок и закрылась. Иногда общалась с его друзьями. Время все расставило по своим местам. У меня сохранились теплые отношения с Жениным братом и сестрой Мариной. Я очень уважала и любила Женину маму Нонну Павловну, мы часто с ней встречались.
Моя мечта о сцене сбылась. Я активно работала. Женины друзья-музыканты, артисты и продюсеры меня сразу приняли, окружили заботой и вниманием, всегда откликаясь на мои просьбы о помощи в записи песен. Они все любили Женю и скучали по нему, а я была частью его. Все было просто замечательно, пока не поняла, что без Жени мне неинтересны ни сцена, ни гастроли. А на концертах и тусовках находиться было не просто неудобно, а очень больно. На них меня накрывало чувство пронзительного одиночества и безвозвратной потери. Женя оказался прав.
Через полтора года в моей жизни появился будущий отец моей дочери, человек абсолютно далекий от шоу-бизнеса. Он был влюблен и долго уговаривал меня родить ребенка, несмотря на то что был женат. Я же понимала, что вряд ли кого-то полюблю в ближайшие десятилетия и вряд ли буду способна на полноценные отношения с кем-либо. Поэтому решилась и родила дочь. Она получилась полной тезкой Жени — Евгенией Викторовной.
После ее рождения я окончила Санкт-Петербургскую академию художеств, получив профессию искусствоведа, чему очень рада...
Каждый год приезжаю в Таиланд, на тот самый остров, где мы были счастливы.
Прошло уже много лет, и я с уверенностью могу сказать, что встреча с Женей — самое главное событие моей жизни, оно ее выстроило и одновременно сломало. Он — и маяк, и якорь. У меня перед глазами пример чрезвычайно порядочного, доброго, мужественного человека, который искренне любил меня. Я счастлива, что это было в моей жизни, и одновременно несчастна, потому что заменить его невозможно. Для меня он человек-судьба...
Статьи по теме:
Свежие комментарии