На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

7дней.ru

105 401 подписчик

Свежие комментарии

Додо Чоговадзе. Царевна Будур и ее мужчины

Актерская судьба — дама капризная. Кто-то может сняться в нескольких десятках фильмов и не...

Кадр из фильма «Волшебная лампа Аладдина» А. Турков/РИА Новости

Актерская судьба — дама капризная. Кто-то может сняться в нескольких десятках фильмов и не произвести ни малейшего впечатления на зрителей, а кому-то достаточно сыграть всего одну роль, чтобы его запомнили и полюбили. Мне повезло. Режиссер Борис Рыцарев сделал щедрый подарок — увидел меня в роли царевны Будур в киносказке «Волшебная лампа Аладдина».

— Фильм снимался на столичной Киностудии имени Горького, а вы жили в Тбилиси. Как вас нашли?

— Тут есть целая предыстория. С детства я любила танцевать. Видя это, родители отдали меня в хореографическое училище. Уверена, решающее слово здесь сказала мама. Она посвятила себя семье, мужу, занималась домом, моим воспитанием, всегда была рядом, опекала лет до шестнадцати.

Родители не имели ни малейшего отношения к искусству. Папа Александр Чоговадзе работал агрономом. Он — грузин, а моя мама Ираида Китаева — русская. Ее семья во время войны приехала в Тбилиси в эвакуацию, да так там и задержалась. Мама была настоящей красавицей, внешне походила на американскую кинозвезду Аву Гарднер. Смотрю на ее фотографию и понимаю, почему папа, увидев ее, потерял голову. Не стало препятствием даже то, что она совсем не знала грузинского, а он почти не говорил по-русски. Оба освоили языки друг друга позже. Русские женщины вообще самые красивые в мире, никто меня в этом не разубедит.

Моим педагогом в училище оказался знаменитый танцовщик Вахтанг Чабукиани. Вахтанг Михайлович меня хвалил и выделял, прочил большую балетную карьеру. Но вмешалось кино.

Сниматься я начала с пяти лет, сыграла эпизодическую роль в фильме «Манана». Наивная история о взрослении девочки, об уроках, которые преподает ей жизнь. По сюжету школьники ставили спектакль о партизанах. Мне досталась роль самой юной артистки. Крупным планом сняли мою мордашку с наклеенными усами. В какой-то момент фуражка сползала набок, а под ней оказывался огромный капроновый бант. Над этим кадром хохотала вся Грузия, он-то и решил мою судьбу. Меня стали приглашать на небольшие роли, а в десять лет я уже сыграла главную в фильме «Маленькие рыцари». Он тоже о школе, о том, как молодая учительница не находит взаимопонимания с классом, пока не начинает читать сочинения своих учеников на тему «Как я провел лето» и не понимает, сколько добрых дел те успели сделать.

На этой фотографии мне полтора года из архива Д. Чоговадзе

В хореографическое училище часто приезжали ассистенты режиссеров с разных киностудий страны. Я приглянулась ассистенту по актерам, работавшему на картине Станислава Ростоцкого «Герой нашего времени», он пригласил в Москву на Киностудию Горького попробоваться на роль Бэлы. Естественно, меня сопровождала мама. Станислав Иосифович оказался милым, добрым, приятным человеком. Несмотря на то что дело предстояло ответственное, я совсем не волновалась. Может, поэтому пробы с исполнителем роли Печорина Владимиром Ивашовым удались. Ростоцкий был в восторге. Сказал маме:

— Готов утвердить вашу дочь на роль Бэлы. Она прекрасна. Кстати, сколько ей лет?

— Тринадцать.

— Неужели?! Тогда ничего не получится. В фильме будет много любовных, даже постельных сцен. Не имею права снимать в них несовершеннолетнюю, за это могут посадить.

Конечно же я расстроилась, но в случившемся был и положительный момент: мои фотографии остались в актерской картотеке киностудии. Когда Борис Рыцарев приступил к работе над фильмом «Волшебная лампа Аладдина», меня в числе прочих вызвали на пробы. Как позже узнала, претенденток на роль царевны Будур было множество, среди них оказалась даже знаменитая Ирина Печерникова. Мы с мамой летали в Москву несколько раз. Режиссер все никак не мог принять окончательное решение.

— Сколько лет вашей дочери?

— Пятнадцать, но скоро исполнится шестнадцать.

Мама, помня, что возраст имеет значение, набавила мне год. Наконец в один прекрасный день в Тбилиси пришла телеграмма: «Поздравляем, ваша дочь Додо Чоговадзе утверждена на роль царевны Будур». Мама сохранила бланк. Ее пригласили на съемки как сопровождающее лицо, полностью оплатили поездку и даже положили небольшую зарплату.

— Как вспоминаете съемки?

— Они проходили в павильонах Киностудии Горького и Ялтинской киностудии, а городские пейзажи снимали в Севастополе. Только начав работать, осознала, насколько сложное дело мне предстоит. Рыцарев собрал в картине известнейших актеров: Андрея Файта, Георгия Милляра, Отара Коберидзе... Я, девчушка без актерского образования, должна была прилагать огромные усилия, чтобы соответствовать их уровню. Но мне помогали все. Можно даже сказать, со мною носились. Борис Владимирович — талантливый режиссер — в полном смысле слова помог раскрыться, почувствовать себя свободной, преодолеть волнение, зажим.

С режиссером Борисом Рыцаревым из архива Д. Чоговадзе

Мне выделили личного гримера Луизу Мачильскую, которая души во мне не чаяла. Она трепетно относилась к образу царевны Будур, гримировала меня по два часа: наложит тон, отстранится и любуется своей работой. Мой макияж в кадре безупречен, это я сегодня осознаю, а тогда страшно не любила Луизу. Мне-то хотелось побыстрее загримироваться, соскочить с кресла, добежать до площадки и бесконечно наблюдать за тем, что там происходило. А там постоянно случалось что-то интересное.

Однажды Луизу куда-то позвали, как только она вышла из гримерной, туда заглянул Георгий Францевич Милляр. Заметил на столике бутылку одеколона, схватил ее и не стесняясь моего присутствия, выпил залпом. Подумала, что он так шутит. Это же невозможно проглотить! Оказалось, в тот момент Милляр свалился в депрессию и сильно пил. Группа прятала от него алкоголь, но он нашел ему замену. В конце концов Милляру помогли справиться с недугом. Запомнила его как чуткого и ласкового человека.

В картине участвовала гигантская массовка, компьютерной графики еще не изобрели. В кадре присутствовало множество верблюдов, все опасались козы, не было в группе человека, которого она не боднула бы своими острыми рогами. А лань Маечку мне удалось приручить — я ее подкармливала и животное ходило за мной хвостиком.

Не обошлось и без мелких неприятностей. Снимали кадр, где Будур залезает на городские ворота, чтобы их открыть. Художники постарались — сделали ворота красивыми, кружевными. Я на них влезла, ворота уже поехали, и вдруг поняла, что пальцы намертво в них застряли, еще чуть-чуть и их оторвет. Испугалась, с силой рванула руку и... полетела вниз. К счастью, не расшиблась. Я тогда весила сорок пять килограммов, была спортивной, мускулистой, к тому же внизу насыпали горку песка. Так что благополучно приземлилась на мягкое место, хоть и летела с двухметровой высоты.

Рыцарев был вне себя, запаниковал. Съемку остановили, меня транспортировали в гостиницу, и пока врач не заверил, что ничего страшного не произошло, работа не возобновлялась.

Актеры, как правило, влюбляются в свои роли, дорожат ими, я не исключение. Но после такого инцидента режиссер велел подыскать дублершу. Похожая на меня девочка нашлась среди «невольниц»: на нее надевали мои платья и она снималась в эпизодах, где требовалось бегать, прыгать, рисковать здоровьем. Я рыдала, восприняла это как предательство, страшно переживала, ревновала. Но режиссер был непреклонен.

Отар Коберидзев «Волшебной лампе Аладдина» играл султана А. Турков/РИА Новости

Съемки длились с утра до вечера, перед группой стояла задача уложиться в сроки — снять картину за лето. Но деятельность пиротехников часто оказывалась непредсказуемой, приходилось начинать все сначала, если заряд оказывался слишком сильным или слабым. Это забирало много времени. Разгримировываться, снимать костюм не разрешали, поскольку пришлось бы только у свадебного платья по новой застегивать добрую сотню пуговок. Однажды голод пробрал так, что ни о чем, кроме еды, думать не могли. Рыцарев разрешил отлучиться в город. И небольшой компанией мы двинулись в сосисочную на набережной. Это сегодня экзотическими костюмами там никого не удивишь, а тогда люди чуть в обморок не падали, видя, как Будур решительно направляется к скромному предприятию общепита, где начинает с аппетитом поглощать сосиски. Кажется, тогда там сгрудилось чуть ли не все ялтинское население.

В летние месяцы съемки не уложились, в сентябре начался учебный год, и мне пришлось пойти в местную вечернюю школу. Водил меня туда исполнитель заглавной роли Боря Быстров. Не только отводил, но и всегда встречал после занятий. Группа боялась, что обидят местные. Боря стал для меня идеалом мужчины, его благородство, доброта, человечность оказались безграничными, я его просто обожала.

Мама всегда была очень строгой, требовательной, чрезмерно меня опекала, ругала за малейшую провинность. А Боря спасал, защищал, просил: «Не сердитесь на Додошку». В финале фильма мы должны были с ним поцеловаться. Я не знала, что это такое, оказалась совсем неискушенной. Рыцарев долго со мной бился, а потом махнул рукой: «Закрой глаза и просто тянись губами к Борису». Но я так смешно это делала, что режиссер вынужден был все переиграть. Когда дело шло к поцелую, я закрывалась шалью и убегала.

Очень поддерживал и Отар Коберидзе, игравший султана — моего отца. Он уже был к этому времени известным актером. От этого высокого красавца балдели все наши «невольницы». Мне же было приятно, что Отар выделил меня, заботился, любил как младшую сестру. Он тоже со мною нянчился, отводил на площадку и после съемок приводил к маме. Мы очень подружились, рядом с Отаром я ощущала себя защищенной.

А влюбилась в художника по костюмам Костю Загорского. Чувство было платоническим, никто бы не посмел ухаживать за мной в присутствии мамы.

Борис Быстров сыграл Аладдина. Кадр из фильма «Волшебная лампа Аладдина» Global Look Press

Мой день рождения пришелся как раз на разгар съемок. Тем не менее группа скинулась, вечером в гостинице накрыли стол и преподнесли великолепные подарки. Их сложили в корзинку, в этой горе выделялись австрийские туфли бордового цвета на высоком каблуке. Во времена советского дефицита таких было не достать. Как это удалось директору съемочной группы? Когда подняли бокалы за то, что теперь я получу паспорт и стану взрослым человеком, пришлось признаться, что мне исполнилось всего пятнадцать. Я чуть не плакала, а коллеги смеялись: «Какая же ты еще маленькая!»

Андрей Андреевич Файт посвятил мне стихи собственного сочинения, которые прочел под аплодисменты. Они были необыкновенно трогательными и нежными.

Сегодня вспоминаю одно — меня окружала исключительно всеобщая любовь.

— Фильм вышел и стал прокатным хитом. Вы проснулись знаменитой. Как к этому отнеслись сокурсницы и педагоги из хореографического училища?

— Я вела себя скромно и не вызывала негатива у однокурсниц. Многие не скрывали, что хотели бы тоже сниматься в кино. Наверное, кто-то завидовал, но в этом нет ничего страшного. Я сама себе завидовала, было чему. На адрес училища приходили мешки писем от поклонников. Мне объяснялись в любви, кто-то прислал томик Блока. Солидная корреспонденция приходила от заключенных из тюрем, они там тоже посмотрели «Волшебную лампу Аладдина». Многие учителя были за меня рады, а педагоги, чьи занятия пропускала, иронично называли звездой Голливуда.

После съемок мы продолжали переписываться с Рыцаревым. Он очень хотел снимать меня и дальше. Тем более что в работе у него находились два сценария — «Русалочка» и «Аэлита». Все подводное царство в «Русалочке» строилось на балете, так что мои умения могли бы там пригодиться. «Аэлиту» Алексея Толстого я прочла, поскольку училась в русской школе. Когда увидела сценарий, обратила внимание на то, что портрет героини списан с меня. Борис Владимирович просил не соглашаться на другие роли, и я его послушалась, отказалась от нескольких интересных работ у грузинских режиссеров. На меня обиделись и перестали приглашать, а проекты Рыцарева так и зависли.

Этому радовался Вахтанг Чабукиани, он отпускал меня сниматься со скрипом, страшно ревновал к кино. Училище я окончила с красным дипломом, и Вахтанг Михайлович сразу взял меня в труппу Театра оперы и балета имени Палиашвили. Первый год танцевала в кордебалете абсолютно все. На второй Чабукиани велел готовить партию Лауренсии. Работа ответственная, не все получалось с ходу, я занервничала. Внушила себе, что у меня небольшой шаг, невыдающиеся для солистки балета данные, что примой не стану, ела себя поедом, решила, что мой путь — стать драматической актрисой, для чего надо поступать в театральное училище. Максималисткой была страшной!

Я танцевала в балете «Корсар» из архива Д. Чоговадзе

К балету я вернулась позже, когда поехала учиться на балетмейстера в Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии. Там моим педагогом стал Святослав Кузнецов. Мои учителя вообще были один лучше другого! Святослав Петрович оставлял преподавать танец на кафедре, но я вернулась в Тбилиси, о чем по сей день если не сожалею, то уж точно переживаю. Тетушка, мамина сестра, сегодня одна живет в Москве, просит приехать, а у меня нет возможности. Очень жалею, что в свое время не использовала шанс получить российское гражданство.

— Как складывалась личная жизнь такой красавицы? Наверное, от кавалеров отбоя не было? Вон ведь «Аладдин», как известно, женился неоднократно.

— С Борей Быстровым у меня была значительная разница в возрасте, нас связывала исключительно дружба. Встречались, когда он приезжал в Тбилиси, если я оказывалась в Москве, ходила на его спектакли. Боря всегда приглашал.

В меня был влюблен другой человек. Он даже просил моей руки у мамы.

— Но вы женаты! — поражалась она.

— Я немедленно разведусь, если ваша дочь согласится выйти за меня замуж.

Когда мама об этом рассказала, я была непреклонна. Он меня совершенно не волновал как мужчина. Брак по расчету не входил в мои планы. К тому же я начиталась романов, была тургеневской девушкой, несмотря на то что любимым писателем стал Достоевский, и считала неприемлемым для себя разрушать чужую семью. Так что поступила принципиально, сказала решительное нет. Никогда не была белой и пушистой, проявляла характер во многих жизненных ситуациях.

Этого человека уже нет в живых, но назвать имени не могу. Жива его жена. Зачем ее травмировать?

Я вышла замуж по любви. Давид тоже служил в труппе Театра оперы и балета, там мы и познакомились. Он прекрасно пел. Вскоре поехали на гастроли, сблизились. Вернувшись, Давид сделал мне предложение. Свадьба была шумной. По традиции жених подогнал к дому невесты целую кавалькаду автомобилей. Мама накрыла у нас сладкий стол с непременным тортом. Потом поехали в ЗАГС расписываться, гуляли два дня. На второй день мы нарушили традицию, не стали принимать в застолье никакого участия — надоело! В свадебное путешествие отправились в Москву, остановились у моей тетушки, проживавшей рядом с метро «Семеновская». Я позвонила Рыцареву, тот сразу пригласил в гости. Мы поехали, хотелось показать ему мужа.

Я с мамой и дочкой Ниночкой из архива Д. Чоговадзе

— Как складывалась семейная жизнь?

— Сложно, Дато оказался безумно ревнивым. Ревновал меня даже к маме, дулся, если ехала навестить родителей.

Я ушла из балета, окончила театральное училище, поступила в труппу драматического театра. Делала там успехи, играла Офелию. Когда Гамлет обнимал меня на сцене, Дато в зале выходил из себя. После спектакля нередко закатывал скандал.

— Почему ты смотрела на него влюбленными глазами? Между вами что-то есть!

— Конечно есть: мы играем в одном спектакле и по сюжету Офелия влюблена в Гамлета. Как мне еще на него смотреть?

Ни один аргумент не действовал. Дато требовал, чтобы ушла из театра, запрещал ходить на кинопробы. Мы конфликтовали все чаще, ситуация становилась невыносимой. Я была двадцатилетней, неопытной. Не приобрела еще женской мудрости. В профессии меня ценят, даже поклоняются, а тут один какой-то говорит на все: «Нет». Я протестовала, было обидно: «Кто ты такой? Почему мне все запрещаешь?»

Жили мы с его родней — бабушкой, дедушкой, родителями. Что бы ни устраивал Дато, все бросались на его защиту, доказывали, что виновата я. Свекровь однажды заявила: «Даже если он будет неправ, я встану на его сторону, потому что это мой сын». В конце концов мое терпение иссякло, у меня просто не хватило сил сохранить наш брак.

Мы развелись, но не расстались. Я вернулась к родителям, но Дато продолжал к нам приезжать, забирал меня, увозил. Так провстречались еще десять лет. Наверное, он пребывал в уверенности, что я его навсегда, что так будет продолжаться вечно. Он женился, я об этом узнала. Как ни в чем не бывало Дато в очередной раз приехал ко мне, но я его не приняла, порвала с ним окончательно. Для него это стало ударом. Не понимаю, на что он рассчитывал.

Во второй раз выйти замуж не стремилась, хотя предложения поступали. Мне не нравится менталитет грузинских мужчин. Они крайне эгоистичны, деспотичны, сразу же начинают покушаться на твою свободу. По крайней мере такие мужчины попадались на моем пути. А без личной свободы человек превращается в раба. Семья для меня святое, ради нее готова была пойти на все. Но я не захотела становиться рабыней.

Не так давно в Тбилиси на гастроли приезжала Марина Федункив, мы познакомились, подружились. Однажды сидели вместе, разоткровенничались.

— Почему вы после такого успешного начала ушли из театра, не снимались? — спросила Марина.

Ниночка окончила психологический факультет, помогала детям со сложной судьбой из архива Д. Чоговадзе

— Из-за мужа.

— Раньше надо было разводиться!

— К моменту развода в вашей семье уже росла дочь. Как она приняла тот факт, что родители расстались?

— Ниночка очень переживала, я объясняла: «Все бывает, даже если мы не вместе, Дато остается твоим отцом». Она окончила консерваторию, стала пианисткой, талантом пошла в папу. Но музыка не стала ее профессией. Дочь окончила еще и психологический факультет, помогала детям со сложной судьбой выйти из кризиса, адаптироваться к действительности. Сейчас работает в Африке, в миграционных службах Судана. Их команда спасает беженцев, оказавшихся жертвами политических режимов. Обстановка там страшная, жизнь Ниночки ежедневно подвергается опасности. Я была против этой поездки, но дочь приняла свое решение. Она сосредоточена на работе, не вышла замуж, хотя ей уже за сорок. Причина та же — менталитет грузинских мужчин. Дочь тоже не хочет усложнять себе жизнь. У русских есть прекрасная пословица на эту тему: «Выйти замуж не напасть, как бы замужем не пропасть».

— После «Аладдина» вы сыграли всего одну роль — военную летчицу в фильме «В небе «ночные ведьмы». Сложно давались съемки после солидного перерыва?

— Тогда я была уже дипломированной актрисой, училась у прекрасных педагогов Дмитрия Алексидзе и Михаила Туманишвили, владела профессией. Все мне давалось легко. Играть надо было военного человека, через войну прошли мои мама и тетушка, много о тех временах рассказывали.

Да и я была уже не ребенком, успела расстаться с мужем, ощущала себя свободной. И рядом видела свободных женщин, прекрасных актрис, от которых была в восторге. Девочки уже находились в Феодосии, когда туда приехала я. Их успели разместить. Мне нашлось место в номере с бухгалтером группы. Потом кто-то высказался, что все-таки это неправильно: бухгалтер отвечает за деньги, она должна жить в отдельном номере. И меня переселили к Тане Микриковой. Правда предупредили: у нее сложный характер, может и матом послать. И вот я сижу жду Таню, чтобы представиться, а ее все нет. Танюша заявилась в полночь, увидела меня, а я сразу пошла в атаку: где тебя, трам-там-там, черти носят?! От того, как ненормативная лексика звучит с грузинским акцентом, Таня пришла в полный восторг, так что сразу нашли общий язык. Подружились, гуляли по лесу в свободное от съемок время, собирали травы, заваривали с чаем. Чудесного вкуса того чая не забуду никогда. Я учила девчонок готовить аджапсандал. Они меня — как за собой следить, правильно голодать, не набирать лишний вес. Была от них в восторге: мне встретились актрисы в полном смысле слова.

Я многое в жизни упустила, и сегодня у меня есть большое желание все наверстать: испытываю творческое голодание, неудовлетворенность Л. Кудрявцева

Недавно моя партнерша Яна Друзь приезжала в Тбилиси на кинофестиваль, мы виделись, обе сохранили о тех съемках хорошие воспоминания.

— Чем занимаетесь сегодня?

— Преподаю в театральном университете ритмику и танец, работа интересная, ставлю студентам музыкальные этюды, программы. Конечно же, их ждет не самая легкая актерская судьба. Не так много фильмов снимается сейчас в Грузии, невелики и зарплаты в театрах. Очень огорчилась, когда увидела одного своего студента в ресторане, где тот работал официантом. Талантливый парень, подававший надежды, вынужден выживать, зарабатывать другой профессией, а это может затянуть, не оставить времени на актерство. Но с такими проблемами сталкиваются не только выпускники нашего театрального вуза.

Я сама многое в жизни упустила, и сегодня у меня есть большое желание все наверстать: испытываю творческое голодание, неудовлетворенность, чувствую, что у меня еще остались силы сняться в кино, сыграть хорошую роль, порадовать зрителей, которые меня помнят. Ниночка меня в этом поддерживает.

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх