На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

7дней.ru

105 401 подписчик

Свежие комментарии

  • Татьяна Бут
    Поиск крутых имен? Вы их находите, на этом все и кончается, т.к. их больше нигде не увидешь. Эти таланты должны радо...Поселивший семью ...
  • Анатолий
    Нашёлся бы кто смелый да в жопу его трахнул. За семью он перживает. Вот, к примеру, Расторгуев за семью не переживает...«Не трогайте мою ...
  • Вовладар Даров
    Низкая и никому ненужнаяПредали забвению:...

Эрнест Латыпов. Кровь, пот и слезы

В Мариинском театре я станцевал практически весь репертуар и понял: хочется больше новых ролей...

Эрнест Латыпов А. Федечко

В Мариинском театре я станцевал практически весь репертуар и понял: хочется больше новых ролей и больше свободы. Мой уход вызвал небольшой шок, ведь я был в отличных отношениях и с дирекцией, и с наставником, и с коллегами. Казалось бы, причин нет. Но я решил: лучше сделать, чем потом жалеть, что не сделал. За три года, что служу в Михайловском, не пожалел ни разу.

— В десять лет мама привезла меня в Петербург. Помню, как мы явились в Академию русского балета имени Вагановой с большими китайскими баулами. Город, конечно, прекрасный, но я его долго не видел, сидя в интернате академии. У меня был маленький календарик, в котором зачеркивал дни, проведенные в «неволе», ожидая, когда настанут каникулы и я увижу маму с папой, бабушек, дедушек. Без них было тяжело, порой я плакал...

Денег у нас почти не было: в Киргизии тогда зарплата была в разы меньше, чем в России. Перед отъездом воспитатели сказали родителям: мол, нужно оставить детям что-то на карманные расходы. Мама вручила мне какую-то сумму... Потом узнал, что она ехала обратно в поезде с последней сотней в кармане. А путь из Петербурга в Бишкек длинный, четыре дня, еще и с пересадкой. Помню, как смотрел из окна во двор, по которому уходила мама, и сердце сжималось. Но ничего в жизни не происходит зря. Теперь стараюсь, чтобы семья ни в чем не нуждалась.

— Какие еще воспоминания остались от учебы?

— В академии мы лазили через окно в корпус к ребятам-иностранцам, и те угощали всякими деликатесами. Друг-итальянец, например, шикарно готовил пасту, японцы делали классные роллы. В общем, жили дружно. Но если честно, ни английского, ни итальянского я толком не знаю, приятель учил лишь не очень приличным словам.

— Как вообще вы увлеклись танцем?

— У родителей, Сырги и Эрика Латыповых, свой ансамбль народных танцев — самый большой в Киргизии, и я с трех лет выходил с ним на сцену. Причем папа с мамой не делали скидок: шаг влево, шаг вправо — и таких люлей получишь! Так что танцевал на уровне, по-другому бы не дали.

Вообще, у меня вся семья творческая. Дедушка Жапар музыкант, писал песни. Мама была когда-то известной певицей, и дедушка помогал ей сочинять хиты. Папина мама, бабушка Флиза, тоже прилично пела. Так что хороший слух передался мне по наследству. А мечта отправить меня учиться в Петербург возникла у папы.

— У вас ведь большая семья?

— Огромная! У мамы девять братьев и сестер. Бабушка Саткынбу имеет сорок внуков и кучу правнуков. У папы три брата, бабушка с его стороны, к сожалению, недавно умерла. Когда мы все собираемся, такой гвалт стоит! Взрослые беседуют за накрытым столом, дети носятся по дому, и это счастье!

С годами все отчетливее понимаю, что нужно чаще созваниваться с родителями, и если вдруг возникает маленькое окно в три-четыре дня, лечу в Бишкек. Обычно сразу еду к бабушке, родные режут барана, готовят шурпу, плов, манты. Когда звоню тетям и бабушке, прошу: «Меньше ешьте теста». Но это невозможно, национальная еда очень калорийная.

В Петербурге я очень скучаю по семье. Была бы моя воля, всех бы сюда перевез, планирую это сделать. Но пока не время — у родных работа, у мамы с папой ансамбль. Горжусь, что у нас в семье принято живое общение, никто часами не сидит в телефоне и компьютере. От этого отношения более искренние. Такого живого общения мне в Петербурге не хватает.

В Мариинский театр пришло письмо от канала «Культура» с просьбой выделить молодых солистов для шоу «Большой балет». Моей партнершей стала Надежда Батоева. Сцена из балета «Дон Кихот» Вадим Шульц/Предоставлено Управлением информационного взаимодействия и веб-ресурсов канала «Россия-Культура»

— А чего не хватает еще?

— Гор. Они в Киргизии удивительные. Кто их не видел, советую побывать. Никакая Швейцария и рядом не стояла! Люблю уезжать в горы, жарить там шашлыки. С балетными ребятами часто говорим про обычных людей — называем их «нормальные». Мы-то все ненормальные по своей сути. У «нормальных» большой отпуск, выходные, есть время на семью. А у меня его не хватает ни на что. Хотелось бы почаще собираться с бабушками, дедушками, тетками и дядьками, прочей родней. Сидеть всем вместе, смеяться, говорить о жизни, есть вкусный плов. Наверное, этого не хватает больше всего.

— Какие семейные принципы вы взяли в свою взрослую жизнь?

— Что близким нужно помогать, а еще экономить. В моем детстве у бабушки с дедушкой была фруктово-овощная лавка. В конце девяностых все выживали как могли. Лавка была огромной, в ней всегда толпилось много покупателей — видимо, энергетика у бабушки с дедушкой добрая. Я, пятилетний, им помогал, вставал на рассвете и ездил на оптовый базар, где мы загружали дедушкин «москвич» под завязку. С того момента начал понимать, что деньги любят счет и с неба не капают. И как бы богат ты ни был, нужно думать о будущем. Не профукивать деньги за день, а вкладывать в то, что потом окупится. Я вот вкладываю в недвижимость. Конечно, мог бы купить самую-пресамую дорогую машину, еще что-то ультрамодное, но мне это неинтересно. Лучше пускать деньги на благие цели. Всех нас ждет одна яма — ни машины, ни квартиры, ни золото туда не заберешь. Предпочитаю делать добрые дела, нести в мир хорошее.

— Например?

— Когда закупаюсь в супермаркете и сталкиваюсь с бабушками и дедушками, которые считают копейки, сердце всякий раз екает. Берет бабуля две морковки, луковицу, немного картошки. Это ужасно. Стараюсь либо денежку дать, либо продукты оплатить. Слава богу, есть у меня такая возможность. Иногда старики стесняются, даже шарахаются. Для них моя помощь — неожиданность. Считаю, любой человек хоть иногда может такое себе позволить. Если люди будут стараться делать добро, мир автоматически станет лучше.

— Вы как-то признались, что детство для вас — это речка и драки. Таким задирой были?

— Речка, драки и... бутылки. Задирой не был, но постоять за себя мог. Родители часто уезжали, меня воспитывали дяди, драться научили они — вместе приемчики во дворе отрабатывали. Каждый пацан должен был уметь дать сдачи обидчикам. В академии, кстати, мне это пригодилось. Я был маленьким, щуплым, и старшие ребята пытались «воспитывать». Но в обиду я себя не давал, к тому же в детстве занимался боксом. А «речкой» называю небольшие арыки, мы часто в них плескались.

Про бутылки — своя история. Помню, зимой родители часто устраивали концерты в зале на пятьсот мест. Люди покупали себе лимонад, а я потом собирал пустую тару и сдавал, чтоб были деньги на карманные расходы. Рекорд — четыреста бутылок, я старался хоть чем-то помочь маме и папе.

— Массовый зритель узнал вас после участия в телешоу «Большой балет». Как вы в него попали?

— В Мариинский театр пришло письмо от канала «Культура» с просьбой выделить молодых солистов для шоу. Мой наставник Геннадий Наумович Селюцкий посоветовал поехать, да я и сам хотел. Тем более, опыт участия в конкурсах уже имелся: и в Перми, и в Москве, и в Петербурге, я даже был лауреатом. Партнершей стала Надежда Батоева — балерина из нашего же театра. Мы обсудили со своими педагогами, что будем танцевать, и отправились в Москву.

Когда навещает мама, я, как говорится, чувствую разницу между комфортом и некомфортом. Полный холодильник еды, круглосуточная забота... А. Федечко

На такие шоу стоит ездить, ты ведь каждый раз преодолеваешь себя. Скажем, «Дон Кихота» и «Шехеразаду» танцевали с Надей в двенадцать ночи — ждали, пока всех отснимут. Пол, кстати, там своеобразный, очень скользкий, плюс несколько камер, причем одна движется у тебя перед лицом. Это непросто...

Две недели съемок мы жили в столичном отеле, на площадку ездили каждый день, проводя там по пять-шесть часов. Никаких дублей, шанс давался только один. Если упал — значит упал... Когда танцевали «Щелкунчика», я сломал палец на руке. В па-де-де было четыре кавалера и мы с Надей. Один из ребят бросал мне партнершу, и я ее ловил в поддержке. Именно в этот момент и почувствовал острую боль. Но понимал, что переснимать не будут, и продолжил как ни в чем не бывало. Проект нас с Надей очень сплотил, в следующем сезоне в Мариинском театре больше танцевали вместе. Считаю, мы тогда достойно выступили, и это дало новый толчок к развитию. Ведь если артист не развивается — он умер.

— Гран-при вы не получили. Огорчились?

— Жажды выиграть любой ценой не было. Честно. Это же искусство, а не гонки. Гораздо важнее, что шоу транслировали не только в России, но и в странах СНГ. И то, что бабушка с дедушкой, которые не могут приехать в Петербург и Москву, увидели меня на сцене. Да не один раз, а каждую неделю смотрели на внука.

Был, впрочем, и «побочный эффект» от появления на ТВ. Стали узнавать на улице и в ресторанах, куда заходил перекусить. Но к этому отнесся абсолютно спокойно, я не тщеславен. Мне важно доказать, на что способен, не кому-то, а себе самому. Если бы стремился к популярности, активно продвигал бы себя в соцсетях, но жалко тратить на это время. Выложу несколько фотографий, на том все и заканчивается. И потом, разрекламированный спектакль порой не так хорош, как рассказ о нем в Интернете. Посмотришь на чью-то страницу — ахнешь, а придешь в театр — ничего особенного. Считаю, что артист должен восхищать на сцене, а не в Сети.

— Травмированное колено мешает жить?

— Сейчас уже нет, мне сделали операцию. Пью витамины, колю лекарства. В балете же нагрузка, как в спорте. И у каждого проблемы либо со спиной, либо с коленями, либо со стопами. У некоторых коллег ситуация посерьезнее, чем моя, но они держатся и на сцене показывают уровень. Мы народ закаленный, и что бы ни случилось, спектакль нужно довести до конца...

Самое сложное в нашей профессии — не бороться с травмами, а поддерживать форму. Выйти из нее легко, а восстановиться потом трудно.

Каждое утро просыпаешься и самостоятельно разогреваешься. Потом стоишь у палки. Затем отдельно урок уже в театре, следом репетиция, после нее необходимо отдельно покачаться самому, сделать какие-то упражнения, растяжки. У меня к тому же есть особенность: мышцы такие, что больше времени требуется на разогрев. Я пользуюсь специальными мазями, стараюсь больше гнуться, растягиваться. Если всего этого не делать, совсем «засухарюсь».

— Прославились вы в Мариинском театре, а сейчас блистаете в Михайловском. Почему сменили одну сцену на другую?

— Когда уходил из Мариинского, мой наставник Геннадий Наумович очень сокрушался. Но со временем принял мое решение, заметив: «Рыба ищет, где глубже, а человек — где лучше». На прославленной сцене у меня могло быть три-четыре спектакля в месяц. Кому-то достаточно, для меня же это застой — хотелось работать больше. Но не получалось — мы никогда не знали своего расписания на месяц вперед, приходилось отказываться от многих поездок.

С Анастасией Матвиенко, первой солисткой балетной труппы Мариинского театра. Сцена из балета «Баядерка» Наталья Разина/предоставлено пресс-службой Мариинского театра

В Мариинском театре станцевал практически весь репертуар и понял: хочется больше новых ролей и больше свободы. Я не тот человек, который будет просто сидеть и ждать у моря погоды. Мой уход вызвал небольшой шок, ведь я был в отличных отношениях и с дирекцией, и с наставником, и с коллегами. Казалось бы, причин нет. Но я решил: лучше сделать, чем потом жалеть, что не сделал. За три года, что служу в Михайловском, не пожалел ни разу. Спектаклей стало больше. И от гала-концертов за границей теперь можно не отказываться. Имею возможность танцевать и в новосибирском театре, куда часто приглашают. Зал на каждом спектакле забит. Труппа там сильная, много способных ребят.

Хотя в Михайловском поначалу было тяжело без своего мастера. Этот человек многое мне дал, научил не бояться сложностей ни в профессии, ни в жизни. Он был со мной с пятнадцати лет, я с ним советовался по всем вопросам. Геннадий Наумович больше чем наставник, больше чем просто педагог. Наша связь не прерывалась и после того, как я покинул Мариинку, он видел мои спектакли в Михайловском, тактично давал советы, мы часами могли общаться по телефону.

В октябре его не стало, страшный удар для меня... Примерно год до этого Геннадий Наумович почти не выходил из дома, уже неважно себя чувствовал. Последний раз мы говорили в конце сентября, хотели увидеться, но приехать к нему я так и не успел. Наверное, подобных педагогов больше нет: он преподавал с 1963 года и выпустил много звезд... Поехал со мной в столицу на «Большой балет» и часами сидел на съемках на «Мосфильме», хотя ему было семьдесят восемь лет. И на других конкурсах мастер всегда был со мной, просто не мог позволить, чтобы его воспитанник ехал один.

— Вы, знаю, активный футбольный болельщик.

— Да, болею за «Зенит». Проникся футболом году в 2005-м, еще подростком, в академии. Один город — одна команда. Интернет тогда особо не был развит, мы с ребятами скидывались и покупали спортивный журнал, чтобы прочесть там об игроках, узнать, что пишут футбольные аналитики. Тогда я не имел возможности пойти на стадион «Петровский», но матчи в выходные показывали по телевизору. Сейчас люблю смотреть живой футбол на «Газпром Арене». Как только выпадает свободное время, еду на игру. Как все, вскакиваю и ору кричалки, хотя сижу не в фанатском секторе: «Разгоняй тоску, заводи шизу, стадион, греми — «Только Питер и «Зенит». На футбол езжу один. Наверное, по жизни я стал немного одиночкой: может, из-за плотного графика, да и в поездах-самолетах привык быть один...

— Как еще проводите досуг, если он у вас все-таки имеется?

— Вчера был выходной, приехал в театр, позанимался пару часов. Нужно ведь, как уже говорил, постоянно поддерживать форму. А если идти никуда не надо, включаю телевизор. Люблю смотреть футбол, смешанные единоборства, фильмы. Конечно, единоборства — жестокий вид спорта. Но ведь и балет тоже. Он прекрасен только на сцене — а за кулисами кровь, пот и слезы, борьба с самим собой. Случаются и травмы, и разочарования... Но если будешь стараться — усилия окупятся.

Эрнест Латыпов А. Федечко

— А что происходит с людьми, которые упорно трудятся, но не достигают намеченного результата? Бывает же, таланта не хватает...

— Чаще бывает наоборот: боженька даст человеку шикарные данные, а он ленится. Со мной учились ребята, задатки у которых были лучше моих, но я упорно трудился, где-то, наверное, был настойчивее и получил результат. А может, просто мне это было важнее, чем другим... Без работы над собой не достигнешь успеха. А совмещение хороших данных и упорства, увы, встречается редко. И те, у кого не получилось, превращаются в «кнопочных героев» — сидят в Интернете и строчат гадости. Не спорю, критика полезна, но конструктивная. А когда пишут, чтоб унизить человека, это подло. Поэтому не читаю комментарии, а если какой-то попадется на глаза — мне все равно. Раньше переживал, не скрою.

— У вас есть близкие друзья?

— В театре есть друзья, приятели. И с ребятами из академии поддерживаю связь. А дружу с Витей Лебедевым, мы вместе служим в Михайловском. Но иногда на дружбу просто физически не хватает времени. С утра порепетировал, сходил на урок, еще порепетировал... И уже сил ни на что нет, хочется скорее домой, полежать-отдохнуть, включить футбол. И еще: чтобы близко подпустить к себе человека, нужно быть в нем уверенным. Это опять же время. Порой с кем-то пообщаешься и чувствуешь: энергия бьет в тебе ключом. А случается, человек ее забирает, пусть ненамеренно, но это тяжело. Скажешь такому пару слов — и в сторонку. Но чтобы закадычный друг... Наверное, пока нет.

— Балерины многим жертвуют, чтоб держать вес. Булки нельзя, шоколадки — ни в коем случае. А у вас есть эта проблема?

— Мне, слава богу, повезло с конституцией: проходимость и усвояемость хорошие. Правда, сидя на карантине, вес все же слегка набрал. Решил: не буду заниматься, отдохну от балета. Это тут же вышло боком — пришлось активно сбрасывать лишние килограммы. Но было в карантине и хорошее: успел сделать в квартире ремонт, отдохнул на природе. Арендовал коттедж в тех местах, где снимали когда-то «Особенности национальной охоты», много гулял. И баня, и Финский залив — все рядом.

— Как обустроили квартиру? Для вас вообще важен бытовой комфорт?

— Уют, как правило, начинаю наводить, когда приезжают родственники. Самому мне и одного матраса достаточно. Однако понимаю: так нельзя, поэтому постарался, чтобы кухня была хорошая, удобная кровать, диваны. Когда навещает мама, я, как говорится, чувствую разницу между комфортом и некомфортом. Полный холодильник еды, круглосуточная забота... Обычно-то перекусываю где приходится.

— Слышала, вы меломан. Какую музыку предпочитаете?

— Разную. Если послушать подборку в моем телефоне — сплошная эклектика. В основном бодрые, веселые мелодии. Сел с утра за руль — и поешь! Летом открываю в машине окна, люди смотрят как на сумасшедшего. Я же не только пою, но и футбольные кричалки выдаю. Есть такая песня «Питер, шизи на вираже», вот ее исполняю. Считаю, что раз уж живу в Петербурге, где подчас пасмурно и дождливо, настроение должен создавать себе сам.

— Когда говорят «балетный танцовщик», рисуется образ некого метросексуала, тщательно следящего за собой. Вы такой?

— О нет. Наоборот, родители и моя девушка часто говорят, мол, нужно обновить гардероб, но я как-то не особо реагирую. Хотя у нас в театре есть настоящие модники. Я другой, что увижу — то и надену. Мужчина, конечно, должен за собой следить, но чересчур стараться... Брови точно никогда выщипывать не буду! Мужчина должен оставаться мужчиной. А то порой в провинцию прилетаю, знакомлюсь с кем-то, спрашивают:

Как только выпадает свободное время, еду на игру. Вскакиваю и ору кричалки. На футбол езжу один. Наверное, по жизни я стал немного одиночкой А. Федечко

— Чем занимаешься?

Отвечаю:

— Балетом!

Люди страшно удивляются, видя перед собой обычного парня, а не существо с накрашенными глазами.

— Вот вы и проговорились — у вас есть девушка! Почему до сих пор не подарили родителям внучат, а бабушке с дедушкой правнуков?

— Они меня тоже постоянно об этом спрашивают. Очень хочу детей, они — радость жизни. Но не тороплюсь пока с этим, к рождению ребенка нужно подходить серьезно и осознанно. Хочется дать чаду воспитание, и чтобы когда придет старость и смерть, дети помнили о тебе только хорошее.

Да, у меня есть девушка, но я о ней не трублю на весь свет. Конечно, хочу семью, но пока не женился, и дело точно не в карьере. Видимо, звезды не сошлись...

У меня есть идеал женщины — такая, как мама и бабушка. Но понимаю: сейчас девушки совсем другие, и с этим нужно смириться. Я старомоден. Мне нравится, когда женщина посвящает себя мужчине, а мужчина — женщине. Нравятся искренние отношения, а не ради выгоды. И афишировать личную жизнь я не люблю. Порой бывает, семья выставляет в Интернете всю подноготную: как едят, как спят, мне это претит. Быт, какие-то ежедневные мелочи должны быть закрыты, спрятаны от посторонних глаз.

— У вас были разочарования, когда понимали, что девушка с вами из-за статуса, денег?

— Разочарование — слишком сильное слово. Было, скажем, недоумение, недопонимание. А чтобы возникло понимание, необходимо больше общаться друг с другом. Грустно, когда в отношения вмешиваются третьи лица: дают советы, и если человек восприимчивый, его мнение о партнере порой меняется. У меня так случалось. Поэтому считаю: если возникают отношения, двое должны разбираться между собой сами.

— Будущая жена должна быть из мира искусства? Если девушка не мусульманка, семья ее примет?

— Это не главное. Главное — взаимопонимание и уважение к родителям друг друга. Хорошо бы, чтоб жена умела готовить. Жаль, сейчас многие девушки не понимают, что путь к сердцу мужчины по-прежнему лежит через желудок! А вообще я не тиран. Если любимая устала, сам приготовить могу. Правда, только стейки и салатики. Обожаю мамины манты и бабушкин бешбармак, но самому мне их не повторить.

...А если говорить о вере, мои родители точно не мечтают, чтобы жена жила по мусульманским обычаям: сидела дома, готовила и воспитывала детей. Им главное, чтобы я был счастлив в браке. Мама с папой ведь светские люди, не религиозные фанатики.

— Для вас вера важна? Вы молитесь перед выходом на сцену?

— Молюсь, прошу Всевышнего, чтобы спектакль прошел без травм, чтоб все сложилось удачно. Иногда три раза стучу по дереву.

Кстати, к вере я пришел не сразу. В юности, можно сказать, был дурачком. Совершил много ошибок. Иногда окружали не те люди, путавшие доброту со слабостью и пытавшиеся мной воспользоваться. Со временем я научился их отодвигать.

Взрослея, пришел к Богу. Наверное, больше стал думать о нем, потеряв нескольких близких. И однажды просто пошел в мечеть... Конечно, я светский верующий: не молюсь пять раз в день и не всегда соблюдаю посты. Но считаю, что Бог есть.

Думаю, вера мне очень помогает. Я научился прощать обидчиков и не обращать внимания на завистников. Не сказать, что моя вера строга к телу, могу после спектакля выпить стопочку-другую. Но я стал верить в перерождение души. Возможно, пришел к вере еще и потому, что часто остаюсь один. Она дает опору и уверенность.

Сцена из спектакля «Жизель, или Вилисы». С балериной Михайловского театра Анжелиной Воронцовой Стас Левшин/предоставлено пресс-службой Михайловского театра

— Если верите в реинкарнацию, то кем бы хотели стать в следующей жизни?

— Котом или маленькой собачкой. Иногда встаешь на работу, и так не хочется уходить из дома! Думаешь: хорошо бы, чтоб меня кормили, гладили и любили. И никаких человеческих проблем!

— У балетных век короткий. Думали, чем займетесь «на пенсии»?

— Размышляю, но пока нечасто. Мне же всего двадцать восемь. Вполне возможно, буду преподавать. Мне это нравится. По наследству, наверное, передалось, ведь отец четыре года был директором Бишкекского хореографического училища. Тем более что опыт уроков и мастер-классов уже имеется. В Бишкеке я устраивал благотворительные концерты. Папа помогал — давал ребят из училища, участвовали и танцовщики из местного театра. Я вел мастер-классы, занимался с ними. Это все бесплатно, подарок родному городу.

Когда карантин закончится, планирую продолжить устраивать благотворительные концерты. Главное — чтобы очередные новшества не помешали, а то там каждый год что-то меняется. Одно время наш театр хотели закрыть....

А еще здорово было бы футбольным тренером стать! Шутка, конечно. Подозреваю, там столько премудростей, что не игравший человек их просто не поймет.

— Ходят слухи, что вам неоднократно предлагали контракты европейские театры.

— Это какая-то неверная информация. Я уходил из Мариинского с мыслью остаться в Петербурге. И свое ближайшее будущее вижу здесь. Если приглашают выступить в Европе, только рад, но паковать чемоданы и уезжать надолго не собираюсь. Часто летаю за границу на гала-концерты. Приглашающая сторона собирает мировых солистов, у каждого — свои номера. Обычно программа идет в двух отделениях, и это классическая хореография. Раньше чаще всего танцевал па-де-де из «Дон Кихота», но потом поднадоело. Возим партии из «Лебединого озера», «Шехеразады», «Спящей красавицы», «Талисмана». И слухи об отъезде ходят, видимо потому, что у меня много разовых контрактов.

К слову, между заграничным и нашим зрителем чувствуется разница. Да и западная публика отличается от восточной. Допустим, в Японии обожают Чайковского и русский классический балет. Последний раз с Михайловским театром возили туда «Спящую красавицу», очень тепло принимали. Японцы эстеты по своей сути, любят красоту, классику. Очень хорошо принимают в Италии, но там ощущается разница между южной частью страны и северной. Южане восприимчивее, бурно реагируют на красивые прыжки, северяне посдержаннее.

Я много где уже побывал: в Америке, Бразилии, Франции, Англии, Испании, Мексике, Японии, Китае, Корее... Не могу назвать театр, который понравился больше. Мне, например, очень уютно на сцене «Сан-Карло» в Неаполе. Нравятся старые здания с историей, там совсем другая атмосфера. Даже запах за кулисами и на сцене другой, витает дух времени. В Бергамо здание настолько старое, что с виду вот-вот развалится. Театру больше двухсот лет, но мне нравится, что в нем ничего не меняли. Прошелся по зрительному залу — кресла скрипят... Есть в этом что-то завораживающее! А новые театры какие-то стерильные.

Вера мне очень помогает, дает опору и уверенность. Я научился прощать обидчиков, не обращать внимания на завистников. Стал верить в перерождение души А. Федечко

— У вас все еще есть неисполненные мечты?

— Раньше была мечта станцевать в «Кармен-сюите» Альберто Алонсо, но со временем она улетучилась. В Мариинском в «Корсаре» танцевал Али и считал, что Конрад — это не мое. А в Михайловском исполняю партию Конрада и чувствую себя как рыба в воде.

Теперь мечта не о конкретном персонаже, а танцевать так, чтобы зрителя не разочаровать. Если это «Корсар», ты должен быть на сцене настоящим мужчиной. Если принц в нескольких балетах — должен показать, чем отличаются герои. В «Лебедином озере», «Спящей красавице» и «Золушке» они ведь разные: у них различные походка, характер, взгляд. Ощутить и донести эту разницу и есть профессиональное мастерство. Сейчас я к каждому спектаклю готовлюсь более серьезно. Раньше часто выезжал на координации: лишь бы навертеть, лишь бы прыгнуть. А теперь думаю про каждую мелочь.

— Если бы балет ставили о вас, какое либретто вы бы написали?

— Честное. Там были бы и родная Киргизия, и академия, и Михайловский с Мариинским, и мои душевные терзания. Я уже говорил, что балет — это кровь, пот и слезы. Так что зрителю нашлось бы, в чем посочувствовать герою. А назвал бы я этот спектакль «Путь».

Благодарим Михайловский театр за помощь в организации съемки.

Статьи по теме:

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх