«Ветер срывал крыши с домов. А нашу привозную сцену за час до концерта просто смел: тяжеленные...
«Ветер срывал крыши с домов. А нашу привозную сцену за час до концерта просто смел: тяжеленные софиты, колонки рухнули вниз. Если бы в этот момент я стояла на сцене, кто знает, разговаривали бы мы сегодня с вами», — вспоминает Алсу.
— Алсу, звездам шоу-бизнеса принято завидовать, но, я знаю, успеха не бывает без множества стрессов…
— Конечно, во время концертов может произойти все что угодно. Например, ураган… У меня был концерт на центральной площади города Бугульма, на земле, где я родилась. Собралось 60 тысяч зрителей — и это при том, что население города всего 90 тысяч! И надо же было такому случиться, что именно в этот день на город налетела буря с ливнем. Ветер срывал крыши с домов. А нашу привозную сцену за час до концерта ураган в буквальном смысле смел: тяжеленные софиты, колонки рухнули вниз. Если бы в этот момент я стояла на сцене, кто знает, разговаривали бы мы сегодня с вами. Несмотря на стихийное бедствие — и это в той ситуации было самым удивительным, — концерт состоялся! Каким-то чудом моя команда успела за оставшееся время снова наладить звук и освещение.
Но самое мистическое в этой истории было даже не это. Начался концерт. Я выхожу на сцену и начинаю исполнять первую песню. И вдруг как будто кто-то краник повернул, и ливень, бушевавший уже несколько часов, вдруг закончился. За весь концерт с неба не упало ни капли. Начинает звучать последняя песня. И краник будто снова повернули, и пошел дождь. Небеса услышали мои молитвы, и я смогла дать концерт для моих земляков… В другой раз я выступала в большом концертном зале. Стою на сцене, пою. И вдруг мне на плечо с колосников, с огромной высоты падает часть осветительного прибора. Если бы она полетела немного по другой траектории, попала бы мне в голову, да еще и острым краем. Буквально несколько сантиметров — и не миновать бы трагедии. А так я просто почувствовала очень сильную боль в плече. Но во время выступления находишься в особом состоянии, будто в эйфории, ни на что не обращаешь внимания.
Только за кулисами я до конца осознала, что же со мной произошло. По плечу на глазах расползалось черное пятно — огромная гематома… К счастью, такие опасные для жизни эпизоды случаются нечасто. И самый распространенный вид стрессов на сцене — проблемы с платьем. То молния на спине разъедется, то какая-то оборка оторвется за минуту до выхода на сцену. Поэтому у нас всегда есть с собой иголка с ниткой, чтобы прямо на мне заштопать что нужно. Костюмер в таких случаях говорит: «Возьми в зубы нитку, чтобы я тебе память не зашила». Я смеюсь: «У меня уже давно нет никакой памяти, зашивайте быстрее…» Мне самой не верится, но скоро будет 20 лет, как я на большой сцене. Ведь мой первый клип «Зимний сон» снимался в декабре 1998 года. И столько всего произошло за эти годы — и полные стадионы, и «Евровидение», и дуэты с замечательными музыкантами.
Я и не мечтала о такой карьере, о такой популярности. Да, я очень хотела стать певицей. Но разве могла хотя бы в воображении увидеть именно такое? На мой концерт на ипподроме в Грузии пришло около полумиллиона человек. Если коротко сказать о том пути, который пройден, то мне грех жаловаться. Лишь вновь и вновь могу повторить слова благодарности своим родителям, семье и всем, кто помогал делать первые шаги на большой сцене, — за поддержку и веру, которыми я очень и очень дорожу…
— Да, мало кто из наших звезд может похвастаться, к примеру, дуэтом с Энрике Иглесиасом. Кстати, насчет мировых знаменитостей. С кем еще из мировых звезд вас сводила судьба?
— С Тони Брэкстон — это одна из моих самых любимых певиц, я выросла на ее песнях, даже копировала ее, когда искала свое звучание, свой тембр. А прошло всего несколько лет, и муж (бизнесмен Ян Абрамов. — Прим. ред.) пригласил Тони спеть на моем дне рождения, который мы отмечали в Америке. Это был самый неожиданный сюрприз того дня. Ни о чем не подозревая, собираясь на праздник, я слушала альбом Тони. Наступил вечер, в большом зале собрались все гости. Открывается занавес. И на сцене стоит Тони! Я была готова ко многому, но не к этому. Она пригласила меня на сцену, мы исполнили дуэтом мою любимую песню. После выступления пообщались. Это было невероятно!
— А ваши дочери еще не начали искать свое звучание и тембр? На сцену не просятся?
— Они как раз скоро будут выступать в шоу — на моем юбилейном концерте, который состоится 14 ноября в Государственном Кремлевском дворце. Вообще, я не так часто, как мои коллеги, даю сольные концерты. Но двадцать лет творческого пути — это все-таки круглая и значимая дата. Решила отметить ее большим ярким шоу. Прозвучат и мои первые хиты, и новые песни, и необычные дуэты, а еще я буду танцевать, чего довольно давно не делала на сцене. Вот и Сафине с Микеллой предстоит себя показать. Готовим с девочками серьезные постановочные номера. Переживаем, нервничаем. Очень надеемся, что наши задумки понравятся всем, кто придет на концерт.
— Дочери ведь давно занимаются музыкой…
— Микелла, мне кажется, уже практически состоявшаяся звезда. (Смеется.) У нее даже есть свои поклонники. Недавно она меня просто потрясла: сама сочинила песню — и слова, и музыку. И сама же аккомпанировала себе на гитаре. Микелла давно прекрасно поет, но тут у нее реально очень здорово получилось. Я даже не поверила, что это моя девочка написала. Ну не может быть такого! Я набрала эти стихотворные строчки в Интернете, чтобы проверить — нет ли у них другого автора. «Может быть, Микелла просто услышала их случайно», — подумала я. Оказывается, нет. Авторство — Микелла Абрамова... Тогда я выложила ролик в своем микроблоге, и тут на меня обрушился шквал звонков, СМС-сообщений от друзей: неужели это Микелла написала? В общем, с ней мне все ясно: совершенно очевидно, в каком направлении хочет развиваться дочь.
Конечно, она стартует рановато — еще раньше, чем ее мама. Я начала в 15, и казалось, что это очень рано. А Микелле всего 10. Но ей очень нравится выступать, она уверенно держится перед камерой, на публике. У меня этого не было — я всего боялась, стеснялась. Мне потребовались годы, чтобы преодолеть свою скованность. Хотя до сих пор перед любым выходом на сцену очень нервничаю. Ничего с этим волнением сделать не могу! Только после первой песни, после первых аплодисментов прихожу в себя. Вижу глаза зрителей, слышу, как они подпевают, и будто подпитываюсь этой невероятной энергией и начинаю ощущать, что все идет хорошо. А у Микеллы страха перед сценой нет уже сейчас — она готовый артист.
— А Сафина?
— Сафина любит учиться, она у нас очень прилежная. Ей не нужно говорить два раза, чтобы она сделала домашнее задание, как Микелле, которую приходится немножко стимулировать, а иногда и шантажировать. (Смеется.) Сафина виртуозно играет на рояле, но на сцену ее пока не тянет. В любом случае, и Микелле, и Сафине мы с мужем прежде всего хотим дать достойное образование — тогда им будет легче выбрать свой жизненный путь и идти по нему. Дочки знают, что в первую очередь они должны хорошо учиться (помимо школы и довольно серьезных занятий музыкой, они изучают иностранные языки, включая китайский, и еще ходят в танцевальную студию).
— Их детство чем-то похоже на ваше собственное?
— Сейчас Сафине 12, Микелле — 10. Они уже абсолютно взрослые люди со своим мнением по любому поводу. Еще и советы мне дают — как нужно одеться, как выступить. Мы с ними абсолютно на одной волне, как подружки. Но я сама в этом возрасте была совсем другой. Мама с папой очень много работали, и даже отпуск у них был совсем коротенький — всего недели две в конце лета. А меня на все лето — с конца мая и до начала сентября — отправляли к бабушкам. Сначала на два месяца к маминой маме в Татарстан, в Бугульму, а потом на месяц в деревню к папиным родителям, в Башкирию. Там мы с моими двоюродными братьями и сестрами с утра до вечера были предоставлены сами себе и вели нормальную детскую жизнь. Любимым местом наших игр стал дедушкин сарай. Если собирались одни девочки, играли в дочки-матери, а с мальчишками — в карты. Кстати, сначала в сарае было грязно. Но мы, дети, сами сделали там генеральную уборку: все вымыли и вычистили.
Сколько же в этом сарае было интересного и загадочного! Какие-то сундуки, старые мешки со старинными вещами — книгами, кинжалами, часами. А однажды я нашла на чердаке клад — большой чулок с деньгами! Это были необычные, огромные купюры — видимо, царские. Мы тут же побежали и отдали «добычу» дедушке. А он, по-моему, сдал их в музей… В деревне мы целыми днями не заходили домой — все время были на улице, где-то бегали. Я тогда ничего не боялась, с тарзанки прыгала, еще мне нравилось пройтись по канату, натянутому над обрывом — в буквальном смысле. Родители об этом не знали. Вообще, взрослые за детей тогда не так волновались, как сейчас, мне кажется. Время было советское, спокойное, никому и в голову не приходило, что ребенка кто-то может обидеть. И когда мы жили на Севере, в Когалыме, было то же самое: после школы я быстро делала уроки и сразу выбегала на улицу, там же столько интересного: гаражи, стройки!
Играла с ребятами до самого вечера, пока мама не приходила с работы, не высовывалась из форточки и не кричала: «Алсу, домой, ужинать пора!» В этом маленьком городке все друг друга знали, родители вместе работали, ребятня дружила… Мне жаль, что у детей сейчас нет вот такого детства — с большими компаниями, с игрой в классики и «резиночку». Мои дочки уже и в куклы-то давно не играют! Я свою первую Барби помню до сих пор. Мне было лет десять, и папа привез мне ее из Америки. Это было счастье неимоверное — я лет до двенадцати с Барби играла. А мои дочки уже лет в шесть перестали играть с игрушками — перешли на электронные гаджеты.
— Ох уж эти гаджеты! Сейчас даже наказание самое распространенное — забрать у ребенка гаджет.
— Иногда, когда девочек надо привести в чувство, я тоже так делаю. Но ведь они и так получают свои телефоны только по выходным, в обычные дни у них нет на это времени — уроков и занятий слишком много. Но вообще-то самое действенное наказание для моих дочерей — это если я изображаю обиду и замолкаю. Наказывать как-то иначе нет надобности — они, слава богу, не вытворяют ничего такого. Хотя я все равно, конечно, за них постоянно переживаю. Как только у меня появились дети, мое юношеское бесшабашное бесстрашие исчезло сразу, в один миг. Я стала думать: ах, вот тут можно упасть, вот туда опасно ходить. Я не та мама, которая позволяет детям самим познавать мир во всех «красках», получать ссадины и синяки. Так не хочется, чтобы дочки разбивали носы там, где этого можно избежать. И я все время осторожничаю. В юности обожала американские горки, а теперь, когда Сафина и Микелла зовут меня покататься, всегда отказываюсь. На такие аттракционы меня силком не затащить!
— Как часто вы говорите дочкам «нет» в ответ на их просьбы что-то купить?
— У меня абсолютно не избалованные дети, я не покупаю им шубы, бриллианты или брендовые сумки. Да и нет у них каких-то таких завышенных потребностей, дочки не зациклены на «гламуре». Не представляю, чтобы утром Сафина или Микелла два часа крутились перед зеркалом и мучились вопросом: что бы такое надеть в школу? Понятно, что наступит возраст, когда они захотят накраситься, уложить волосы. Но пока им об этом рано думать. Стараюсь делать так, чтобы прежде всего девочки думали об учебе, о семье, о братике.
— Кстати, а как девочки два года назад восприняли появление Рафаэля? Не ревновали вас к малышу?
— Нет, ведь они были уже достаточно взрослые. При их разнице в возрасте с Рафаэлем дочки воспринимают его как… другое поколение. Они такие маленькие мамочки или нянечки, а он их сыночек. Кстати, у меня с младшим братом Ренардом тоже большая разница — 13 лет. И я его, можно сказать, воспитывала, нянчила. То же самое и мои девочки. Приходят к Рафаэлю перед сном, поют ему колыбельные, укачивают, рассказывают сказки.
— Алсу, а как вы ощущаете себя в вашем возрасте? В этом году вам исполнилось 35…
— Это мой любимый возраст. Он прекрасный, потому что уже есть голова на плечах, какое-то понимание жизни. Это в 15 лет я не могла ни в людях нормально разбираться, ни в ситуациях. А сегодня у меня уже есть свой жизненный опыт. И при этом я все еще молоденькая. (Смеется.) Это в юности мне казалось, что в 35 лет ты уже взрослая женщина. А сейчас возрастные рамки молодости сильно сдвинулись, и я, как и многие мои сверстницы, ощущаю себя абсолютно юной девчонкой. Что же касается возрастных изменений, которые неизбежны, я, конечно, слежу за собой. Есть же прекрасный пример — красавица Моника Беллуччи, про которую никто не скажет: ой как она постарела! Да, видно, что ей уже не 30 лет. Но в свои «пятьдесят с хвостиком» она красивая, ухоженная, шикарная женщина, не скрывающая свой возраст и не прибегающая к «сложным вмешательствам» в свой внешний вид. Она сумела сохранить свое лицо. Вот так достойно и мне хочется взрослеть!
Статьи по теме:
Свежие комментарии