На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

7дней.ru

105 401 подписчик

Свежие комментарии

Татьяна Пилецкая: «Между мной и Баталовым были нежные отношения, но позволить себе мы ничего не могли»

«Мы с Баталовым стоим у окна, репетируем диалог. Вдруг появляется режиссер Донской, ходил он всегда...

Татьяна Пилецкая. 1958 г. РИА Новости

«Мы с Баталовым стоим у окна, репетируем диалог. Вдруг появляется режиссер Донской, ходил он всегда с палкой, огляделся, посмотрел на меня, как закричит: «Костюмера ко мне! Что это за наряд? Что за бантики? Это Сашенька?!» Палкой по столу — р-раз, палка — пополам. Схватил фотоаппарат у фотографа — об пол! Сказал: «За мой счет» — и вышел. «Ничего-ничего, поорет и перестанет», — тихонько успокаивал меня Баталов, который уже не раз репетировал с Донским», — вспоминает актриса Татьяна Пилецкая.

— Татьяна Львовна, не могу не начать наш разговор с ваших корней. Среди ваших предков есть просто исторические личности…

— Да, моя прапрабабушка по матери — Луиза Графемус-Кессених, знаменитая женщина-офицер, участница войны с Наполеоном, в газетах о ней писали как о «второй Дуровой». Скрыв свой пол, она поступила в корпус генерала Блюхера, который в составе прусской армии воевал против французов. Луиза храбро сражалась, ее несколько раз ранило. В конце концов, потеряв правую руку, она была отправлена на инвалидный пансион, вернулась в Петербург. В это трудно поверить, но, лишившись руки, Луиза второй раз вышла замуж (первый ее муж погиб на войне)! Видимо, благодаря своему оба­янию, потому что, судя по портретам, прапрабабушка красавицей не была. 

Тем не менее вышла замуж за печатника Иоганна Кессениха, родила и воспитывала детей. А потом ей еще удалось создать весьма прибыльное дело. Луиза стала владелицей «Красного кабачка», известного еще со времен Петра I. Упоминание о прапрабабушке я нашла и у Корнея Чуковского, и у Некрасова, и у Салтыкова-Щедрина. Вот такая была личность!

«Для роли в фильме «Пирогов» меня отправили на ипподром учиться верховой езде». 1947 г. из личного архива Татьяны Пилецкой

А моя бабушка по отцу, по национальности немка, владела домом в Петербурге на Таврической улице. Именно в тот дом меня и принесли в 1928 году, когда я родилась. Но помню я уже девятиметровую комнату, которую бабушке оставили в собственном доме, о былом богатстве напоминало лишь прозвище, данное подселенцами: Домовладелка. У нас не то что богатства, достатка не было — мы постоянно относили вещи в ломбард. Отца моего звали Людвиг Львович Урлауб. Он и мама всю жизнь дружили со знаменитым художником Кузьмой Петровым-Водкиным, который и стал моим крестным. И я, и отец не раз позировали ему. Именно по совету Петрова-Водкина меня отвели в хореографическое училище, куда я без труда поступила, хотя не могу сказать, что мечтала стать балериной.

— Ваше детство пришлось на непростое время. Как жила семья в эти трудные годы?

— Так же, как и многие другие. В 1937 году был арестован мой отец. Помню, как я проснулась от резкого звонка в дверь, помню маму, прячущую на груди ломбардные квитанции, беспрестанно лающую собаку… Папу увели двое мужчин, правда, потом каким-то чудом выпустили, он вернулся домой через несколько дней. Но судьба его все равно была сломана. В 1942 году его, как немца, отправили в ссылку, и они с мамой и сестрой приехали ко мне из блокадного Ленинграда в Пермь. Я оказалась на Урале годом раньше: наше хореографическое училище эвакуировали. 

С Алексеем Баталовым в фильме «Мать». 1955 г. РИА Новости

Две недели мы плыли в Пермь на теплоходе по Волгобалту. С собой у меня была только маленькая кружечка, в которую накладывали еду. У других детей посуда была посолиднее, а я почти все время была голодная. Приехали на Урал, мне, 13-летней девочке, нужно было как-то устраивать быт, привыкать к самостоятельной жизни… Только через год с лишним сообщили, что ко мне едут родители. Встречать их было некому, я выпросила подводу у председателя колхоза, села на телегу и поехала на станцию… Помню, как удивились папа с мамой, увидев меня, повзрослевшую, уверенно управляющую лошадью. Вернулись мы вместе с училищем в Ленинград в 1944 году. 

Приехав в город, и плакали, и смеялись. Радостно было вернуться домой, но скольких знакомых и друзей мы недосчитались! Война унесла и жизнь моего 20-летнего брата. А отец — в ссылке. Неудивительно, что, когда мне пришло время получать паспорт, в графе «национальность» я ничего не написала о немецких корнях, указано было «русская». А как быть с отчеством Людвиговна? Мы с мамой решили, что я теперь буду Татьяна Львовна. Тяжело было отказываться от папиного имени, но это был вопрос жизни.

— Расскажите, как же вы попали в кино. Ведь на актрису никогда не учились.

— На киностудию впервые я пришла 18-летней, в 1946 году. И вовсе не из романтических побуждений, а потому что мне хотелось подработать. Уже тогда я не связывала с балетом свое будущее. Балет — это адский труд, может быть, мне не хватало любви к этому виду искусства, заинтересованности. Но сыграть какую-то роль в кино — вот это манило! Поэтому на киностудии я оказывалась нередко, например, танцевала на балу в фильме «Золушка». Помню Фаину Георгиевну Раневскую, которая вела себя на съемках очень уверенно, всем заправляла, подсказывала режиссеру, как и что делать… Но самое первое знакомство было с режиссером Леонидом Траубергом, который просто спас нашу семью в трудной ситуации.

«Олеко Дундич». 1958 г. Fotodom.ru

Дело в том, что моя мама, наде­ясь вытащить из ссылки отца, писала письма Кагановичу, Молотову, даже Сталину. Результатом этого явилось то, что нас с мамой вызвали в милицию и выдали распоряжение о высылке из Ленинграда в течение 24 часов. «Писать в высшие инстанции надо было меньше…» — цинично заметил капитан, разговаривавший с нами. Позвонив Траубергу, я через его знакомых в Москве нашла выход на генерала НКВД Леонтьева в Москве. Приехала на Лубянку, прошла по жутким коридорам этого здания… К счастью, оказалось, что генерал любит балет и ко мне отнесся с участием. Нас оставили в покое. «Вы мне так всех русских из Ленинграда выселите!» — кричал в трубку прокурор Ленинграда, помогавший нам по распоряжению генерала. Но вот отца вернуть домой не удавалось еще много лет…

Опасность миновала, и я могла снова сниматься в кино. Как я уже говорила, балерины из меня не вышло. Несколько лет я еще работала по профессии, но тут в моей жизни появился режиссер Григорий Козинцев. В его картине «Пирогов» я тоже должна была играть в массовке, в сцене прогулки по парку на лошади. И вдруг Козинцев высмотрел меня в толпе: «Идите-ка сюда, Таня. Вы говорить умеете?» — «Ну конечно умею!» — «Костюмеры, переоденьте ее!» Так я сыграла свою первую большую роль — Даши Севастопольской. А порепетировать со мной он попросил своих учеников — Эльдара Рязанова, Василия Катаняна, Станислава Ростоцкого и Вениамина Дормана, которые тогда только начинали, стажировались на «Ленфильме». Сказал: «Репетируйте с девочкой, чтобы она говорила низким голосом и гакала». Добиться этого от меня, коренной петербурженки, было нелегко, но ребята справились. Как известно, все они впоследствии стали большими мастерами.

«На съемках в горах установили шесть больших щитов, покрытых фольгой, которые отражали яркий солнечный свет. Такого испытания мои глаза не выдержали, я просто не могла их открыть, хлынули слезы… И так два дня!» С Анатолием Вербицким в фильме «Княжна Мери». 1955 г. РИА Новости

— Другая ваша заметная работа — в фильме Исидора Анненского «Княжна Мери»…

— Именно ради нее я навсегда оставила танцы. Я тогда была артисткой Театра эстрады, где умудрилась попасть под суд. Произошла абсурдная ситуация. В одном из спектаклей я танцевала в массовке, изображая пассажирку поезда. Один раз я не смогла прийти на спектакль и попросила одну из коллег пройти по сцене вместо меня. На следующий день на доске объявлений висело распоряжение, что за невыход на сцену меня отдают под суд! Худрук был непреклонен. Опытные артисты посоветовали подать кассацию, что я и сделала. К счастью, судья вник в это дело и вынес решение об удовлетворение кассации. Я выскочила из зала с криком восторга! Если б все так хорошо не закончилось, то я получила бы судимость и лишилась зарплаты на полгода!

В общем, когда после проб меня утвердили на роль Веры, я с радостью уволилась и в чудесном настроении уехала на съемки в Кисловодск. Меня не могло смутить ничто, даже то, что ради роли пришлось стать яркой блондинкой. В первый день съемок я просто порхала по площадке, не подозревая, что этот день может стать последним. Дело в том, что в то время пленка в кино требовала очень большого количества света. В павильоне использовались мощные осветительные приборы, а на съемках в горах установили шесть больших щитов, покрытых фольгой, которые отражали яркий солнечный свет. Такого испытания мои глаза не выдержали, я просто не могла их открыть, хлынули слезы… И так два дня! Пошли разговоры: «Актриса не держит свет, надо менять…» Услышав это, я взяла себя в руки, приняла чей-то совет — смачивать веки водой — и все выдержала!

«Невеста». 1956 г.

— В фильме Марка Донского «Мать» вы с Алексеем Баталовым очень достоверно сыграли любовь...

— С Лешей Баталовым у нас были очень нежные отношения, но мы не могли себе ничего позволить, уж слишком строг был режиссер. Первый мой съемочный день запомнился на всю жизнь. Должна была сниматься сцена встречи Павла и Сашеньки. Мы с Баталовым стоим у окна, репетируем диалог. Вдруг появляется Донской, ходил он всегда с палкой, огляделся, посмотрел на меня, как закричит: «Костюмера ко мне! Что это за наряд? Что за бантики? Это Сашенька?!» Палкой по столу — р-раз, палка — пополам. Схватил фотоаппарат у фотографа — об пол! Сказал: «За мой счет» — и вышел. «Ничего-ничего, поорет и перестанет», — тихонько успокаивал меня Баталов, который уже не раз репетировал с Донским. На следующий день действительно надели на меня ту же блузку с бантиком, декорации привели в порядок, пришел Марк Семенович в хорошем настроении, сказал: «Совсем другое дело, снимаем».

При этом обстановка вне съемочной площадки была замечательная, потому что в тот год на киностудии Довженко в Киеве снималось много фильмов, вся гостиница была набита артистической молодежью. Леша был человек веселый, компанейский, он в то время увлекался живописью, и у него всегда был этюдник с собой. Вот как-то мы собрались у него в номере. И вдруг кто-то говорит: «Смотрите, какая скучная картина висит на стене: лес, дорога…» Леша развел краски и подрисовал на дороге старушку с рюкзаком, домик в лесу, огоньки. А я нарисовала стаю птиц, летящих по небу. В общем, совместными усилиями мы преобразили эту картину. И до сих пор она где-то в этой гостинице висит, потому что много лет спустя я ее видела. Никто не заметил нашей шутки! Когда фильм вышел, Баталова критиковали в газетах, писали, что он не соответствует образу Павла. Слишком интеллигентен… Леша был очень расстроен.

С Юлианом Паничем в фильме «Разные судьбы». 1956 г. РИА Новости

— Татьяна Львовна, после фильма «Разные судьбы» вас узнала вся страна. Причем известность была своеобразная: вашу отрицательную героиню осуждали. И вас вместе с ней. 

— Удивительно, но режиссер высмотрел меня для этой роли именно на съемках «Княжны Мери». Почти каждый день к нам в павильон на Киностудию имени Горького приходил большой, грузный человек и смотрел на актеров. Я спросила у коллег: «Кто это такой?» — «Это режиссер Луков. У него уже написан сценарий к новой интересной картине, и он ищет исполнителей главных ролей». Я тогда играла скромную, страдающую от любви к Печорину Веру, тонкую, изящную, одетую в изысканные платья XIX века… Уж и не знаю, как Луков увидел во мне Татьяну из «Разных судеб». 

Он никого из нашей четверки не пробовал: ни Юматова, ни Панича, ни Танечку Конюхову, ни меня. Сразу пригласил нас и взял. Вот такое у него было четкое режиссерское видение всей этой истории. Хотя я поначалу думала, что получу роль тихой, положительной Сони, и удивилась, что мне досталась злая, эгоистичная Татьяна. Но сыграла я ее с азартом, удовольствием, не подозревая, что советский доверчивый зритель будет ассоциировать меня с этой ролью долгие годы.

Помню первый показ фильма в одном из университетов Москвы. Коробки с пленкой были еще теплые, их только что отпечатали! После премьеры мы, актеры, были приглашены на сцену. И тут, увидев меня, студенты повскакивали со своих мест и стали кричать: «Как ты могла? Как ты могла бросить такого парня?!» Я говорю: «Тихо, тихо, ребята, что вы, это же роль, это же не я». Но, как выяснилось, это было только начало. «Тумаки» от зрителей можно было легко объяснить, но почему режиссеры стали относиться ко мне с опаской, я понять не могла. На пробы приглашали, а на роли не утверждали. Единственным исключением стало приглашение от режиссера Григория Никулина в фильм по рассказу Чехова «Невеста». Образ стервы прилепился и долго мешал мне…

С Борисом Битюковым в фильме «Дело № 306». 1956 г. Мосфильм-Инфо

— Не жалеете, что снялись в «Разных судьбах»?

— Нет, конечно! Ко мне пришла известность, а с ней — поездки за границу, открытки, буклеты, обложки и интервью в журналах! Мои фото продавались в киосках «Союзпечати», меня узнавали в самых глухих углах. Включили в советскую делегацию, которая на целый месяц поехала в Италию. Главной проблемой для советской актрисы тех лет были наряды. Помню, Элизабет Тэйлор приехала туда на неделю с целым сундуком одежды. А у меня совсем ничего не было. 

Я взяла с собой свое единственное черное муаровое платье, а в Италии купила кофточку и юбочку. Но переодеваться-то нужно было три раза в день, нас все время приглашали на всяческие мероприятия, обеды, ужины. И я отпарывала верх от низа, юбочку черную надевала с белой кофточкой, потом пришивала обратно, надевала черное платье. Это был какой-то ужас! Добавьте к этому тесные, неудобные туфли на каблуке, которые я заняла у подруги. 

Конечно, совсем не так были одеты Марина Ладынина и Иван Пырьев, которые тоже были в этой делегации. Правда, счастливыми они не выглядели. Это был уже излет их отношений, и они постоянно ссорились. Но запомнилось не это, а сказочные города — Верона, Флоренция, Рим, Венеция, остров Лидо с роскошным отелем на берегу, где мы жили… Заграничное кино, которое я увидела впервые.

Однажды к нам в гостиницу какой-то человек привез картину Чарли Чаплина «Великий диктатор». Мы смотрели ее в местном кинозале. На меня фильм произвел огромное впечатление, я жутко плакала. Вскоре нам нужно было улетать в Москву, и вдруг я вижу в аэропорту этого человека, синьора Молосси, так, кажется, его звали. Он достает огромный флакон духов и говорит: «Это вам за ваши слезы, за Чаплина...»

На кинофестивале в Венеции: Татьяна Пилецкая, Надежда Чередниченко, Марина Ладынина и советский посол. 1957 г. из личного архива Татьяны Пилецкой

А первые мои съемки за границей состоялись в Югославии, в Белграде. Я играла роль в фильме «Олеко Дундич». Мы увидели перед собой совсем европейский город! У меня уже родилась дочь, я ей накупила там кофточек, платьицев, всего-всего. Мы с Танечкой Конюховой жили в одном номере. Окно нашей комнаты выходило на улицу, где находилось летнее кафе. Под навесами сидят красиво одетые люди, официанты разносят еду, играет прекрасная музыка… Мы не удержались, заказали оттуда еду в номер. И так раз, два, три… А потом нам приносят огромный счет! Слава богу, в Югославии платили в валюте, и мы заработали хорошо. Еще и на наряды хватило. Кстати, с Таней Конюховой мы дружим до сих пор.

— Расскажите о вашей дочери. Насколько я знаю, она родилась в первом браке…

— Да, Наташа родилась, когда я была замужем за Константином Пи­лецким — офицером военно-морского флота. Поженились мы в 1947 году. После окончания военно-морского училища его направили в Лиепаю, и я, конечно, поехала с ним. Вещей у меня было так мало, что все уместилось в один тюк, что, помню, очень удивило мою свекровь… Приехав, долго не могли получить комнату, снимали жилье то там, то тут. Наконец нам дали девятиметровую комнатку, с удобствами на улице, без водопровода. Но мы были очень счастливы! Именно сюда мы принесли родившуюся дочку Наташу. Но прожили там недолго, потому что мужа перевели дальше, на Север, а я с грудным ребенком должна была возвращаться в Ленинград. Мама помогала с Наташей, а я снова вернулась на киностудию. Дочь выросла, окончила университет, владеет иностранными языками и работает в туристическом бизнесе. А внучка Елизавета получила профессию художника-реставратора, у нее состоялось уже несколько собственных выставок. Думаю, что гены сделали свое дело, ведь в нашем роду было немало художников.

С Татьяной Конюховой и Юлианом Паничем в фильме «Разные судьбы». 1956 г.

С Константином мы прожили в браке пятнадцать лет. А мужчиной, с которым нас жизнь связала на долгие 45 лет, стал Борис Агешин. Заслуженный артист России, мим, классик российской пантомимы, он рано ушел из профессии, стал преподавать, а мне сказал: «Теперь буду жить твоей жизнью!» И действительно, заботился, вникал во все мои дела. Правда, когда живешь с сильным мужчиной, нужно учиться уступать, что с моим характером нелегко. Например, лет до восьмидесяти трех я лихо водила машину, за рулем провела много лет, любила быструю езду. Но в какой-то момент Боря сказал: «Хватит! Все-таки в таком возрасте это опасно…» И я согласилась с ним. Ни одной моей премьеры муж за сорок лет не пропустил! Хотя и он, и я много ездили на гастроли, часто нас не было дома. А встретились мы неожиданно. 

Как-то в очень грустный вечер я сидела дома, никого не ждала. Тут звонит подруга, говорит: «Приеду в гости, но не одна». Звонок в дверь, на пороге подруга и рядом с ней очень симпатичный мужчина, с кудрями, молодой. Я подумала, что это, как сейчас говорят, бойфренд моей подруги, и, уведя ее на кухню, отчитала: «Зачем ты познакомилась с таким молодым парнем? Да еще с таким странным, в жилетке с люрексом!» Позже Боря объяснил, что только что вернулся с концерта и не успел переодеться. И, как потом выяснилось, он был на десять с лишним лет нас старше… Уходя, Боря взял номер моего телефона, потом позвонил, предложил встретиться… В результате — 45 лет вместе!

С мужем Борисом Агешиным. 2016 г. Fotodom.ru

— После выхода фильма «Разные судьбы» у вас действительно начались простои в кино. Чем же вы спасались?

— Театром! Я поступила в ленинградский Театр-студию киноактера под руководством Павла Кадочникова. А потом моим домом стал бывший ленинградский Театр Ленинского комсомола, теперь он называется «Балтийский дом». В нем я играю уже 55 лет. Тогдашний главный режиссер, Павел Осипович Хомский, который меня научил ходить по сцене, искал замену ушедшей актрисе. Попробовал меня, взял на гастроли. А потом сразу же предложил роль Роксаны в пьесе «Сирано де Бержерак». Представляете? Мне, человеку без драматического образования. Мы играли этот спектакль целых 15 лет!

— В прошлом году вы отметили 90-летие, но по-прежнему в про­фессии…

«У меня много планов. Пишу сценарии, стихи, думаю о новой книге, хотя недавно вышла моя пятая книжка. В общем, на месте сидеть не могу и не хочу. Мне еще рано подводить итоги!» 1957 г. РИА Новости

— Да, играю в спектаклях «Деревья умирают стоя», «Ма-Мурэ», «Шерлок Холмс». Еще в «Театральном романе» по Булгакову. И в пьесе Николая Коляды «Баба Шанель», которая идет в театре «Русская антреприза» имени Андрея Миронова. В кино тоже иногда бывают предложения. Рената Литвинова сейчас снимает меня в своей картине «Северный ветер»… У меня много планов. Недавно закончила сценарий о Боре, которого, к сожалению, не стало в прошлом году. Пишу стихи и уже сейчас думаю о новой книге, хотя недавно вышла моя пятая книжка. В общем, на месте сидеть не могу и не хочу. Мне еще рано подводить итоги!

Статьи по теме:

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх