На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

7дней.ru

105 401 подписчик

Свежие комментарии

  • Алексадр Вовк-Михайлов
    Это в сша ты хрен крутой а в России хуй простой.Поселивший семью ...
  • Наталья Иванова (Кубасова)
    Да никому не нужен этот "артист". Обратно в Испанию и сиди там.«Не трогайте мою ...
  • Erl Schweizer
    Не видеть положительное в людях - великий грех. Рад, что подросток вознагражден за человечность.Раскрыты подробно...

Евгения Добровольская. Разбивая стереотипы

В театре говорили, что иногда какая-нибудь прима вызывает молодую актрису к себе в гримерку и отчитывает по полной программе.

Евгения Добровольская Филипп Гончаров

В театре говорили, что иногда какая-нибудь прима вызывает молодую актрису к себе в гримерку и отчитывает по полной программе. Не знаю, как бы я себя повела в такой ситуации. Мне ведь палец в рот не клади.

Об этих женщинах можно рассказывать бесконечно. Каждая из них достойна отдельной книги. Может быть, когда-нибудь я «дозрею» до полновесных мемуаров. Журнальный формат не позволяет быть многословной, поэтому — обо всех понемногу...

Людмила Касаткина

В ГИТИСе я училась на курсе Людмилы Касаткиной и Сергея Колосова. Как в то время воспитывали девочек в театральных вузах? Актриса должна положить свою жизнь на алтарь искусства, у нее не может быть семьи, детей. И кино ей ни к чему, на первом месте — театр. Людмила Ивановна тоже не разрешала студенткам сниматься.

Мой дебютный фильм «Клетка для канареек» вышел на экраны, когда училась на первом курсе. Что ей очень не понравилось. Но я не хотела и не могла отказаться от кино — это был единственный способ заработать какие-то деньги — и снималась тайком.

За непослушание меня каждый год выгоняли с курса, потому что кто-нибудь обязательно доносил, что Добровольская снимается, или в прокате появлялся новый фильм. За четыре года учебы их у меня вышло еще четыре — «Пока не выпал снег», «Контракт века», «В одну-единственную жизнь» и «Моонзунд». И я каждый раз писала покаянные письма Людмиле Ивановне: «Простите, больше не буду! Позвольте мне учиться!» Это было ужасно.

У Касаткиной нельзя было не только сниматься, но и рожать. Я делала и то и другое, и она за это меня гнобила. На четвертом курсе должна была играть главную роль в дипломном спектакле, но как только забеременела, Людмила Ивановна ее отняла. Причем достаточно жестоким образом. Дело происходило у нее дома. Никогда не забуду, как стояла в прихожей с огромным животом — дальше не пустили и даже не предложили сесть — и униженно молила:

— Пожалуйста, не забирайте у меня роль! Через два месяца, как только рожу, буду готова работать!

Людмила Ивановна не разрешала студенткам заводить отношения. Нас учили, что актриса должна положить свою жизнь на алтарь искусства Филипп Гончаров

— Нет, ты теперь не будешь артисткой, ты будешь мамой! — отчеканила она, и это прозвучало как смертный приговор.

Новорожденный сын Степа был сразу переброшен на бабушку, а я сидела в институте и ждала, когда разрешат выйти на сцену. Это была какая-то чудовищная экзекуция и для меня, и для моего ребенка.

Не выдержав, попросилась в массовку. Людмила Ивановна милостиво допустила, и я играла так, что зрители спрашивали: «А кто эта девочка в зеленых штанах?» Наконец педагог кафедры мастерства актера Владимир Наумович Левертов уговорил Касаткину, чтобы мне вернули главную роль. Я все-таки сыграла несколько спектаклей. А когда окончила институт, радостно выдохнула: теперь больше никто не будет издеваться.

Прошли годы, я уже давно работала во МХАТе, и однажды позвонили из Дома актера:

— У Людмилы Ивановны юбилей, а вы ее студентка, единственная...

— Единственная известная? — перебила я. — Нет, не смогу участвовать. И думаю, Людмила Ивановна поймет почему...

Татьяна Доронина

По окончании института я была принята во МХАТ имени Горького. Это был первый сезон после разделения театра на «мужской» и «женский», как тогда шутили. Часть труппы осталась с Татьяной Дорониной в новом здании на Тверском бульваре, а часть ушла с Ефремовым в историческое, в проезде Художественного театра (Камергерский переулок). Причем у Дорониной оказались далеко не худшие артисты. Например Анастасия Павловна Георгиевская, Михаил Николаевич Зимин, Михаил Андреевич Лобанов и Всеволод Осипович Абдулов, с которыми мне посчастливилось работать.

Татьяной Васильевной я восхищалась. Она не просто талантливый, но и невероятно работоспособный человек. Может трудиться круглосуточно, играть семь раз в неделю и следить за театром, за репертуаром.

К сожалению, Доронина меня не видела как худрук и совершенно не понимала, что я должна играть. У меня не было определенного амплуа. То ли травести, то ли инженю, то ли вообще социальная героиня — непонятно. Конечно, хотелось играть героинь — Ирину в «Трех сестрах», Валентину в пьесе «Валентин и Валентина». А давали мальчика со скрипкой или очкарика, в лучшем случае — Митиль в «Синей птице».

По окончании института меня приняли во МХАТ имени Горького. У Татьяны Дорониной в театре актрисы одевались строго и женственно, я же ходила в джинсах, свитерах и кедах. Не бунтовала, просто была нищей UnionWest Archive/Vostock photo

Во МХАТе имени Горького было принято, чтобы актрисы одевались строго и женственно, в старых традициях. Я ходила в джинсах, растянутых свитерах и кедах. Не потому что бунтовала против классических устоев — просто была нищей. Татьяне Васильевне не нравился мой стиль. Однажды спросила:

— Почему ты ходишь в таком виде?

— Другого нет ничего. И денег нет.

У нас, как во многих организациях в то время, периодически проходили так называемые распродажи, на которых продавали дефицит, и однажды Доронина купила мне туфли и юбку. После чего я стала переодеваться, приходя в театр.

Как-то в очередной раз взгрустнулось — все плохо, карьера не складывается, и вдруг промелькнула мысль: «А почему, собственно, ропщу? Могла ли я вообще подумать, учась в ГИТИСе, что буду выходить на сцену МХАТа?! Мне безумно повезло, а я еще недовольна!» Обычно никто из выпускников ГИТИСа не попадал во МХАТ. У театра есть школа, они брали только своих. И я решила для себя, что стану даже в массовке играть каждый спектакль так, будто в зале сидит Никита Михалков. Чтобы он сказал: «Это она! Именно такую актрису я искал!»

Сработало. Меня заметили. Зрители специально приходили на спектакль «Валентин и Валентина», чтобы увидеть мой эпизод. Со временем из массовки перевели на роль со словами. Потом на одну из главных ролей. Но через год я поняла, что это потолок. Расти больше некуда.

Между МХАТом и МХАТом

На мое счастье, Олег Павлович Табаков в то время играл во МХАТе имени Горького спектакль «Скамейка» с Татьяной Васильевной. И я однажды подошла и попросила: «Возьмите меня к себе». Он взял. Никаких специальных показов не потребовалось. Олег Павлович преподавал в ГИТИСе, знал меня с первого курса и смотрел все мои спектакли. Я в свою очередь была знакома со всем его курсом, окончившим институт на год раньше.

В «Табакерке» сразу появились роли, но там работали Шура Табакова (дочь Олега Павловича), Дуся Германова, Марина Зудина и другие прекрасные актрисы. Конкуренция среди женской части труппы возникла высокая, и трудно было рассчитывать, что я смогу много играть. Играть хотелось, а воевать не хотелось совершенно.

Ф. Гончаров/7 Дней Филипп Гончаров

Это был очень маленький театр (что особенно чувствовалось после МХАТа), возможно, поэтому там сложилась не очень здоровая атмосфера. Меня поражали постоянные сплетни и обсуждения, кто с кем и как. Никогда в этом не участвовала, занималась только собой. Но ко мне все равно относились не очень дружелюбно, как к конкурентке, отнимающей хлеб.

Вскоре выяснилось, что у Олега Павловича тоже нельзя сниматься. Для этого требовалось специальное разрешение, получить которое было непросто. Я не понимала, почему кто-то должен определять мою судьбу, но прекрасно помнила, чем заканчивались «походы налево» в ГИТИСе, и скрывала работу в кино.

В 1990-м тайком снялась в фильме Игоря Минаева «Первый этаж». Прочитав сценарий, поняла, что от такого материала не отказываются. И фильм вышел просто классный. Мы потом с ним ездили на фестивали, и я за свою роль получила несколько международных призов. Из-за съемок, конечно, пропустила какое-то количество репетиций и спектаклей. В качестве оправдания предоставила больничные. Олег Павлович нахмурился:

— Это же неправда.

— Неправда. Но это вы заставляете меня врать! Правду знать не хотите, она вам не нравится, вот я и принесла эти бумажки.

В ответ Табаков снял меня с роли в «Обыкновенной истории», где я репетировала с Женей Мироновым. Все повторилось, стало понятно, что снова придется уйти. В то время в «Современнике» на базе выпускного курса Школы-студии МХАТ возник театр-студия «Современник-2». Руководил им Миша Ефремов, а курировала новый проект Галина Борисовна Волчек. К ним я и ушла.

Волчек меня тоже не видела как актрису. Я и не пыталась это анализировать, как-то бороться. «Современник» — «женский» театр, там всегда работали необыкновенно сильные артистки, с которыми трудно сравниться. Оставалось только резюмировать, что, видимо, женщины — не мой контингент. По крайней мере, актрисы и режиссеры. У них особый взгляд на мою персону — достаточно ревнивый, а иногда и уничижающий.

С Татьяной Лавровой мы сначала враждовали, потом стали подругами Валерий Плотников

Через пару лет Галина Борисовна закрыла студию. И нас взял к себе Олег Николаевич Ефремов (практически всех, тринадцать человек). У него в театре я наконец почувствовала себя как дома. Сразу возникло ощущение, что мы под крылом умного, доброго, толерантного руководителя.

Сначала держались вместе, студией, нам давали ставить свои спектакли на малой сцене. Мы выпустили несколько прекрасных постановок — «Урок женам» и «Урок мужьям», «Последняя ночь Отто Вейнингера», «Злодейка, или Крик дельфина». Постепенно разделились, разбрелись...

Ия Саввина

Первым моим спектаклем на основной сцене стала «Чайка». Там я встретилась с Ией Сергеевной Саввиной, потрясшей меня своими замечаниями. Я была в шоке, когда прямо на сцене она стала комментировать мою игру: «Нет, вы посмотрите, как она ходит?! Как топает! Нина Заречная не может так двигаться. И так смотреть!» Поначалу пугалась. Казалось, это слышит весь зал. Саввина ведь говорила полным голосом, не шепотом. У артистов МХАТа есть такая особенность и такое умение разговаривать во время действия, но публика ничего не слышит. Я тоже потом этому научилась.

Обижаться и не думала, потому что обожала Ию Сергеевну. Не только ее роли, но и то, как она живет, как старится. Она была прекрасна, и я прислушивалась к советам — не топать, не махать руками. Постепенно росла от спектакля к спектаклю, и замечаний становилось меньше.

Мне еще повезло. В театре говорили, что иногда какая-нибудь прима вызывает молодую актрису к себе в гримерку и отчитывает по полной программе. Не знаю, как бы я себя повела в такой ситуации. Мне ведь палец в рот не клади. Когда Ия Сергеевна ругалась матом, я в ответ тоже могла ругнуться.

При всей своей любви к ненормативной лексике Саввина была интеллигентнейшим человеком. У нее дома происходили не только необыкновенно вкусные, но и необыкновенно культурные застолья. Собирались те, кого Саввина любила. Те, с кем ей было комфортно. Застолье — это же особый случай: когда ты выпиваешь, то должен быть уверен, что человек, сидящий рядом, не полезет драться, не устроит скандал. Будет веселиться, петь песни, читать стихи. Ия Сергеевна их очень любила и читала замечательно. Я к ней, наверное, попала из-за Миши Ефремова, своего мужа, с которым мы были все время вместе. Хотя Ия Сергеевна меня тоже любила. Говорила: «Женька — это Комиссаржевская!» Что, конечно, льстило.

Мы с Екатериной Сергеевной Васильевой не единожды снимались вместе. Съемки фильма «Ивановъ» https://ruskino.ru/mov/12040/gallery

Стол она всегда накрывала очень красивый, и на нем обязательно были всевозможные соленья, огурцы и помидоры, выращенные ею на даче, и собственноручно собранные грибы. Для меня это было откровением: гениальная артистка живет не только искусством, но и нормальной человеческой жизнью, закатывает банки.

Каждое лето, как только заканчивался театральный сезон, Саввина спешила в Щелыково. И все знали, что ее трогать нельзя, она в огороде. Сейчас, когда я солю огурцы или что-то выращиваю на даче, то вспоминаю Ию Сергеевну и чувствую, что занимаюсь настоящим делом. Во всяком случае, не сижу в косметическом кабинете и не порхаю по бессмысленным тусовкам...

Татьяна Лаврова

Однажды на репетиции присела отдохнуть в зрительном зале. Закурила. Рядом Татьяна Евгеньевна Лаврова — тоже с сигаретой. Вдруг спрашивает:

— А чего это ты куришь?

— Так вы вроде тоже.

— Я — это я!

— И я — это я!

Она не нашлась, что сказать. Так и дымили рядом молча. Я — ужасно независимая, сидела нога на ногу. Раньше во МХАТе курили везде, во время репетиции тоже не запрещалось. Артист — профессия нервная.

Характер у Лавровой был совершенно невозможный. Вскоре я поняла, что надо было не пререкаться, а бежать. Курить с ней нельзя — небезопасно. Татьяна Евгеньевна могла потушить о тебя сигарету. Скинуть на тебя пепел. Не специально, просто ты случайно попадала под взмах ее тонкой изящной руки. Лаврова очень красиво курила. Она все делала красиво.

Красавиц во МХАТе хватало. Они прекрасно знали себе цену, но ничего не делили, у каждой была своя ниша. МХАТ вообще особенный театр. Я никогда не сталкивалась там ни с какими интригами, сплетнями. И на сцене все были одной большой командой, работающей на общее дело.

Сначала мы с Татьяной Евгеньевной тоже играли в «Чайке», она — Аркадину, я — Заречную. И очень долго враждовали, просто до того, что Аркадина чуть ли не пыталась бить Нину Заречную зонтиком и та убегала со сцены. Помирились и нашли общий язык после моего развода с Мишей Ефремовым, когда я осталась одна с двумя детьми. Мне было тяжело выходить на сцену, играть. Она это видела, как-то подошла и сказала:

Ее чувство юмора и ироничное отношение ко всему, в том числе к себе самой, нас сблизили. Она стала мне родной и перевернула мою жизнь, привела в храм Persona Stars

— Ну что ты? Держись.

— Да сколько же можно начинать жизнь заново?! — вырвалось у меня.

— Каждый день. Каждый день можно начинать жизнь с нуля.

После этого мы стали подругами. Лаврова проявила себя с совершенно другой стороны, и я поняла, что она дико одинокий человек, которому приходится очень нелегко. И уже совсем по-другому следила за тем, как она борется за красоту и молодость, сидит на овощных супчиках, во всем себе отказывает. Татьяна Евгеньевна до старости сохраняла тонкую талию, изящные коленки.

После «Чайки» играли в спектакле «Мишин юбилей». Во МХАТе был суфлер, существующий, кстати, до сих пор. По-моему, это единственный театр, где сохранилась такая должность! Иногда артисты оказывались далеко от суфлерской будки, и я всем подсказывала. Татьяна Евгеньевна часто испуганно восклицала:

— Женя! Где ты?

— Я рядом.

Все время была на подхвате, и ее это успокаивало.

Лаврова положила свою жизнь на служение театру и меня научила пониманию того, что возможность выходить на великую сцену МХАТа надо заслужить. Как и любовь и внимание зрителя...

Екатерина Васильева

Как ни странно, во МХАТе я с Екатериной Сергеевной достаточно долго не пересекалась. А потом в Москву приехал польский режиссер Кшиштоф Занусси и предложил Олегу Николаевичу Ефремову поставить свою пьесу «Игры женщин». Сказал, что актеры на роли молодых уже есть — Женя Добровольская и Миша Ефремов. Миша у него снимался. А я познакомилась с паном Кшиштофом на кинофестивале в Швейцарии, куда ездила с фильмом «Первый этаж». Он очень высоко оценил мою работу: «Тебя узнать невозможно, в кино и в жизни ты совсем разная».

Возрастную роль в спектакле сыграла Екатерина Васильева, и наше узнавание друг друга на сцене, наверное, было самым лучшим и правильным. Хотя мы постоянно ругались по ходу действия и пакостили друг другу. Екатерина Сергеевна играла мерзкую старуху, а я ее сиделку, и она надо мной издевалась.

У Васильевой невероятное чувство юмора, она делала безумно смешные вещи и ждала, когда я это отыграю. С ней я впервые прочувствовала, что такое настоящее женское партнерство, когда актриса как будто отдает пас коллеге — пусть тоже поиграет. Женщины не всегда могут забыть о конкуренции, с мужчинами в этом смысле проще. Сначала мы с Екатериной Сергеевной стали интересны друг другу на сцене, а потом и в жизни. У нас довольно приличная разница в возрасте и совершенно разные судьбы, но ее чувство юмора и ироничное отношение ко всему и вся, в том числе к себе самой, нас сблизили. Очень скоро она стала мне невероятно близкой и родной и перевернула мою жизнь, привела в храм.

Она прожила невероятную жизнь, почти целый век. Головко тоже знала, что такое нелюбовь и зависть коллег, но относилась к этому с юмором. Вечер «Парад планет», посвященный корифеям русской сцены С. Пятаков/РИА Новости

К тому времени Екатерина Сергеевна сама уже была в храме. И увидев, как я мучаюсь и бьюсь одна, протянула руку помощи: пойдем со мной, тебе станет легче. И правда полегчало. Прежде всего из-за того, что рядом был такой прекрасный и умный человек, который знал, что помощь надо искать не на дне бутылки, а в другом месте. Актеры ведь обычно прибегают к известному русскому «лекарству», но это тупик. И еще Екатерина Сергеевна показала, что если к своим бедам относиться по-христиански, окажется, что это вообще не беды.

Мы с ней не единожды снимались в кино. Много ездили с «Играми женщин» по стране. Васильева научила меня делать «лицо СВ», как она это называет. Когда путешествуешь на поезде в двухместном купе, попутчик тебя, естественно, узнает: «Ой, это вы?!» Начинаются расспросы, посиделки. Екатерина Сергеевна в таких случаях делает абсолютно непроницаемое «лицо СВ» и говорит: «Я очень плохо себя чувствую», обрубая общение.

Вообще, она очень душевный и искренний человек. Помню, когда у меня родилась Настя, сказала:

— Ой, как хорошо, что ты под конец девочку родила.

— Под какой еще конец?! — возмутилась я. — Вы хотите сказать, что жизнь кончена?!

И мы расхохотались.

С Екатериной Сергеевной дружим уже много лет. Я очень люблю всю ее семью. Сейчас нечасто получается встречаться. У меня подрастают двое детей (двое других уже взрослые), и на многое сил и времени не хватает. Но иногда видимся и в кино снимаемся. Если у моей героини по сценарию есть мама, я стараюсь, чтобы ее играла Екатерина Сергеевна.

Кира Головко

Жизнь актрисы может быть счастливой и благополучной и в том случае, если она остается вне театра. Этому научила меня Кира Николаевна Головко.

Когда я пришла во МХАТ, она уже не работала. В 2004-м Кирилл Серебренников приступил к постановке пьесы Островского «Лес» и пригласил ее на одну из ролей. Это было чудо во всех смыслах — ведь Кире Николаевне было уже далеко за восемьдесят. Но Серебренников очень любил артистов МХАТа, особенно старшего поколения, вот и уговорил ее, чтобы сыграла. Придумал специальные мизансцены. Головко просто выходила и сидела в кресле, зрители все равно были в восторге. Это же была уникальная актриса и необыкновенная женщина! Настоящая легенда.

Решила для себя, что стану даже в массовке играть так, будто в зале сидит Никита Михалков. Чтобы сказал: «Это она! Именно такую актрису я искал!» Сработало Филипп Гончаров

Кира Николаевна прожила невероятную жизнь, почти целый век. Застала еще Немировича-Данченко, ведь пришла в театр в 1938 году. Много играла, а потом уехала с мужем адмиралом Головко к месту его службы в Балтийск. Кстати, ей завидовала сама Алла Тарасова, потому что у нее муж был генерал-майор авиации, а у Киры Николаевны — выше по званию!

Головко тоже знала, что такое нелюбовь и зависть коллег, но относилась с юмором к этим издержкам профессии. Через семь лет вернулась в Москву и на родную сцену. Преподавала в Школе-студии МХАТ и воспитала множество прославленных актеров. У нее была замечательная семья. Сын стал, как и отец, моряком, капитаном первого ранга. Дочь — актрисой. Внук Кирилл тоже выбрал актерскую стезю.

Иногда люди преклонного возраста теряют связь с реальностью, уходят в себя, свои воспоминания. Но не Кира Николаевна. Она не просто была в здравом уме и твердой памяти, но и поражала очень живым юмором. Я знала немало артисток, которые сошли с ума от отсутствия работы. Она тоже не играла много лет, но абсолютно не страдала. Глядя на Киру Николаевну, я поняла, что счастье не в огромном количестве ролей, славе, всеобщем поклонении, а в возможности жить, дышать, воспитывать детей и внуков. И радоваться каждому дню.

Жизнь женщины должна быть полной и гармоничной. Актриса она или нет — не так важно. Конечно, прекрасно, когда есть любимая работа и ты можешь заниматься ею с полной отдачей, но не менее важны отношения с близкими, связь с детьми. У Киры Николаевны все сложилось так, как надо. Она пребывала в гармонии с миром и собой. И будучи счастливой и благополучной женщиной, даже в старости не потеряла вкус к жизни и желание играть.

В 2006 году я снималась у Станислава Говорухина в фильме «Артистка». Моя героиня обитала в театральном общежитии, где ее соседкой была пожилая актриса. Я упросила Станислава Сергеевича, чтобы он отдал эту маленькую роль Головко. Она снялась, и это было счастье — и для нее, и для меня, и для всех. Помню, Кира Николаевна сказала: «Наконец-то я познакомилась со своим любимым Александром Абдуловым. И со Станиславом Говорухиным тоже!» Потом как-то позвонила:

В 2008 году Михалков вручал мне «Золотого орла» за лучшую женскую роль в фильме «Артистка» Persona Stars

— Жень, ты представляешь, мне еще и деньги заплатили!

— Ну конечно, Кира Николаевна!

— Да для меня было огромным удовольствием просто находиться на площадке рядом с вами!

И это было безумно трогательно...

Вместо послесловия

Был у меня антрепризный спектакль «Случайное счастье милиционера Пешкина», где я играла с Людмилой Марковной Гурченко и Сергеем Каюмовичем Шакуровым. (Гурченко — это отдельная история, надеюсь, когда-нибудь я еще ее расскажу!) Однажды работали в Московском ТЮЗе. Прихожу и вижу, что они оба какие-то нервные. Гурченко спрашивает:

— Как ты сегодня? Готова?

— Да, я готова! А что такое?

— Михалков придет!

Я пошла в гримерную, села перед зеркалом и вдруг подумала: «Странно. Когда-то эта мечта — что на спектакль придет Михалков — помогла мне выстоять, доказать, что я что-то могу. А сейчас ничего не чувствую, даже не нервничаю! Что это? Признак мастерства? Или я многое поняла за это время и стала другой?..»

Все, о чем ты мечтаешь в юности, как правило, идет прахом. Фаина Георгиевна Раневская писала в мемуарах, что актер — это кладбище несыгранных ролей, и чтобы сохранить себя и не сойти с ума, надо жить не воспоминаниями и пустыми сожалениями, а сегодняшним днем. Полной жизнью. Этому меня научили великие женщины, с которыми сводила судьба. Некоторые стали моими проводниками в жизни и профессии, определили вектор развития. Без них я, возможно, многого не поняла бы и не добилась...

Благодарим пресс-службу ВДНХ за помощь в организации съемки.

Статьи по теме:

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх