Легко ли жить на два города? Очень тяжело! Каждый раз ко мне в Москву является новый Игорь, к которому надо заново привыкать. Но нас спасает любовь. Наша — постоянно проходит проверку на прочность, испытание расстоянием.
После того как я снялась в «Универе», меня стали узнавать на улице, появились поклонники. Конечно, роль близняшки Ники — это подарок судьбы, без которых не может быть успешным ни один актер. Здравствуй, госпожа удача! Но мне ничего не доставалось просто так. Каждый следующий шаг требовал усилий и решительности. Наверное, это справедливо, хотя, разумеется, не слишком приятно вспоминать моменты, когда хотелось рвать на себе волосы или просто махнуть на все рукой.
К творчеству тянуло с детства. Уже в пять лет собралась посвятить себя изобразительному искусству. Училась в художественной школе, где у меня неплохо получались акварели. Подружки дарили книжки по пластической анатомии, и я бесстрашно рассматривала иллюстрации с костями рук и мышцами без кожи, воображая, как зрители толпами будут валить на мои вернисажи. Но до натурщиц дело так и не дошло. Я и сегодня рисую карандашом и даже пытаюсь писать маслом. Но это капризный материал, для работы с которым нужно много времени, а его-то как раз и не хватает.
Другим увлечением стали танцы. Ходила на занятия, осваивала сначала латино, потом хип-хоп. Сама придумывала движения, па, связки. Наверное, неплохо получалось, иначе как объяснить такую особенность: если надо было что-то произнести со школьной сцены, я выходила, но увидев устремленные на меня десятки глаз, тут же страшно зажималась, не могла выдавить из себя ни звука, а когда требовалось станцевать — пожалуйста, сколько угодно! Теперь думаю, продолжи я обучение на серьезном уровне, глядишь, и добилась бы чего-то стоящего.
А еще был археологический период. Старший брат, студент истфака, с упоением рассказывал про раскопки. Фантазия порождала картины — одна красочнее другой. Вот я нахожу древний город, полный сокровищ. Ну или на худой конец какую-нибудь амфору удивительной красоты. Но когда Вася посвятил в подробности и выяснилось, что ученые месяцами копаются в земле, аккуратно снимая слой за слоем, живут вдали от цивилизации в сырых палатках, чтобы в результате отрыть невзрачные черепки, энтузиазм прошел.
Возможно, я «сменила» бы подобным образом еще с полдюжины профессий, но однажды — мне тогда исполнилось тринадцать — пошли с мамой в театр. Название спектакля не помню, что-то по Агате Кристи. Зато моя память четко запечатлела, как гаснет свет, через весь зал, тихо напевая, проходит девушка и... начинается волшебство. Сидела и восторгалась: вот это да! Все казалось настолько интересным, что захотелось очутиться в иллюзорном мире сцены, быть участницей тех событий! Уже на следующий день стала разыгрывать дома целые представления. Копировала голоса и мимику персонажей из фильмов и мультиков, а чтобы еще больше на них походить, старалась нарядиться соответствующим образом, используя гардероб старших.
Это веселое занятие вносило коррективы в характер. В детстве я была довольно закрытой, поэтому свободное время проводила в одиночестве, но теперь появилось желание показать результат моих экспериментов не только зеркалу или семье, но и большой аудитории. Я уже не побоялась бы произнести монолог перед залом. И в результате к окончанию школы твердо решила поступать на актерский факультет, прекрасно понимая при этом, что надеяться придется только на себя, родители не помогут даже советом — оба далеки от искусства.
Мой папа Александр Анатольевич Шумаков стал офицером, как и его отец. Дедушка в свое время в качестве военного специалиста принимал участие в боевых действиях во Вьетнаме, а эта страна, как известно, использовалась в качестве полигона для испытаний химического оружия. Видно, там он и нажил серьезное заболевание и очень рано ушел из-за рака легких. Папа окончил Высшее военно-политическое училище ПВО в Санкт-Петербурге, потом служил в подмосковной части, но недолго. Грянула перестройка, по армии прокатилась волна сокращений, офицерам платили мизерную зарплату, и пришлось ему подрабатывать учителем физкультуры.
Родители учились в одной школе. Мама Лариса Васильевна любит вспоминать, каким эпатажным стилягой выглядел ее будущий супруг: длинноволосый, в клешах, с неизменной гитарой в руках. Отец поведение сына не приветствовал, так как был мужчиной строгим, тот его даже побаивался, но деда не стало, когда моему будущему папе исполнилось шестнадцать. Мама же была девушкой скромной, однако, как известно, противоположности притягиваются. Упорные и красивые ухаживания с папиной стороны завершились свадьбой.
Профессию, полученную мамой, денежной тоже не назовешь — она окончила факультет архивного дела РГГУ. Работала там же в лицее, который сегодня называется центром довузовского образования. В девяностые специалисты ее профиля оказались никому не нужны. Так что мои ранние годы пришлись на тяжелые времена, родители вынуждены были постоянно думать о том, как заработать на нормальную жизнь для нас с братом. И лишь в 1995-м вздохнули свободно, когда оба ушли в бизнес, начав работать в торговой компании.
Но с тех пор они и заняты были с утра до позднего вечера, забота обо мне в значительной степени легла на Васю. Всегда считала брата своим героем, защитником, брала с него пример. Несмотря на семилетнюю разницу в возрасте, мы хорошо ладили, вместе катались на роликах, сноубордах, скейтбордах, велосипедах. Наши характеры похожи. Сегодня Василий, как и родители, занимается бизнесом. У него уже есть семья, все вместе мы тепло общаемся...
Итак, решение стать актрисой принято. Я почему-то не сомневалась в успехе, к предстоящему испытанию отнеслась несерьезно и программу начала готовить лишь в мае, прямо перед прослушиваниями. Поступала только в «Щуку» — название понравилось. О том, что можно параллельно попытать счастья в других театральных институтах, понятия не имела. Читала монолог Чацкого и с ним уверенно дошла до третьего тура. А на нем Елена Александровна Дунаева, педагог и жена ректора Евгения Князева, спросила:
— А что-нибудь еще подготовили?
— Да, отрывок из «Дяди Вани».
— Ну, вы, конечно, Сонечка?
— Нет, я Елена Андреевна!
— Смешно! — хмыкнула Дунаева.
На самом деле я выбрала эту замужнюю двадцатисемилетнюю женщину, а не ее трогательную падчерицу лишь потому, что меня впечатлила работа Марины Зудиной, сыгравшей жену профессора Серебрякова в мхатовском спектакле. Смотрела на нее и думала: тоже так могу! Но вот Дунаеву абитуриентка с претензией на оригинальность совсем не впечатлила, и я срезалась. Вот это удар! Сейчас понимаю, что провал был закономерным. Я-то думала: раз есть талант, наличие которого у меня не вызывало сомнений, то этого и достаточно. На самом деле свое место под солнцем надо заслужить, приложив максимум усилий. Так я получила первый урок.
Как быть дальше? Терять год не хотелось, и мама настояла — спасибо ей большое, — чтобы я поступала в РГГУ. Сдала экзамены и стала учиться на отделении истории и теории театра и кино. На первом же занятии в аудиторию вошла... Дунаева! По идее, я должна была испытывать к ней неприязнь — она же срезала меня в «Щуке»! Но Елена Александровна, которая вела у нас зарубежный театр, оказалась педагогом строгим, никого не выделявшим, женщиной восхитительной, и в результате я ее очень полюбила. И вообще университет открыл новый мир, мне нравилось учиться, постоянно узнавать что-то новое, с упоением проглатывать внушительные академические фолианты. Выучила два языка — французский и испанский.
РГГУ сотрудничал с иностранными школами, мы с подружками подали заявки и отправились в Париж. Остановились в общежитии «Сите юниверситер». Каждый день ходили на занятия. Потом переехали в Ниццу и две недели провели на море. Вернувшись в Россию, продолжила заниматься французским самостоятельно. Позже снова поехала в Париж, но уже одна, что поначалу обернулось довольно тяжелым испытанием. В острой форме вдруг дало о себе знать прежде неизведанное чувство ностальгии. Шла по улицам, повсюду слышала речь русских туристов, и от этого еще сильнее хотелось домой, к родным! Но поставив цель освоить язык в совершенстве и получить сертификат, терпела. А со временем даже обнаружила в парижском одиночестве преимущества: тишина в комнате, где никого кроме тебя нет, отсутствие непринужденной болтовни с подружками и каких-то необязательных встреч волей-неволей заставляют работать на результат. Я читала книги и смотрела фильмы, облазила все музеи, вдоль и поперек обошла город, слушая разговоры прохожих, и таким образом изучала людей и культуру страны. Это был серьезный внутренний рост.
А когда снова вернулась в Россию, поняла, что мечта об актерской профессии никуда не делась и пора предпринять усилия для ее осуществления. Вместе с тем твердо решила довести до конца уже начатое дело. В РГГУ сдала все экзамены и зачеты, а вот защитить диплом с первого раза не получилось. Писала работу про биомеханику Всеволода Мейерхольда, перелопатила массу информации, а в итоге поняла, что открыть здесь что-то новое невозможно. И вместо серьезной работы получилась краткая выжимка из биографии режиссера-реформатора. Для меня такой результат был неприемлемым, поэтому решила отложить защиту на год. Моя новая дипломная работа была посвящена сравнительному анализу двух спектаклей по «Вишневому саду» — Джорджо Стрелера и Люка Персиваля. Я пыталась понять, что же лучше — устоявшиеся классические приемы первого или современная трактовка второго? И на этот раз текст, кажется, получился достойным. Мне было интересно писать, пытаясь не только понять творчество постановщиков, но и докопаться до глубин чеховской драматургии. Читала его пьесы и думала: это про меня. Почему так выходит? Казалось бы, Антон Павлович рассказывает простые истории, но в них так много внутренней боли и глубины переживаний, что пьесу невозможно не поставить в очередной, пусть и тысячный раз.
Получив диплом, я тут же отправилась поступать в ГИТИС, где мастерскую набирал Леонид Хейфец. Дошла до третьего тура. На нем предложили интересное задание: придумать этюд, который предшествовал бы первому слову литературного произведения, мне досталось «Горе от ума». На все давался час, а я, когда меня ограничивают по времени, начинаю паниковать и впадаю в ступор. Конечно, что-то все-таки придумала, но получилось неважно...
Вышла на улицу с твердым ощущением, что мир рухнул. Еще один провал! Первым делом зачем-то отправилась в ближайший салон и отрезала длинные волосы, но легче не стало. Потом два дня ни с кем не разговаривала, сидела в полнейшем вакууме на втором этаже дачи, продолжая накручивать себя мыслями о последнем упущенном шансе. А на третий день вдруг осенило: хватит страдать, надо срочно ехать в Санкт-Петербург, там в театральной академии прослушивания еще не закончились! Спустилась к родителям и с порога заявила:
— Я еду в Питер!
Повисла пауза. Моя довольно строгая мама не стала отговаривать:
— Деньги-то хоть на дорогу у тебя есть?
— Нет!
— Интересное дело! — и выдала мне купюру.
Я сразу же рванула на вокзал, купила билет в сидячий вагон. С дороги дозвонилась до академии:
— Скажите, пожалуйста, кто в этом году набирает?
— Грачева, Красовский, Черкасский...
— Запишите ко всем!
Было уже все равно, у кого учиться, лишь бы доказать себе, что могу. Сначала пришла на прослушивание к Ларисе Грачевой и сразу же пролетела. «Ладно, — думаю, — минус один, осталось еще двое!» Охватил страшный, можно сказать, нездоровый азарт. Энергия просто перла из всех клеток. Показалась Черкасскому и — о, счастье! — прошла. На следующий день абитуриентов просматривал Юрий Михайлович Красовский. Все девочки пришли в платьях, лишь я надела брюки и рубашку, что заметили в приемной комиссии.
— А вы почему не в платье?
— Ну, я же к вам пришла не ножками удивлять, а мозгами и талантом.
На меня посмотрели с любопытством, попросили почитать. Сразу выложила свой козырь — отрывок из Нины Берберовой. Предложили показать что-то еще. «Ура, мною впервые заинтересовались!» — мелькнуло в сознании. Я расслабилась и наконец-то смогла раскрыться. А когда в конце направилась к выходу, экзаменаторы остановили: «Милая, что же вы так — по-московски? Давайте-ка по-нашему, по-петербуржски — посидим, поговорим. Кто вы, что вы?» Тут мне стало так хорошо! Возникло ощущение своего дома, сомнения в возможности окончательного успеха развеялись. Госпожа удача постучалась в мою дверь. Но предстояло еще одно испытание.
Как уже рассказывала, в детстве я осваивала разные виды творчества, но в музыкальную школу никогда не ходила. Пела я даже не то что плохо — вообще не попадала в ноты. А тут нужно было придумать актерский номер с песней. И вот, уже абсолютно не пугаясь ограничений по времени, буквально за секунду приняла решение: намотала на себя какую-то юбку, случайно попавшуюся под руку, и показала старую оперную диву, которая задремывает прямо на сцене, а когда аккомпаниатор начинает сильнее бить по клавишам, просыпается и голосит невпопад. С помощью такого нехитрого приема мне удалось обыграть свои довольно сомнительные вокальные данные. Все смеялись.
В этой связи забегу немного вперед. Когда выяснилось, что все однокурсники в отличие от меня играют хотя бы на каком-то одном музыкальном инструменте, подумала: «Надо срочно исправлять ситуацию. Актер должен быть универсальным!» И стала осваивать гавайскую гитару укулеле сначала с педагогом, потом разбирая уроки в Интернете. На обычной было бы сложновато, руки-то корявые. Понимаю, что больших вершин не покорю, но если понадобится, вполне прилично исполнить что-то смогу.
Итак, все шло успешно. Я ощущала себя абсолютно самостоятельной. Ночевала в хостеле, днем ходила по городу, ездила гулять на Финский залив, покупала вкусные горячие булочки и ела прямо на улице. Сказка!
О стрессе, пережитом в Москве, теперь вспоминала как о страшном сне. В Питере никому ничего не надо было доказывать, требовалось просто оставаться собой. А это самое важное в творчестве. Не бывает неталантливых людей, бывают закрытые. А если тебе дали возможность раскрыться — это уже шанс. Я его не упустила, пять лет, проведенных в Санкт-Петербургской театральной академии, вспоминаю как счастливейшее время.
По итогам вступительных экзаменов я проходила на актерское отделение, но предпочла режиссерское, потому что возник человеческий контакт с мастером курса Красовским, что очень важно. Однако мечту выступать на сцене не оставляла, во время учебы переиграла множество ролей. Тем более что академия выдавала дипломы, позволяющие работать сразу в двух профессиях. Но ближе к выпуску объявили, что необходимо выбрать что-то одно. И хотя я уже проучилась на режиссерском четыре года, можно было все бросить и перевестись на актерский. Да только самолюбие не позволило. Как когда-то в РГГУ, решила довести начатое дело до конца.
Стала искать возможность поставить спектакль. Потенциальному работодателю надо было предложить конкретную пьесу. Понимая, что доверить дебютанту постановку, например, «Короля Лира» никто не захочет, полгода штудировала детскую литературу в поисках интересной драматургии. В итоге остановила свой выбор на пьесе Ксении Драгунской «Загадка таинственного секрета, или Большая меховая папа» — про то, как ребята ищут своего отца.
Начала обзванивать провинциальные театры, в московские соваться не рисковала. Но и там неизменно отвечали: сейчас работы нет, свяжитесь с нами позже. А тут как раз открылась лаборатория для молодых режиссеров в тверском ТЮЗе. Я подала заявку. Театр заинтересовала не только моя заявка, но и моих однокурсников, так что отправились туда вчетвером. Уже в поезде накатили сомнения. Боже, с такой кашей в голове я не смогу сделать ничего путного! Но когда приступила к делу, появилась уверенность, что все получится. Если история меня зацепила, она зацепит и зрителя. Хотя, конечно, однокурсники были сильными конкурентами. Сначала я подготовила эскиз, он получился трогательным, после чего допустили уже до постановки целого спектакля, которую осилила за месяц с помощью привезенной в Тверь питерской команды — художницы и хореографа. Этой работой я защитила диплом, она и сейчас в репертуаре.
Еще учась в институте, начала сниматься в кино. Впервые появилась на экране в маленькой роли в сериале «Барвиха». Это был новый мир, в который я моментально влюбилась. Потом пришлось изрядно поработать на площадке и «хлопушкой», и ассистентом. Изучила, как устроен кинопроцесс, и этот бесконечный круговорот нравился. Плюс режиссерского факультета заключается в том, что в отличие от актерского у тебя больше свободного времени. Так что продолжая сниматься, вполне успевала учиться.
Однажды однокурсник вывесил объявление: молодой режиссер ищет актрису такого-то типажа для съемок в короткометражке «Мадрид» по произведению Бунина. Я бодро откликнулась, хотя мой типаж не имел ничего общего с описанным. Очень хотелось работать, а в такие моменты у меня включается правильная актерская наглость. Пришла и с порога заявила, какой вижу героиню. Мне понравился этот рассказ про малолетнюю проститутку Полю, которая встречается в номере со взрослым мужчиной, влюбляется и мечтает начать с ним новую жизнь. В голове все сложилось. Сняли пробы, режиссер сказал:
— Хорошо, я подумаю.
— Ха, да что ты будешь думать, я же вижу, что уже все решил!
Он и правда сделал свой выбор, снял фильм, и я в нем сыграла.
Первым проектом, где у меня главная роль, стал сериал «Декорации убийства». Во время этих съемок я столкнулась с опасностями профессии, о которых раньше только слышала. В сцене, где мою героиню сбивает машина, непременно хотелось сыграть самой. Несмотря на то что траекторию просчитали до сантиметра, страшно было безумно! Когда стоишь на обочине и видишь, как прямо на тебя на огромной скорости летит автомобиль, коленки трясутся. А я к тому же от природы трусиха. Но переборола страх, чем горжусь. А вот падение героини исполняла уже не я, а профессиональный каскадер.
Через «Улицы разбитых фонарей» прошла вся театральная молодежь Петербурга, в том числе и мои однокурсники. Я засветилась в двух сериях, но со звездами проекта на площадке встретиться так и не довелось. В одном из эпизодов играла продавщицу. В магазин врываются вооруженные грабители, палят в воздух из пистолета, я теряю сознание, а они забирают товар и убегают. Начинаем снимать, раздается выстрел, падаю. Лежу с закрытыми глазами — я же в обмороке. Вокруг царит абсолютная тишина, и команды «Стоп!» почему-то все нет и нет. В какой-то момент понимаю, что валяюсь на полу слишком долго. Осторожно приоткрываю веки и вижу: надо мной с побелевшими лицами склонилась вся группа. Глухо, как будто из-за стены, слышится голос режиссера: «С вами все в порядке? А то мы уже минуту назад закончили, а вы все не поднимаетесь...» Оказалось, что оглушило меня по-настоящему — пиротехники перестарались. С тех пор жутко боюсь оружия и выстрелов на площадке.
Довольно экстремальной оказалась и работа в комедии «#Все_исправить!?!». Я играла панка. Благодарна режиссеру Антону Калинкину, который не загонял меня в заранее сочиненные жесткие рамки образа. Я сама придумала его, нашла интонации героини, дала ей имя. Мою фантазию ничем не ограничивали. С художником по гриму Леной Коржовой пробовали красить волосы то в зеленый, то в фиолетовый цвет. Потом родилась смешная прическа с закрученными шишечками. Мне все нравилось, просто кайфовала. Но когда каждый день видишь себя в зеркале в таком виде, ждешь не дождешься, когда наконец уже можно будет всю эту красоту смыть.
В одной из сцен я с партнершей Стасей Милославской плыла на кораблике по Фонтанке. Потом наш охранник повисал на мосту, под которым мы находились. Перед нами была задача просто сидеть и смотреть то на него, то на парня, которого он в предыдущем кадре швырнул в воду. И как уж я не успела увернуться, не знаю, но ноги каскадера четко вписались в мою голову. От неожиданности выронила мобильный, и он упал за борт. Команда «Стоп!» не звучит, пришлось доигрывать! Потом объявили по рации: «Катя, мы запечатлели этот исторический момент. Ты — герой!» В обеденный перерыв Калинкин съездил в магазин за новым телефоном и вручил его мне.
Этапной для себя считаю работу в «Оптимистах» Алексея Попогребского. Перед пробами очень нервничала. Действие сериала разворачивалось во времена оттепели, и атмосфера эпохи была невероятно важна для авторов, ведь тогда люди не только одевались по-другому, даже голоса их звучали иначе. А я еще студентка — смогу ли так перевоплотиться?
Попогребский был крайне внимателен к мелочам и деталям. Работалось с ним комфортно, ни разу не слышала, чтобы он на кого-то кричал. Ко всем обращался на «вы», четко организовывал процесс, команда была от него в восторге.
Я играла Антонину, девушку из информационно-аналитического отдела Министерства иностранных дел. Две недели старательно осваивала советскую пишущую машинку, научилась прекрасно на ней печатать.
В финальной сцене «Оптимистов» мы сидели в ресторане «Журавли», обмывали повышение главного героя. Попогребский развел мизансцены, объяснил каждому задачу. Дошел и до меня: «А вы просто молча сидите и смотрите, как люди танцуют». Начали снимать, заиграла музыка. За столом остались мы с Егором Корешковым и Ольгой Голуцкой. И вдруг Егор произносит текст, которого не было в сценарии:
— А почему вы, Тоня, не танцуете?
Алексей Петрович не останавливает съемку, поэтому отвечаю:
— Не умею! — и с досады как тяпну рюмку коньяка!
Как же было приятно, когда именно этот дубль вошел в окончательный монтаж, стал завершающей ноткой в образе моей Антонины.
До «Универа» ни разу не работала в комедии положений. Это совсем другой жанр, чем просто комедия. Здесь есть типажи — ботаник, красотка-блондинка, обольститель-мажор... И вот среди них появляются два новых персонажа: моя сестра Вика, ее играет Юля Франц, и я — видеоблогер Ника, которая делает свои репортажи с постоянным нарушением рамок приличия. В противоположность строгой Вике Ника — яркая, общительная девчонка. У меня была возможность попробоваться на обе роли, но когда ехала в поезде из Питера в Москву, поняла, что Ника ближе. Срочно придумала ей костюм — в ближайшем универмаге купила клетчатую рубашку, сделала прическу. Именно тем, что правильно нащупала образ, запомнилась и получила роль.
И вот уже снимаем простую проходку моей героини, где она спотыкается, ударяется о диван и от боли начинает прыгать на одной ноге. В этот момент появляется Маша Белова, которая по сюжету все повторяет за блогершей. Она решает, что Ника таким образом разминается, и тоже начинает прыгать. Снимаем один дубль, второй, на третьем поворачиваю голову и вижу, как прыгает уже вся съемочная группа. Ребята кричат: «С посвящением!» Этот момент вошел даже в финальные титры.
А сцену в кафе с Сашей Стекольниковым снимали аккурат в мой день рождения. И вроде бы уже произнесли все реплики, доиграли, а съемки не останавливают. Тут Саша начинает хохотать, оборачиваюсь: за спиной стоит вся съемочная группа, режиссер протягивает мне огромный букет, ребята говорят шепотом: «Поздравляем!» Очень трогательный момент. «Универ» вообще создавался в атмосфере дружбы и позитива, как и положено веселому сериалу.
Растет число моих подписчиков в «Инстаграме», «ВКонтакте». Не вижу в социальных сетях ничего плохого, жизнь в Интернете как листок в блокноте, это удобно. Раньше мы читали газеты, теперь листаем ленту. На мою страницу в основном приходят подростки. Их интересует все. Есть очень милые дети, которые оставляют рисунки и фотографии. Но есть и хамы, пишущие гадости. Не обижаюсь, ведь ко мне это не имеет ни малейшего отношения. Как можно оскорбить человека, с которым ты лично не знаком? Естественно, популярность в соцсетях пришла вместе с «Универом», и она налагает определенную ответственность. Аудитория следит за твоей жизнью, приоритетами. И мне хотелось бы направлять это внимание в правильное русло. Поэтому иногда размещаю посты про благотворительные фонды. Хорошо бы конечно, чтобы подписчики обращали на них больше внимания.
Сейчас снимаюсь в третьем сезоне «Мажора». У меня там небольшая роль, но есть общие сцены с Прилучным. Паша обаятельный и безумно приятный человек, умный, глубокий и простой в общении. Он настоящий трудоголик. Его бешеная популярность у зрителей абсолютно заслуженна.
Если выдается свободное от работы время, хожу на занятия вокалом. Мы сейчас поем песни шестидесятников, в том числе из «Оптимистов». Ну и спортом занимаюсь, люблю плавать.
Папа дочкой гордится, собирает все журналы с моими интервью. Строгая мама похвалит, отметит, где я молодец, но и откровенно выскажет, если не понравилось. Знаю, она переживает, понимая, что в актерской среде ситуация нестабильна. Советует не тратить все, что зарабатываю. Но у меня пока не очень получается. Когда появились первые приличные деньги, отправилась на две недели в любимый Париж, сняла там квартиру и наслаждалась отдыхом. И потом каждый раз, когда предоставлялась возможность, куда-то уезжала. Не забивать же шкаф одеждой под завязку! Поносишь ее и все равно рано или поздно выбросишь. А воспоминания останутся навсегда.
Я теперь живу отдельно от родителей, снимаю квартиру. Ко мне из Питера часто приезжает любимый. Игорь Хонин — мой однокурсник. Мы очень долго просто дружили, хотя часто спорили, а иногда даже и ссорились. Ему нравилось надо мной подтрунивать. Когда приходишь в театральный вуз с искусствоведческим образованием, кажется, что ты самая умная. Если начинала этим хвастаться и о чем-то высказывалась с пренебрежением, Игорь не упускал возможности съязвить: «Ну да, конечно, это же не так, как у Годара!» Обижалась, хотя и понимала, что часто именно тот, кому нравишься, больше других дергает тебя за косички. Все это мы прошли по полной программе.
А в прошлом году в день моего рождения Игорь без предупреждения приехал в Москву, отыскал мой адрес и явился с букетом цветов. Гуляли и не могли наговориться. В какой-то момент поняла: он — мой человек. И это ли не еще одна удача?! Мы не расставались два месяца, у меня был перерыв в съемках, у Игоря отпуск в театре. Целых два месяца счастья! С тех пор как кочевники постоянно ездим друг к другу. Казалось бы, от Питера до Москвы недалеко, всего четыре часа на поезде. Но мы себе можем позволить встречу только в случае, если нет работы. Чем больше занимаемся делом, которому посвятили себя, тем меньше возможностей видеться.
Легко ли жить на два города? Очень тяжело! Каждый раз ко мне в Москву является новый Игорь, к которому надо заново привыкать. Но нас спасает любовь. Наша — постоянно проходит проверку на прочность, испытание расстоянием. Конечно же, мы живем не в вакууме, вокруг нас много интересных мужчин, женщин. Но разве мимолетные увлечения стоят того, чтобы приносить им в жертву любовь? Симпатии проходят быстро, настоящие чувства — навсегда. По крайней мере, мне хочется в это верить. Но как долго все продлится, никто не знает. Игорь настроен философски, говорит, что судьба дала ему возможность покорить ради меня пространство и время. Хотя порой это дается очень нелегко.
Сегодня мы вместе пишем сценарий, по которому я хочу сделать свое кино. Вдвоем ставим спектакли в Петербурге. На пару стажировались у Дмитрия Анатольевича Крымова, сына легендарного Эфроса. Это просто подарок судьбы! Из четырех претендентов выбрали нас. Абсолютно случайно. Но друзья не поверили: «Ребята, ну признайтесь, вы же сговорились?»
Нам интересно развиваться творчески. И быт под это подстроен, и планы в личной сфере. Что касается свадьбы — для меня это большой и масштабный шаг, затратный по времени и деньгам. Так что подождем. Пока в планах Игоря поскорее перебраться ко мне в Москву.
Редакция благодарит за помощь в организации съемки интерьерный салон премиум-класса «Флэт-интерьеры».
Статьи по теме:
Свежие комментарии