Пришел на «Ленфильм» и прямо заявил: «Очень хочу сниматься в кино, возьмите меня — не пожалеете.
Пришел на «Ленфильм» и прямо заявил: «Очень хочу сниматься в кино, возьмите меня — не пожалеете. Увидите, однажды я стану знаменитым артистом!» Крутил сальто между столами — в общем, пытался привлечь внимание всеми доступными способами.
— Моя первая поездка в Москву случилась морозной зимой — наш седьмой класс привезли посмотреть столицу. И вот гуляю по Красной площади в маминой шубе с перешитыми на мужскую сторону пуговицами и в женских сапогах — только на этих условиях мама согласилась отпустить на экскурсию. Собственной зимней одежды у меня не имелось, а с тридцатиградусным морозом шутки плохи.
Так вот, стоя на главной площади страны в столь странном наряде, я дал себе слово, что однажды сфотографируюсь на том же месте в дорогом костюме. А еще представлял, как стану страшно знаменитым и премьера фильма с моим участием пройдет в Кремле. От этих мыслей было так хорошо, что заиндевевшие губы сами собой расползались в улыбке. Наверное, в тот момент я выглядел забавно, но все так и случилось. С одной лишь разницей: перед премьерой «Крыма» в Кремле я сфотографировался на Красной площади во фраке.
— Откуда же вы такой нарядный приехали в Москву?
— Вырос в Костроме, практически в казармах военно-химического училища. Я из простой семьи. Мама служила в секретном отделе химзащиты, в Чернобыль ездила с ликвидаторами после аварии. Отец же был рядовым сотрудником милиции — выезжал на семейные скандалы и пьяные драки. Из-за ведомственной работы родителей мы постоянно переезжали, я менял школы, а это непросто — каждый раз новый коллектив и в него надо вписаться. История, которая привела меня в спорт, произошла в четвертой по счету, если правильно помню, школе и напрямую связана с мамиными шубой и сапогами.
Я рос светлым, воздушным парнем, который не просто не умел драться, а даже не знал, что это такое. Мама, неплохо владевшая швейной машинкой, одевала меня в строгие костюмы собственного производства. Выглядел я прилично, но все это не от хорошей жизни — на магазинные вещи денег катастрофически не хватало. В общем, в сентябре в новый класс пришел вполне приодетым. С демисезонным же и зимним гардеробом намечались проблемы — самым слабым звеном была обувь. Ботинки ведь не сошьешь, только купить можно... Как назло, ударили сильные морозы, и мама, чтобы я мог добираться до школы, перешила на своей старой шубке пуговицы на мужскую сторону. Но это еще полбеды. Шуба была короткой и сошла за унисекс, а вот единственные теплые сапоги, имевшиеся в семье, были однозначно женскими. Небольшой каблук выдавал их с головой. Конечно, пацан-семиклассник не мог в таких войти в класс ни при каких условиях, но и бегать в лютые костромские морозы в туфлях — самоубийство.
Старался переобуваться на ближайших подступах к школе, не привлекая лишнего внимания. Кто увидит, какая сменная обувь в твоем мешке? Но однажды ребята меня все-таки вычислили. Стали подшучивать, цепляться, я огрызнулся в ответ... И вот выхожу из школы, а за углом — целая толпа. Драться я, повторюсь, не умел абсолютно. В семье мне внушали, что нельзя отвечать агрессией на агрессию, надо пытаться выяснить отношения при помощи слов. К тому же я не обладал ни силой, ни уверенностью в себе. В общем, растерялся и совершил самую распространенную ошибку — попытался избежать конфликта, то есть убежать. Гнали меня как зайца!
То, что произошло дальше, даже дракой назвать нельзя. Били всей толпой — человек двадцать. Синяков наставили! Шок испытал жуткий, ведь до того дня меня никто ни разу пальцем не тронул. И я не знал, что происходит после того, как получаешь кулаком в лицо: будет просто больно или сразу умрешь?
Детская жестокость появилась отнюдь не сегодня, она существовала всегда, просто теперь такие вещи записывают на телефоны и выкладывают в Сеть. В этом и отличие. Раньше подобные драки не афишировались, потому что участников ругали и дома, и в школе, агрессорам объявляли бойкот, и они вовсе не казались себе суперменами. Да и что тут героического — налететь толпой на одного? Культивирование жестокости в кино и Интернете, на мой взгляд, все перевернуло с ног на голову. Ребята, которые били меня в Костроме, конечно перебесились и выросли в нормальных людей. Многие искренне радуются, когда приезжаю на малую родину, спешат поздороваться, сказать хорошие слова. Уверен, они тот день и не помнят — это ж только для меня стало целым событием!
Я был абсолютно раздавлен. Подбитый глаз и расквашенная губа — мелочи по сравнению с травмами душевными. Никому ведь даже не ответил, не отмахнулся... Пойти сразу домой в таком состоянии, конечно, не мог — требовалось прореветься и все переварить. Отсиделся в лесу, только потом поплелся к родителям. Отца не было — наверное, умчался урезонивать очередного пьяного дебошира. А мама у меня женщина мудрая и после заданного вопроса все поняла.
— Мам, можно мне записаться в секцию рукопашного боя? — спросил я.
— Конечно, приходи завтра после уроков в часть, устроим.
Рукопашным боем я отзанимался несколько месяцев, наполучав по шее от тренера сильнее, чем тогда у школы. Но мотивация была сумасшедшей: я жаждал мести, не мог смириться с неспособностью постоять за себя. В итоге превратился в жуткого драчуна — это уже не было спортом, подростковая агрессия в чистом виде. Кидался на каждого, кто пытался косо на меня посмотреть. Впрочем, скоро таких вообще не осталось — я обрел репутацию абсолютно безбашенного пацана, от которого лучше держаться подальше.
Позже был даже благодарен ребятам, ведь именно после того злополучного дня увлекся спортом. Правда, пришел к нему такой вот непрямой дорожкой.
— Дорога к театру была прямее?
— Театральный кружок и самодеятельность существовали в моей жизни всегда. Туда влекло. Тройки учителя мне натягивали только потому, что выступал за школу в различных творческих конкурсах и участвовал в праздниках. Восемь лет я фактически не учился, пропадал где угодно — в театральном кружке, на тренировке, безобразничал на улице — только не на уроках. Учеба категорически не давалась, меня даже перевели в спецкласс коррекции для отстающих. Не помогло, к началу девятого класса читал я только по слогам. Педагоги опустили руки, явно решив дотянуть меня хоть как-нибудь. Понятно, что дорога такой «звезде» разве что в ПТУ, а если не прекратит бузить, может и вообще отправиться в места не столь отдаленные. Ситуацию с мертвой точки сдвинула мама. Я мечтал об актерской профессии, и она об этом знала. Однажды просто сказала, что ни в какой театральный меня не примут, если не окончу одиннадцать классов и в году будет хотя бы одна тройка. Я озадачился: наверстывать придется много, а педагоги вовсе не умирают от счастья мучиться со мной еще три года...
Так что же — прощай, мечта? Ну нет! И я засел за учебники. За два года — десятый и одиннадцатый классы — выучил все, что проходили раньше. Преподаватели поначалу недоумевали: «С чего это Курцын вдруг за ум взялся?» Но разговоры о том, что мое место в тюрьме, прекратились. В итоге в аттестате у меня всего пять четверок, остальные пятерки. Насколько знаю, в моей школе до сих пор уверяют, что можно пройти курс за два года, если очень нужно. Так и говорят: «Был у нас Курцын такой, артист теперь».
В десятом классе я стал чемпионом России по армрестлингу, оказавшись самым юным и легким участником — весил всего пятьдесят два килограмма. Получил золотую медаль и звание кандидата в мастера спорта. Тренеры считали, что меня ждет большое спортивное будущее, а я в запале отвечал, что стану лучшим в любом деле, за которое возьмусь. И конечно, хотелось чего-то большего, чем просто спорт: развиваться всесторонне, изменить свою судьбу.
Тут надо понимать, какой тогда была жизнь в Костроме. Молодежь сбивалась в группировки, просиживала вечера в подъездах, бесцельно болталась по городу. Сейчас иногда думаю: странно, что не стал в этих компаниях изгоем.
Употребляли все и очень разное, я же впервые попробовал закурить два года назад на съемочной площадке, а спиртное — курсе на четвертом института. Так воспитали родители: вовремя объяснили, что в погоне за сиюминутными удовольствиями можно потерять жизнь целиком. Примеров хватало — некоторые друзья умерли от передозировки, причем один на моих руках. Это страшно! Упал, а мы не знали, что делать. Поэтому от любых экспериментов над собой я отказывался. «Курцын пить не будет. Он у нас с другой планеты, это надо принять», — объясняли вновь пришедшим в тусовку.
Поступать я решил в Ярославский театральный институт. Посмотрел два спектакля режиссера Александра Сергеевича Кузина и понял, что хочу учиться только у него. Хотя в десятом классе выиграл конкурс непрофессиональных артистов и мог поехать в любой театральный вуз Санкт-Петербурга, выбрал Кузина. Казалось, под руководством такого мастера можно горы свернуть. Впрочем, Александр Сергеевич моего энтузиазма не разделял.
— Если хотите семью, денег, успеха, вам не нужно поступать сюда. Подумайте как следует, прежде чем остаться, — предупредил на первом же занятии.
— Поверьте, есть актеры, которые занимаются любимым делом и при этом живут в достатке! — возразил я.
Наверное, Кузин специально пугал своих студентов, проверял. Но нас на испуг взять было непросто, а я и так учился плохо. Башка, вставшая на место в последних классах, после достижения цели — поступления в театральный — быстро съехала обратно набекрень.
Нужны были деньги, и довольно быстро я стал своим в индустрии клубных развлечений. Работал ведущим, меня начали узнавать, даже какая-то популярность в пределах Ярославля появилась. Попробовал силы на радио, и снова вышло! А студентам запрещалось работать на стороне, мы должны были сидеть в аудиториях и бесконечно репетировать. Я же пер против системы, поэтому отчислить из института меня порывались четыре раза.
На занятие по актерскому мастерству однажды не попал как раз из-за радио. Что-то наврал преподавателю — типа плохо себя чувствую, правду ведь сказать не мог! А однокурсники решили пошутить: во время показа своего этюда включили приемник, а там «Всем доброго вечера, с вами Роман Курцын! Принимаю заявки в прямом эфире!»
Когда явился на следующее занятие, Александр Сергеевич сухо произнес: «Чего пришел? Ты тут больше не учишься, я тебя отчислил». Но я все равно остался. Не пускали в дверь — лазил в окно. Месяц просил прощения, умолял дать мне шанс, и мастер сдался. Но, видно, к окончанию четвертого курса я так его достал, что он сказал, наверное, самую неприятную для молодого артиста вещь: «Тебе не нужно заниматься этой профессией. Я не должен был принимать тебя на курс, ты ошибка в моей жизни».
Не знаю, как не разрыдался у всех на глазах. Это был крах! Пару дней ходил пришибленный, а потом проигрыш обернулся тем самым волшебным пинком, которого многим не хватает. Страшно хотел доказать мастеру, что небезнадежен, и видно, моя забившая через край энергия разбудила некие высшие силы. Через считаные дни после неприятного разговора получил роль в историческом сериале «Серебро».
С Александром Сергеевичем мы по сей день очень близки, он называет меня сыном. А я благодарен ему за тот пендель, который простимулировал искать свое место в актерской профессии, не скатиться обратно в клубы, не погнаться за легкими деньгами. Наверное, Кузин знал меня лучше, чем остальные, поэтому удар рассчитал и попал точно в цель. Как с тем избиением в школе — после подобных моментов у тебя по сути два пути: либо форсировать происходящее, либо сломаться и перестать существовать. В общем, однокурсники только начинали показываться по театрам, а я уже вовсю снимался.
Те, самые первые съемки — отдельная история. Впрочем, у меня других не бывает. Пробы в «Серебро» проходили на «Ленфильме», и билет до Санкт-Петербурга я купил практически на последние деньги. Настроился во что бы то ни стало произвести впечатление. Пришел на «Ленфильм» в актерский отдел и прямо заявил: «Очень хочу сниматься в кино, возьмите меня — не пожалеете. Увидите, однажды я стану знаменитым артистом!» Крутил сальто между столами — в общем, пытался привлечь внимание всеми доступными способами. Устав смотреть на мои акробатические упражнения, сотрудницы взмолились: «Рома, заканчивай! Ты молодец. Если потребуешься, позвоним». «Не позвонят, не позвонят...» — стучало в голове. И тут меня осенила идея, я рванул в магазин за тортом. На «Ленфильме» тогда работала легендарный кастинг-директор Алла Юрьевна Петелина. Сели пить чай, и Петелина говорит:
— Рома, проект уже запускается, снимать начинают в Екатеринбурге. В принципе история твоя... Но уже утвердили мальчика.
— Дайте их координаты! Я поеду!
— Записывай, кажется, еще можешь успеть.
Вышел с киностудии абсолютно счастливым и только у вокзала понял, что потратился на торт и на обратный билет до Ярославля денег нет. Что делать? Поставил картонную коробку на площади возле вокзала, ходил вокруг на руках, крутил сальто, жонглировал и за три часа насобирал нужную сумму. Добрался до дома и оттуда рванул в Екатеринбург.
— Ты кто вообще? — изумились на съемочной площадке.
— Дайте пробы! Увидите, что это моя роль и сыграю я ее лучше, чем любой из ваших утвержденных артистов.
Рассказываю, как приезжал на «Ленфильм» и там мне помогли с их координатами.
— Черт-те что... — пожал плечами продюсер, но пробы назначил.
Так на два года я провалился в съемки. Позже параллельно начался сериал «Чемпион», и я подумал: «Вот оно — понеслась!»
Но потом случилось затишье — 2008 год свернул многие проекты, снимать стали значительно меньше. Чтобы получить главную роль в сериале «Меч», пришлось попотеть. Тоже отдельная история. К тому времени мы с единомышленниками уже создали в Ярославле школу каскадеров и контакты на страничках в социальных сетях оставляли мои. Поэтому Рустам Уразаев, режиссер проекта, позвонил мне: «Привет! У тебя два парня в группе есть, пусть приедут в Москву на пробы в сериал. Пришлю сценарий в «Одноклассники».
Читаю и понимаю: один герой — вылитый я! В общем, поехали втроем, Уразаев посмотрел на нас и говорит:
— Так, этих двоих узнаю, а ты кто?
Последний вопрос был адресован мне. Начинаю объяснять:
— Мы переписывались, я посмотрел сценарий и тоже хотел бы попробоваться.
— Ну хорошо, — без особого энтузиазма ответил Рустам.
А я тогда носил длинные волосы, эдакий Ромео.
— Парень, все классно, но ты посмотри на себя, в сценарии прописан совершенно другой человек.
Вернулся расстроенным — моя же роль! Дома побрился налысо, надел куртку, ботинки-патрули — и назад к Уразаеву. Поехал в ночь, с утра уже был на пробах.
— О, привет! — говорит не узнавший меня режиссер. — Тебя как зовут?
— Саша, — соврал, еще и фамилию с ходу придумал.
— Ну давай, Саня, быстренько в кадр.
Работаем. Рустам спрашивает:
— Я же снимал тебя раньше? А где? Лицо знакомое очень, но не помню, откуда знаю.
— Я Рома Курцын, вчера был у вас на пробах... Просто решил показать, что могу быть другим.
Уразаев посмеялся и дал добро, но потом то продюсеры не утверждали, то канал — я все пробовался и пробовался. Однако тактика себя оправдала. Видно, в какой-то момент окончательно всех достал, и мне дали роль.
В материальном плане у меня тогда все обстояло не очень. В общем, утвердили, а денег на то, чтобы снять в Москве хотя бы комнату, не оказалось. До первого гонорара жил на Ярославском вокзале. Снимали на ВДНХ, и если смену ставили раннюю, ехать накануне домой было совершенно бессмысленно. Просто возвращался на вокзал, ел фастфуд и спал в зале ожидания. Утром за час приезжал на площадку, умывался и шел в кадр. Так жил недели две. Каждый раз, приезжая на Ярославский, был уверен, что наступит время, когда смогу останавливаться в лучших гостиницах, ужинать в ресторанах и спать на чистом белье. И от этих мыслей становилось радостно.
Полицейские не выгоняли. Однажды подошли охранники:
— Чувак, ты тут уже четвертую ночь спишь.
— Такое дело, в кино снимаюсь. Надо как-то протянуть до первой зарплаты.
Потом со мной здоровались, спрашивали, что снимали сегодня, когда ждать выхода сериала, и желали удачи. Вскоре я нашел комнату в Марьино и вокзал покинул.
Играл спецназовца, который входит в группировку таких же ветеранов боевых действий, наказывающих преступников, избежавших суда. Кстати, впоследствии наш телефильм поставил рекорд по скачиванию из Сети. А мой герой там самый кровожадный — только в первой части убил больше восьмидесяти бандитов.
— Вы ведь не только актер, но и каскадер, все трюки исполняете сами. Часто травмируетесь?
— На первом же проекте «Серебро» мне сломали нос. С лошади падал, она мне еще и два ребра сломала. Понял это, правда, не сразу — лента историческая, костюм объемный. Доснялся, а дома чувствую: повернуться не могу — больно!.. Зубы выбивали, когда партнер-каскадер перепутал порядок ударов. Недавно ключица пострадала: отломился хрящик. Приехал на станцию скорой помощи, а кость торчит на несколько сантиметров.
— Сам? — изумился врач.
— Ага, трюк выполнял. Вправь, пожалуйста поскорее, через полтора часа надо возвращаться на площадку.
Так что травмы — обычное дело.
— Как у вас возникла идея создать школу каскадеров?
— Все четыре года учебы в театральном размышлял, кого не хватает отечественному кинематографу. И пришел к выводу, что у нас нет супергероя. Агентов спецслужб играют ребята с избыточным весом, которые, извините, по прямой бегают с трудом. Десантник не может бить ладошкой, даже если все в кино и не по-настоящему. Зритель должен восхищаться героем боевика, но главное, он должен в него верить. Нас мастер курса учил тому, что актер обязан уметь все — фехтовать, водить машину, скакать на лошади, правильно держать автомат. Но когда я оказался в кино, мои навыки поначалу вызывали разве что недоумение. Выдавал списком, что могу: акробатика, прыжки, джигитовка, ходьба по стеклу, глотание шпаги — и люди обычно спрашивали:
— Ты из цирка или из спорта?
— Почему же? У меня актерское образование!
— Ой, как же мы тебя такого накачанного будем снимать? Руки, торс...
— Так роль же спецназовца! Он вроде и не должен быть похож на ботаника, все-таки по сюжету войну прошел.
— В России таких не бывает. Не подходишь.
Злился невероятно. Ну почему у нас не может быть героя-спортсмена с красивым сильным телом? Ведь именно с таких мальчишки должны брать пример! Мой шестилетний сын с удовольствием смотрит сериал про спасателей «Пять минут тишины». Он, конечно, еще не все понимает, но персонажем, которого играю я, восхищен искренне. Говорит, хотел бы стать таким же сильным и спасать людей, попавших в беду. Уверен, этот вариант для подражания лучше, чем вечно пьяненький чувак со сложной психикой и неустроенной жизнью.
Но поначалу права не качал, прятал руки под длинными рукавами, возможности свои не рекламировал. Можно сказать, даже скрывал и специально худел перед проектами. Параллельно создавал школу и ждал момента, когда супергерои станут востребованными в нашем кино. Только лет пять назад ситуация изменилась и на спортивный типаж начали обращать внимание сценаристы и режиссеры.
Недавно закончились съемки романтической комедии «Фитнес», осенью зрители смогут увидеть этот сериал. Там мои внешние данные и физические возможности использовали на полную катушку. Мой персонаж был толстым парнем, который влюбился в фитнес-тренера и чтобы завоевать ее сердце, много тренировался, добившись идеальной фигуры. Поэтому когда он встречает главную героиню — полноватую Асю, видит в ней себя прежнего и искренне пытается помочь. Кстати, моя партнерша по фильму Соня Зайка — ужасно обаятельная толстушка. Мне вообще нравятся полные девчонки, в них есть шарм, мягкость, их хочется обнимать. Сериал снимали люди, которые выпустили очень смешную и рейтинговую «Кухню». В фитнесе они также нашли море юмора, работать было интересно и легко — поиграл с образом, набрал мышечную массу.
— То, что набирать мышечную массу вам нравится, понятно, а скинуть так же легко? Или не предлагают?
— В январе начинаю работать над новым проектом, там я сценарист, продюсер и исполнитель главной роли. Похудеть нужно, думаю, килограммов на двадцать пять, по жанру картина — военная драма. Для меня это станет серьезной проверкой, но интересно же! Скоро выйдет фильм Дмитрия Суворова «Все или ничего», в нем я сыграл офисного клерка и сексуально озабоченного толстяка, которого жена подпаивает бромом. То есть тут перемены не внешние, а внутренние. По всем законам российского кино мне эти роли достаться не могли, но Суворов поверил. Надеюсь, всех удивлю.
— Сколько же вы снимаетесь?
— На данный момент у меня пять параллельных проектов. Иногда бывает тридцать шесть съемочных дней в месяц, и не спрашивайте, как это. Про выходные даже не вспоминаю — их просто нет. Мне кажется, сейчас надо гореть, и я горю.
— Видимо, неслучайно ваше артистическое прозвище — Роман Пламенный! Сегодня актер Курцын очень востребован, а какой проект принес вам первую популярность?
— «Меч», конечно. Сериал записали в культовые, с чем я согласен. Как известно, у популярности есть три стадии. Первая — когда ты сам рассказываешь друзьям, что снимаешься в кино. На второй уже ничего не говоришь, но близкие в курсе твоих съемок. Третья — когда на улице незнакомый чувак обращается: «Здорово! Откуда я тебя знаю? В Адлере в девяносто восьмом, случайно, не отдыхал?» Примерно так и было во время показа по телевизору «Меча». Стадии четвертой, когда на улице узнают твоего героя и даже, возможно, помнят твою фамилию, я достиг сравнительно недавно.
— А когда кто-то из известных актеров делает комплимент — это какая стадия?
— Максимальная. Хотя одним ты нравишься, другим — нет, и то и другое нормально. Когда на «Кинотавре» поддержал Дмитрий Дюжев, было очень приятно. Он как раз сделал комплимент, причем два раза:
— Чувак, за тобой будущее российского кино.
— Я знаю.
— Каков наглец! — рассмеялся он.
Мы повезли на фестиваль «Жажду», мой первый полный метр. Знаковая для меня во всех смыслах картина: за эту работу получил несколько призов и все узнали, что Курцын — не просто накачанный парень из сериала «Корабль». Что есть у меня некое актерское содержание, а не только тело и томные взгляды, от которых по законам жанра должны млеть шестнадцатилетние девочки. Шучу, конечно.
А после фильма «Гуляй, Вася!» оказалось, что комедийные, характерные роли мне тоже по зубам. В том, что я хороший актер, сам не сомневался никогда, а мнения других помогают видеть работу со стороны и иногда расширять горизонты.
Как-то во время съемок «Бабушки легкого поведения» подошел мужчина, лицо которого показалось знакомым, но не мог вспомнить откуда.
— Роман, вы очень перспективный актер, — говорит. — Наблюдаю за вами на площадке, и мне нравится то, что вы делаете.
— Мы с вами знакомы? Я вас откуда-то хорошо знаю...
— Торсуев моя фамилия, ну Электроник, помните?
— Да я был фанатом вашего фильма!
А на «Жажде» познакомился и подружился с Алексеем Гуськовым. Он пригласил в свой проект «Вечная жизнь...», который готовится к выходу.
С некоторыми коллегами отношения на площадке даже можно назвать семейными. С Еленой Валюшкиной вот на съемках нового сезона комедии «СуперБобровы» в третий раз встретились. И она опять, как и в предыдущих двух проектах, играла мою маму. Шутим, что нам уже должны дать какой-нибудь приз как заслуженным матери и сыну отечественного кинематографа. Первой совместной работой стал сериал «Дурная кровь» для Первого канала. Кстати, Елена с ходу сделала мне довольно сильный комплимент: «Ром, ты настолько по-честному работаешь, таких молодых я еще не видела».
На «СуперБобровых» подружился с Пашей Деревянко. Понимаю, почему его любит камера и много снимают: он в кадре способен всех заразить своей бешеной энергией — и коллег, и зрителей.
Очень поддержал меня Толоконников: мы оканчивали один Ярославский театральный институт и Владимир Алексеевич сразу стал называть меня земляком. Я же всегда восхищался его звездной ролью в «Собачьем сердце». Жаль, судьба не дала возможности поработать рядом с таким актером долго. Отсняли ночную смену, я уснул и увидел сон, как Толоконникова хоронят. Странно, вроде бы трагедия, а сон был какой-то светлый, добрый. На площадке выяснилось, что еще и вещий — Владимира Алексеевича больше нет. Потеря стала личной: ушел человек, которого будто всю жизнь знал. А сон был светлым, наверное, потому, что о таком уходе — прямо со съемок или сцены — в глубине души мечтает каждый артист. Может, в этом и есть абсолютное актерское счастье?
На самом деле мне везет на людей. Бывает, познакомишься в социальной сети с кем-то, и вроде ничего общего у вас нет, а потом жизнь так поворачивает, что человек этот становится лучшим другом.
Однажды мне написал парень, рассказал, что недавно отслужил, посмотрел фильм с моим участием, очень понравилось. Я тогда снимался в очередном проекте на Горном Алтае, и Сергей попросил разрешения приехать за триста километров взять автограф. Ответил ему: «Нет проблем, распишусь, если тебе не лень добираться!» Сережа Дейкун приехал, и с тех пор он не просто приятель — член семьи. Мы постоянно бываем друг у друга в гостях. Вот так получилось.
Вообще, в моей жизни часто появляются люди, которые вроде бы возникают из ниоткуда, а оказываются близкими по духу. Верю в то, что светлая энергетика, позитивный настрой и людей притягивают хороших.
Статьи по теме:
Свежие комментарии