Мама всегда учила: «Замуж надо выходить по любви, а перед этим хорошенько подумать». И я хотела бы так — один раз и на всю жизнь.
После выхода «Отчего берега» каждый день получаю по триста-четыреста сообщений. В соцсетях благодарят за сериал и спрашивают, что будет дальше: вернется ли из тюрьмы муж моей героини, останется ли она с Игнатом? Людей не отпускает эта история.
Свою Алену я полюбила сразу, пока читала сценарий — обревелась. Но она мне досталась в нелегкой борьбе. У Первого канала было другое видение героини. Сейчас режиссерам часто навязывают медийных актеров. Многие из них талантливы, но кастинг в таком случае получается формальным и очень приблизительным. Исполнителю потом самому «неудобно» в роли, и постановщику трудно добиться желаемого результата. В «Отчем береге» такого не произошло. Режиссер Милена Фадеева провела очень много кинопроб и отстояла свою точку зрения.
У меня был чудесный партнер — Бабахина играл Виталий Хаев. Интересно, что сначала мы с ним общались достаточно холодно, а потом подружились и до сих пор поддерживаем связь. А с Сережей Перегудовым, игравшим Игната, в которого моя Алена влюблена, на съемках сложились очень теплые отношения, но потом мы остыли друг к другу. Прямо как в сериале! Наверное, это и есть пресловутая «химия» — магия кино.
Работали почти год. Начали с зимнего блока, который снимали в глухой деревне в Пермском крае. Ближайшим городом был Горнозаводск, где и жила съемочная группа. До площадки каждый день добирались час на машине. От Горнозаводска до Перми, откуда летали в Москву, — еще два-три часа.
В деревне — ни сотовой связи, ни Интернета, но никто из группы не роптал. Наоборот, все очень быстро поняли, как это здорово. Некоторые зрители считают, что в сериале мы слишком усердно окаем. Но там, где проходили съемки, действительно так говорят!
Родилась я в Свердловской области и до шести лет жила в поселке Рефтинский в ста десяти километрах от Екатеринбурга. По своей площади, населению и инфраструктуре он превосходит некоторые областные города. Главных предприятий два: ГРЭС и птицефабрика. Они снабжают электроэнергией и кормят половину Уральского региона. Папа мой работал на заводе при ГРЭС, мама — в местной газете, заочно училась на филфаке в Екатеринбурге.
При всей любви к ней должна признаться, что я «папина дочка». У меня явно отцовские гены, внешность и характер. Правда, родители тоже похожи, в молодости многие принимали их за брата и сестру. В детстве я была полностью на папе. Он буквально не спускал с рук и проводил со мной очень много времени. Шутя говорил маме, что если б мог кормить грудью, справился бы и без нее.
Я была беспроблемной девочкой. Думаю, сказалось воспитание в христианских традициях. В начале девяностых родители заинтересовались религией, стали ходить в церковь — и я вместе с ними. Окончила воскресную школу. При этом была очень активной и артистичной, с трех лет занималась танцами. Близкие мои — тоже люди творческие: у мамы литературный дар, папа пишет прекрасные картины.
До двадцати пяти лет была Алиной Кизияровой, а потом взяла творческий псевдоним — документы не меняла. Вы спросите почему? Ну во-первых, мою фамилию постоянно коверкали и неправильно писали в титрах, самый невинный вариант — Кизлярова. А во-вторых, я никогда за нее не держалась, потому что она «чужая». Папе досталась от отчима, усыновившего бабушкиных детей от первого брака. Он очень уважал приемного отца, вырастившего их с братом, но никогда не забывал, что при рождении был Кузнецовым.
Когда придумывают псевдоним, часто используют фамилии бабушек-дедушек. Кузнецовых в нашей профессии хватает, все бы запутались. Фамилия бабушки по материнской линии — Тендитник — тоже не очень подходила. Представляю, что бы из нее сделали! Думала-думала, даже друзей подключила, и в итоге решила стать Ланиной. По-моему, звучит красиво и неплохо сочетается с именем Алина.
Когда мне исполнилось шесть, родители расстались. Я многого не понимала, но запомнила, как ушел отец. В тот вечер мама с папой о чем-то долго разговаривали в соседней комнате, а я прыгала на диване под песню Владимира Кузьмина «Когда меня ты позовешь». И вдруг почувствовала — что-то произошло. Открыла дверь: мама одна, папы нет. Выглянула в окно и увидела, как он идет по двору. Еще много лет я не могла слышать тот кузьминский шлягер...
Мы с отцом в хороших отношениях. И с мамой они постоянно общаются, хотя у каждого своя жизнь, другие семьи. Папа по-прежнему живет «на Рефтинском» — как у нас говорят. А мы почти сразу переехали в Екатеринбург, где через год мама снова вышла замуж. Я сказала отчиму: «Извините, но папой называть вас не буду, он у меня уже есть». И почти каждые выходные ездила к отцу.
До одиннадцати лет росла одна, потом на свет появился брат Миша. Позже к нам присоединились дети отчима — Катя и Ваня. Они жили в другом городе со своей мамой, но приезжали в гости. Мы быстро подружились. Катя старше всего на два года, Ваня — мой ровесник. Когда мне было пятнадцать, сводная сестра приехала в Екатеринбург поступать в институт, у нас погостила недолго, перебралась в общежитие. А Ваня какое-то время оставался с нами. Его родители хотели, чтобы поучился в хорошей школе и подготовился к поступлению в вуз. Когда Катя и Ваня жили в Екатеринбурге, мы даже приняли участие в конкурсе многодетных семей и были признаны лучшей семьей года в регионе!
В жизни нашей семьи были разные периоды — и благополучные, и не очень. Меня ни в чем не ограничивали, но и не особенно баловали. Как-то съездили втроем в Турцию, еще до рождения брата, в самый обычный отель, и это стало событием! Потом грянул дефолт, отчим лишился бизнеса, мама не работала, сидела с Мишкой, поэтому с деньгами стало туго. В доме была только самая простая еда. Хотя до этого жили достаточно богато, купили большую квартиру. Постепенно все наладилось, отчим опять занялся бизнесом, мама стала директором типографии. Я ей помогала, нянчилась с братом. Мишка меня даже мамой называл, так как настоящую маму видел редко. Возилась с ним почти до самого института, а потом исчезла с семейного горизонта на целых четыре года.
С актерством все получилось достаточно случайно. Это мама решила, что надо поступать в театральный, выбрала вуз. В школе я училась в специализированном классе с углубленным изучением физики и математики. Не потому что тяготела к точным наукам, просто решила не менять место учебы, когда ввели специализацию. У нас все готовились к поступлению в Уральский политехнический институт — УПИ.
В принципе, я тоже могла стать инженером. Хорошо училась и пользовалась авторитетом, даже висела на Доске почета среди особо одаренных «головастиков», у которых списывала физику и математику. Некоторым это казалось неправильным — я ведь не особенно блистала в точных науках. Но руководство школы хотело таким образом отметить мой вклад в культурно-массовую работу. Я не только танцевала и пела в ансамбле, но и организовывала вечера, писала сценарии.
К окончанию школы мама поняла, что дочь — типичный гуманитарий. Дело было так. Однажды я что-то готовила и положила стеклянную крышку на раскаленную конфорку — видимо о чем-то размечталась, а когда опомнилась, сунула ее в раковину под холодную воду. Крышка не просто треснула — рассыпалась на тысячу микроскопических осколков. Именно в этот момент в кухню вошла мама. Посмотрела на мое удивленное лицо и в свою очередь поразилась тому, что я не предугадала такого исхода. С моими-то познаниями в физике!
А еще у нас был струйный принтер, издававший своеобразный звук — тыдым-тыдым. И когда мама что-то распечатывала по работе, я под него танцевала! Она рассказывала, что посмотрев на очередную мою «импровизацию», решила: «Ну какой из Альки технарь? Надо идти в артистки».
Документы подала не только в театральный, но и на филфак — на всякий случай. Я ведь ничего подробно не узнавала, не ходила на подготовительные курсы. Некоторые девочки к моменту поступления на актерский факультет знали поименно всех педагогов, а я просто пришла попробовать — и меня взяли. Первый год была на платном обучении, потом перевели на бесплатное — как отличницу. Окончила вуз с красным дипломом.
Почему мы с мамой не поехали в Москву, не знаю. Никогда не разбирали эту ситуацию. Но я не жалела, что попала в Екатеринбургский театральный институт, потому что училась у прекрасного мастера — Екатерины Григорьевны Царегородцевой.
Хотя на втором курсе подумывала о том, чтобы уйти. Помню, сидели с мамой в машине возле института и я пожаловалась:
— У меня не получается, я не такая талантливая, как другие девочки.
— Почему? Тебя ругают?
— Нет, но и не хвалят. Просто говорят: «Хорошо. Пять». Я так не могу!
— В принципе, еще не поздно поменять вуз. Но ты не торопись, подумай.
Я подумала-подумала — и осталась.
Работала как сумасшедшая. Если все делали один отрывок, я — два. К концу четвертого курса у нас осталось всего двенадцать студентов — половина отсеялась. Большинство ведь пришло в театральный вуз не учиться, а веселиться! Петь и танцевать. Многих еще на первом курсе выгнали за профнепригодность.
В народе бытует убеждение, что актер — «халявная» профессия, напрягаться особо не надо. Но первые два года студенты театральных институтов практически не появляются дома, буквально ночуют в вузе. Полдня продолжаются лекции по общеобразовательным дисциплинам, потом начинаются творческие предметы. Актерское мастерство у нас было вечером, а отрывки и номера делали ночью. Я держала в институте подушку, как и другие ребята. Театральный — это дом.
В кино попала на втором курсе. В Екатеринбург приехали москвичи снимать фильм «Варвара» про русскую Жанну д’Арк и провели кастинг на эпизодические роли. Главная героиня у них уже была — Анна Снаткина. Я сыграла одну из трех ее подруг. Фильм был интересным, добротным, но, к сожалению, из-за каких-то финансовых неурядиц так и не вышел.
К четвертому курсу встал закономерный вопрос, чем и где заниматься дальше. Поначалу склонялась к работе в театре, и мама считала, что нужно ехать в Москву. Если даже что-то не сложится — не беда, всегда можно вернуться обратно. Важно попробовать, чтобы потом не ругать себя, не сожалеть об упущенных возможностях. Но я колебалась некоторое время, ведь педагоги никогда не хвалили, не говорили, что какая-то мегаталантливая.
На выпускном вечере, когда уже получила красный диплом, к моей маме подошла Екатерина Григорьевна и призналась: «С самого начала считали Алину одной из лучших, возлагали на нее большие надежды, но старались не перехваливать, чтобы не испортить. Теперь ей стоит поехать в Москву, там больше шансов. Верю, у нее должно получиться». Так только через четыре года я узнала, как относились ко мне в институте!
Пару дней спустя устроили на даче праздник. Жарили шашлыки с двумя однокурсниками — мальчиком и девочкой, и вдруг неожиданно для себя самой я предложила:
— А давайте рванем в Москву!
— Давайте! — подхватил мальчик. — У родственников как раз освободилась квартира в Балашихе. Вернутся только через месяц.
— Так чего мы ждем? Едем завтра же!
Залезла в Интернет, распечатала список московских театров, и мы отправились в столицу. Добирались долго, на поезде в плацкартном вагоне. В середине пути накрыл ураган, пришлось сделать остановку еще на полдня. Шел дождь, все заволокло туманом. Нам это казалось очень романтичным!
Какими же мы были наивными! Даже не подумали, что на календаре июнь, все театры закрыты. Разместившись в Балашихе, сразу же отправились в Москву на Театральную площадь. Куда же еще?! Вышли из метро и задумались. Говорю: «Ну, Большой явно не подходит, там поют и танцуют. Малый — тоже. Что мы, маленькие? А вот РАМТ — молодежный — то, что доктор прописал». Подходим к входу, долго стучимся. Наконец выглянул сонный охранник. Спросила:
— Кому тут почитать стихи?
— Что?!
— Мы приехали устраиваться в ваш театр. К кому обратиться?
Но все были в отпуске. Через несколько дней, обойдя полгорода, наконец поняли, что безнадежно опоздали — артисты показываются еще в апреле. Возникла мысль обратиться в областные театры, в которых кое-где еще шли показы студентов. Но мы не были подготовлены должным образом и показывались плохо. Когда отверг очередной заштатный театрик, я предложила друзьям разделиться и действовать самостоятельно.
Ребята все еще надеялись, что им позвонят. А я утром делала прическу, надевала красивое платье, туфли на каблуке и ехала на маршрутке в Москву. Ходила по актерским агентствам и продюсерским центрам и раздавала свои фотографии. Лето выдалось жаркое, город тонул в дыму лесных пожаров. Однажды стерла ноги до крови. Каждый шаг причинял невыносимую боль, я сняла туфли и пошла босиком. Так все начиналось...
Сейчас знаю, что делать укладку и надевать каблуки при посещении агентств необязательно. Но как ни странно, это сработало. Меня запомнили. Обычно молодые актрисы раздают фотки в спортивных костюмах, наплевав на макияж и стянув волосы в хвостик. А тут такая красавица, одетая как на праздник! И я получила две небольшие роли. Вскоре приехали из отпуска хозяева балашихинской квартиры, пришлось вернуться в Екатеринбург.
Какое-то время летала в Москву на пробы. Раньше выходило не так дорого, как сейчас. В столице есть родственники, но у них стесненные жилищные условия, оставаться надолго неудобно. Хотя для проб достаточно пары дней.
В то лето пережила большое разочарование — не утвердили на главную роль в сериал Ильи Хотиненко. И где — в родном Екатеринбурге! Действие происходило на Урале, видимо поэтому сериал снимали в нашем городе и набрали местных артистов. Провели грандиозный кастинг. Я дошла до самого финиша, за меня были и режиссер, и продюсеры. Воспротивилось начальство московского телеканала, утвердило другую девочку — хорошую актрису, тоже нашу. Сейчас понимаю, что дело было не во мне — генеральный продюсер просто иначе видел героиню. Тогда очень расстроилась. Помню, жаловалась Всевышнему: «Как же так? Окончила институт, что-то умею, снялась бы в этом проекте — и все бы закрутилось! Что за несправедливость?!» Не понимала, что у Бога на все свои планы.
Время шло, я продолжала летать на пробы. Однажды позвонили и предложили сняться в сериале «След», отработать два съемочных дня. Это было удобно, и с учетом гонорара я выходила в ноль по билетам. В Москву взяла с собой небольшую сумку, где кроме телефона и косметики лежали майка и зубная щетка. Когда ехала в аэропорт, раздался еще один звонок:
— Алина, мы вас утвердили на главную роль в сериале «Обручальное кольцо». Можете завтра приехать и подписать договор?
— Да, конечно.
Подумала: «Как удачно, как раз лечу в столицу». Толком даже не поняла, что предлагают.
В Москве первым делом съездила в компанию, выпускавшую «След». Подписала бумаги, пообещала, что завтра выйду на площадку, и отправилась на студию, где снимался другой сериал. Там обрадовались:
— Наконец-то мы нашли вашу героиню! Полгода не могли никого утвердить, а Первый канал больше не может ждать, требует продолжения. (Это очень длинная история — около восьмисот серий, я пришла примерно на пятисотой.) У вас будет двадцать съемочных дней в месяц. Работать начнете завтра же. Мы снимаем под эфир! Вот бумаги — подпишите, пожалуйста!
— Извините, не могу. У меня завтра «След».
— Что?!
— Два съемочных дня. Уже заключен договор, не могу их подвести.
— Подождите, вы не поняли? Мы предлагаем главную роль, работу на полгода!
Когда сказали, сколько стоит съемочный день, и я умножила эту сумму на двадцать, чуть не упала. На такие деньги в Екатеринбурге можно жить припеваючи. По московским меркам гонорар был довольно скромным, здесь другие цены. Они поняли, что я потрясена:
— Ладно, не волнуйтесь, сами разрулим.
Позвонили и обо всем договорились. А я вышла в коридор и расплакалась. Как сниматься полгода в одной маечке? Продюсеры сжалились, отпустили домой за вещами. Но лишь через десять дней! Мама, когда я позвонила, воскликнула: «Здорово! Я за тебя рада!» В Екатеринбурге пробыла полдня, собрала чемодан и умчалась обратно. Взяла самый необходимый минимум и фактически начала жизнь с нуля.
Поселилась у знакомых моих знакомых. Уходила рано утром и приходила ночью. Вставала ни свет ни заря, потому что ужасно волновалась. Не могла отделаться от ощущения, что это сон, скоро он закончится, меня уволят. Приезжала на студию до открытия — боялась опоздать на грим — и сидела с охранниками в ожидании группы.
По сути, я попала на завод, где смена продолжалась минимум двенадцать часов. Первое время было сложно. В театральных вузах не учат работать в кино, да еще в таком режиме. От испуга я пребывала в жутко зажатом состоянии, не могла толком ни смеяться, ни плакать. У моей героини все время случались какие-то драмы — то потеря мужа, то внезапная слепота. Сценаристы такого понакрутили! Режиссеры кричали, ругались. В сериалах все нужно делать по щелчку. Иногда чувствовала себя беспомощным птенцом, которого скинули с высокой скалы. Старалась поскорее расправить крылья и полететь.
Спустя пару месяцев вошла в нужный ритм, это сразу отметили. Партнеры очень помогали. Отводили в сторонку, что-то подсказывали шепотом. Дали контакты педагогов по речи, чтобы я как можно быстрее избавилась от уральского говорка. Иногда проскальзывали словечки и интонации, хотя по нашим екатеринбургским меркам я говорила чисто.
Потихоньку освоилась в Москве, сняла жилье на пару с одной девочкой. Первый гонорар потратила на постельное белье и разные мелочи. Купила полотенца, кружку. Кровати не имелось, спала на матрасе. Быт у нас был очень скромным, хотя я получала неплохие деньги. В первый раз даже немного растерялась — такая сумма! Но в Москве она разлетелась очень быстро.
Тогда и поняла, что такое Божественное провидение. Если бы получила роль у Хотиненко, этой сказки могло не случиться, так и осталась бы в Екатеринбурге: сроки совпадали, я бы не смогла просто физически принять участие в съемках в Москве. Многие друзья и знакомые снялись в том сериале. Он остался незамеченным, и в их жизни ничего не изменилось...
Иногда даже хочется вернуться в тот период, очень светлый, похожий на ожидание праздника. Как в детстве перед Рождеством, когда веришь, что чудо обязательно случится. Самым большим лакомством для меня тогда был тульский пряник — такой прямоугольный, в целлофановой упаковке. Они продавались в киоске рядом с нашим домом. Какое же это было счастье — съесть пряник, отработав тяжелую смену!
После «Обручального кольца» стала активно сниматься. Играла небольшие роли, но нисколько не огорчалась. Никогда не хотела стать звездой, тем более — богатой звездой. Мне интересен процесс. Конечно, плохо, когда отказывают и сидишь без работы и денег. Однажды простой продолжался три месяца. Подскочил курс доллара, и все проекты остановились. Я продержалась только на остатках гонорара за сериал «Тайны института благородных девиц», где сыграла главную роль — Елизаветы Вишневецкой.
Работать в «длинном» проекте хорошо — получаешь стабильную зарплату. И я радовалась, когда попала в этот сериал. Хотя съемки были очень тяжелыми и до этого пришлось пройти через долгий и непростой кастинг. После «Тайн...» стали узнавать на улице. Как правило, это происходило в самые неподходящие моменты и доставляло определенные неудобства. Иногда прибегаешь в магазин непричесанная, ненакрашенная что-то купить по акции, потому что вынуждена экономить, вдруг подходит незнакомый человек: «Ой, я вас где-то видел!» Где — не может вспомнить, начинает выяснять. В то время зрители часто принимали меня за соседку или знакомую, не знали имя и фамилию.
Сериал стал популярным, его смотрели. Но к финалу я пришла совершенно больной и обессиленной. График тяжелый, и организм не выдержал. Последний месяц постоянно ходила с температурой, и все равно вызывали на площадку, нужно было закончить. На грим в буквальном смысле ползла по стенке — такую ощущала слабость. Помню, снимали сцену, в которой девушки вбегали в будуар и радостно кружились по комнате, а я сидела на кровати, не могла ни бегать, ни кружиться.
Начиналось все нормально, но когда пошли хорошие рейтинги, продюсеры решили продлить историю и все время добавляли серии. Потом я долго лечилась, отдыхала, приходила в себя. Но ни о чем не жалею — в фильмографии осталась очень красивая романтичная история, за которую не стыдно.
Хорошо начинать с таких проектов. Хотя порой приходишь на пробы в полный метр и слышишь: «Где вы снимались? Что за ерунда — «Обручальное кольцо», «Тайны института благородных девиц»?» Мне непонятно такое пренебрежение. Для молодых актрис полезно работать в сериалах, это сложный процесс, требующий выдержки, собранности, и один из лучших тренингов. Потом они на любой площадке чувствуют себя уверенно.
Главное — не засидеться в этом жанре, чтобы не «погаснуть». Когда артист долго играет одно и то же, в нем пропадает какая-то искра, он везде становится одинаковым. Фадеева тоже советовала: «Избегай дешевых проектов, они портят имидж актера». В свое время ей меня как раз в таком показали, названия не знаю. Милена, к счастью, почувствовала, что я способна на большее.
От совсем уж простеньких мелодрам теперь отказываюсь. Многие коллеги соглашаются сниматься, особенно вчерашние студенты. Но артистам с опытом хочется играть судьбу человека, а не работать по шаблонам, даже если сериалы дают неплохие рейтинги. И мне хотелось бы сниматься в хороших драматических историях.
Мама редко смотрит мои картины, до сих пор не может отделить меня от персонажей и переживает. Как-то рассказала: «Все вокруг обсуждали твои работы, и я решила посмотреть какой-нибудь фильм в Интернете. Нашла детектив, включила и чуть с ума не сошла! Увидела, как тебя убивают!» (Он начинался с того, что на мою героиню нападал маньяк.) Конечно, она сразу выключила этот ужас и сказала: «Дочь, я тебя очень люблю и радуюсь твоим успехам, но от таких картин меня уволь!»
Единственной историей, которую она досмотрела до конца, стали «Защитники». И только потому, что это боевик, я там супергероиня и мочу врагов направо и налево. Не стыжусь этого проекта, как бы его ни ругали. Основные претензии критиков — к сценарию и жанру. Мол, нам в России такого не надо, это не наше кино. Пусть американцы снимают комиксы. А мне близка идея режиссера Сарика Андреасяна — создать для российских детей своих супергероев. Чтобы играли не в Человека-паука, а в наших Защитников. Кстати, фильм купили прокатчики из восьмидесяти стран. Значит, получился. Супергеройский жанр сейчас самый популярный в мире.
Работать было интересно. Восемьдесят процентов съемок проходило на хромакее. Перед этим актеры три месяца готовились, набирали необходимую физическую форму. У меня тренировки занимали шесть часов в день. Кроме этого пришлось сесть на низкоуглеводную диету, чтобы «подсушиться» — создать мышечный рельеф. В жизни все время хожу в спортзал, но этого оказалось недостаточно.
Самым тяжелым испытанием стал жесткий режим питания. Я ела одни белки. Теперь не могу видеть курицу! Переела грудок. Как-то проходила медицинское обследование и врачи сказали, что мой организм отторгает куриный белок, воспринимает как яд. Вообще так питаться нельзя, вредно. Становишься вялым, обессиленным, потому что основной источник энергии — углеводы. Надо было заниматься акробатикой на пилоне, постановкой драк, отработкой ударов, а сил не хватало.
Никогда не забуду, как однажды приехала на тренировку и не могла выйти из машины — сидела и плакала. Наверное, могла пожаловаться, попросить дублершу, но я привыкла все делать сама. И продюсеры рассчитывали на мировой прокат. Нельзя было ударить лицом в грязь.
В России еще не выпускали таких фильмов, мы стали первопроходцами, так что считаю: наш проект достоин по крайней мере уважения. В мире «Защитников» приняли лучше, чем дома. Мне пишут на китайском, японском, хинди. Особенно много откликов из Турции. В ответ прошу: «Пишите, пожалуйста, на английском! Я вас не понимаю!» Недавно закончился прокат в Мексике, познакомились с фильмом и в США. Наш трейлер был в топе просмотров YouTube, а постер «Защитников» красовался на обложках популярных американских изданий о кино.
Несмотря на все трудности и ограничения, съемки вспоминаю с удовольствием, каждый день — новые впечатления, какие-то открытия. И на тросах летала, и ныряла, и дралась. Рельеф ушел очень быстро, едва начала опять нормально питаться. В спортзал хожу по-прежнему. И достаточно серьезно занимаюсь английским. Если выпадает выходной, чаще всего провожу его дома, смотрю интересные фильмы, читаю, готовлю или занимаюсь хозяйством.
Я «домашний» человек, очень хочу замуж, детей. В этом смысле — самая обычная женщина, не карьеристка. Не готова положить жизнь на алтарь искусства, как было принято когда-то говорить. Некоторые коллеги думают только о своей популярности. Мне от нее ни жарко ни холодно. Конечно, известной актрисе легче получить роль и она может монетизировать свою популярность в крупные гонорары. Но это не главное.
Впрочем, признаться, не всегда так думала. Когда переехала в Москву, у меня в Екатеринбурге остался молодой человек. Он предлагал пожениться, но я предпочла карьеру. Мечтала реализоваться в профессии, поэтому была готова стереть ноги в кровь, обходя актерские агентства. На сегодня уже многое сыграла, получила определенный опыт, то есть состоялась в профессиональном плане, а в человеческом, женском — не совсем.
Материнский инстинкт периодически дает о себе знать, особенно когда смотрю на маленьких детей. Но рожать вне брака не хочу. По-моему, это откровенный эгоизм и издевательство над ребенком. А для того чтобы у него была полноценная семья, должно совпасть много факторов. Для начала нужно полюбить. Мне нравятся взрослые мужчины, лет тридцати пяти — сорока, с широким кругозором и разносторонними интересами. Сверстники в основном нацелены только на работу и карьеру, все разговоры вертятся вокруг этого. Ну и душевные качества, безусловно, важны, отношения человека с Богом. Вообще, если сложить все мои требования к мужчине, получится целая пирамида, и с годами она делается все выше!
Время от времени кем-то увлекаюсь, но пока это не перерастает в длительные отношения или брак. Мама всегда учила: «Замуж надо выходить по любви, а перед этим хорошенько подумать». И я хотела бы так — один раз и на всю жизнь. Христианская мораль допускает развод только в крайних случаях, скажем, если муж изменяет или бьет. То есть когда это опасно. По-моему, в браке должны соединяться не две половинки, а два зрелых и цельных человека. Иначе неминуемо возникают проблемы.
Я прекрасно понимаю, что идеальных мужчин на самом деле не бывает. Надеюсь, наконец определюсь с выбором и решусь на что-то серьезное. Варианты есть! Актрисе, конечно, сложно совместить семью и работу. В нашей профессии все слишком непредсказуемо, спонтанно. Я готова на какое-то время пожертвовать карьерой, если стану мамой. Женщина обязательно должна реализоваться в этой сфере. Но загадывать ничего не хочу. Как Бог даст...
Благодарим Korston Club Hotel Moscow и ресторан Extra Lounge Moscowза помощь в организации съемки.
Статьи по теме:
Свежие комментарии