На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

7дней.ru

105 401 подписчик

Свежие комментарии

Галина Волчек была в ярости узнав, что ей поставили памятник у «Современника»

С Андреем Мироновым в фильме «Берегись автомобиля». 1966 г.

«Мою пьесу для «Современника» только что не проклинали: «Барахло немыслимое! Сколько можно черпать из грязной лужи!» Помню, бегу по коридору за Волчек: «Галина Борисовна, не ставьте эту пьесу, вы подставите и себя, и театр!» Она приставляет палец к моему носу и говорит: «Запомни, серость всегда ненавидит талантливых людей!» — о «закулисье» легендарного театра рассказывает драматург и режиссер Николай Коляда.

В «Современнике» так: пока Волчек нет, все пребывают в каком-то расслабленном состоянии. И вот молнией прилетает сообщение: «Приехала! ГБ приехала!» Так в театре называют Галину Борисовну. Либо говорят «Волчок» с ударением на второй слог. И все сразу начинают бегать, атмосфера словно электризуется. Ольга Дроздова как-то среди такого переполоха несется к лифту, пулей влетает в кабину, а там Волчек кнопочку своего этажа нажимает. Запыхавшаяся Ольга с перепугу и выдала: «Здрасте, Гарила Болисовна!» Да, ее боятся, и это правильно, она требовательный руководитель: все в театре должно работать на театр — другого отношения к делу она не терпит. И вместе с тем уважают и любят ее безмерно. А могут и подшутить.

Помню, я приехал из своего родного Екатеринбурга на какой-то юбилей Волчек. И так совпало, что как раз в эти дни на Чистых прудах собирались открывать памятник казахскому поэту Абаю Кунанбаеву, там же рядом казахское посольство. Памятник уже установили, но пока не настал торжественный момент, на него накинули полотно. И Сергей Гармаш решил народ разыграть. Сказал завтруппой, мол, это памятник Волчек к ее юбилею. Та, естественно, клюнула и в восторге звонит Галине Борисовне: «Я вас поздравляю! Какая радость — вам памятник у театра установили!» Волчек восторга не разделила, даже рассердилась: «Какой памятник? Что за бред?» А слух тут же разлетелся по театру, все поверили, стали готовиться к открытию, Ольга Дроздова и Игорь Кваша должны были сдернуть полотно с памятника. Потом, когда выяснилось, кому там на самом деле будут памятник открывать, Волчек хохотала: «Вот паразиты!»

Галина Волчек и Николай Коляда из личного архива Николая Коляды

Я с Галиной Борисовной дружу уже давно, и для меня она очень дорогой и родной человек. Познакомились мы довольно забавно. В 1987 году мою пьесу «Играем в фанты» начали ставить все провинциальные театры. Я работал литсотрудником заводской многотиражки, жил настолько бедно, что, когда потерял ключи от квартиры, дверь просто прикрывал и уходил, потому что красть у меня было нечего. А тут на меня обрушилась просто лавина денег, и я решил посмотреть мир. Но в те годы за границу просто так еще невозможно было поехать, только по путевке, в группе. И вот на наш екатеринбургский Союз театральных деятелей поступила путевка Малайзия — Сингапур — Филиппины, дорогущая, от нее все отказались, а я купил. Как выяснилось, сбор группы в Москве, в театре «Современник». 

С Олегом Ефремовым. 1977 г. РИА НОВОСТИ

Помню, стою там на вахте, смотрю, как в автобус загружаются Лия АхеджаковаЛюдмила ИвановаАнтон Табаков, Рогволд Суховерко, Игорь Кваша, Наталья Каташева, Виталий Вульф, кто-то еще из людей, которых я видел только по телевизору и в кино. И от волнения у меня ноги подкашиваются. Волчек не было, она при­ехала сразу в Шереметьево. Спрашивает меня: «Ты кто?» — «Николай Коляда из провинции». Стою один, а они все в мою сторону поглядывают и переговариваются, мол, к нам кагэбэшника приставили, теперь этот смурной с бородой будет за нами следить. А потом и вовсе перестали на меня обращать внимание. Это было зимой 1989-го, Волчек тогда ставила «Крутой маршрут». И вот она наблюдала за таможенниками, которые рылись в наших вещах: «Смотрите на их руки, как они ими туда-сюда шарят, вот и нам надо так в «Крутом маршруте», запоминайте». 

Прилетели из московских холодов в жару. Нас с Рогволдом Суховерко поселили в одном номере, утром просыпаемся: «Я не храпел?» — «А я?» Все, друганы! Потом я подружился с Натальей Сергеевной Каташевой. Замечательная была актриса, в «Современнике» все актрисы уникальные! Потом с Людмилой Ивановой, тоже светлая ей память, очень хорошо поболтали.

«Волчек своих артистов всегда отпускала на съемки. У нее даже есть специальное выражение. Допустим, спрашиваю Галину Борисовну, где такая-то артистка, а она в ответ своим низким голосом: «Не жди ее, Коля, ушла за народной любовью». Что означает: снимается в каком-нибудь сериале» Лия Ахеджакова и Алиса Фрейндлих в фильме «Служебный роман». 1977 г. LEGION-MEDIA

Накануне нашего отъезда на меня и Вульф обратил внимание: «Так ты пьесы пишешь? А где их ставят? Любопытно!» После чего сказал Вол­чек: «Это драматург, а не кагэбэшник». И Галина Борисовна заинтересовалась: «Ну пришли мне почитать». Я сразу по прилете отправил все свои пье­сы в «Современник», к тому времени уже штук десять их написал. Прошло полгода. Я сдавал сессию в литинституте, на время которой поселился в общежитии на Добролюбова. И вдруг меня зовут: «Коляда, немедленно на вахту, тебе звонят из «Современника»! Сама Волчек!» Несусь по этажам, хватаю трубку и слышу раздраженный голос Галины Борисовны: «Ты почему мне пьесы не прислал? Немедленно в мой кабинет!» И я бегом через пол-Москвы на Чистые пруды: «Я прислал еще полгода назад, как вы велели». Она вызывает тогдашнего завлита Валерия Стародубцева, тот мои пьесы получил, но читать не стал.

Оказалось, что в этот день Волчек обедала с итальянским переводчиком Норманом Моццато, очень известным, выпускником ВГИКа, он работал с Андреем Тарковским. И Галина Борисовна поинтересовалась: «Что сейчас переводите?» Он ответил: «Лучшую пьесу в Союзе последних десяти лет! Автор — Коляда». Фамилия показалась Волчек знакомой, она меня тут же вспомнила и велела разыскать. Все мои пьесы прочла за ночь и решила ставить «Мурлин Мурло». И как раз когда в «Современнике» приступили к репетиции этой пьесы, ее прочитали на театральном семинаре в Горьком, ныне Нижнем Новгороде. Думал, будут хвалить, а пьесу только что не проклинали: «Барахло немыслимое! Сколько можно черпать из грязной лужи!» Я скорей в Москву, в «Современник». 

Помню, бегу по коридору за Волчек: «Галина Борисовна, не ставьте эту пье­су, вы подставите и себя, и театр!» Заходим в лифт, я продолжаю ее отговаривать. Она все это время невозмутимо меня слушает, даже кивает, потом приставляет палец к моему носу и говорит: «Запомни, Коляда, серость всегда ненавидит талантливых людей!» А «Мурлин Мурло» до последнего времени шла в «Современнике». Раньше в этом спектакле играли Елена Яковлева, Валерий Шальных, Нина Дорошина, Сергей Гармаш, а потом сделали постановку с молодыми артистами.

Лия Ахеджакова и Вера Алентова в фильме «Москва слезам не верит». 1979 г.

Пьесу «Уйди-уйди» с Валентином Гафтом и Леной Яковлевой в «Совре­меннике» я поставил сам. Гафт играл разодетый невероятно — в косухе и парике. Поначалу напялить на него все это было невозможно. Когда мы с ним поехали за этой одеждой в ЦУМ, не помню, что за день такой был, только в магазине почему-то народу почти не было. Нахожу какую-то бандану, прошу Гафта примерить, он нехотя соглашается, потом: «Нет, не мое!» Продавщицы, человек десять, столпились, пялятся на Гафта. Делаю им умоляющие глаза: «Девочки, помогайте!» Они: «Ой, как вам здорово, Валентин Иосифович!» 

Притащил ему кожаные штаны, он примерил, я опять прошу девочек: «Ну пожалуйста!» Те: «Валентин Иосифович, шикарно!» — Гафт: «Что, правда? Ладно, берем!» В общем, благодаря продавщицам, одели Гафта. Бывали моменты, когда он выходил на сцену и казалось, космос открывается. Есть в спектакле эпизод, где он появляется только что встав с постели, в каких-то подштанниках: «Бог, для чего я живу? Ну зачем я живу?» Зал просто разрывался от слез, а меня самого аж колотило. А бывали абсолютно провальные моменты, когда ничего не получалось, потому что Гафт — артист вдохновения и настроения, но великий артист!

Галина Борисовна на наши репетиции заглядывала, я тогда садился в стороночке и слушал, как они общаются: «Галь, чего-то не получается». — «Валь, ну пенсию-то недаром дают». Потом она вдруг ему кричит: «Валя, судьба! Судьба!» — «А-а-а, я понял». Вот на их птичьем языке это что-то означает. Наверное: играй судьбу другого человека. И вот уже из-за кулис выходит не актер Валентин Гафт, а какой-то другой человек, и начинает происходить что-то невероятное.

От Гафта никогда не знаешь, чего ждать. Как-то во время репетиции он мне говорит: «Коль, вчера засыпаем с Олей, и у меня такие строчки родились: «Дева с Девою лежит, она русская, он жид!» Они же с Ольгой Михайловной Остроумовой оба по гороскопу Девы. А как-то приезжаю в «Современник» через несколько дней после премьеры «Игры в джин» (пьеса американского драматурга Дональда Л. Кобурна. — Прим. ред.), где у них с Лией Ахеджаковой главные роли. Бегу по театру, вижу, Гафт сидит на диванчике. «Здрасте, Валентин Иосифович!» — «Ой, Коля, здорово! Садись, послушай стихи». Начинает читать, а я от счастья, что сижу рядом с ним и у нас такие хорошие отношения, даже смысла стихов не улавливаю. «Коль, — говорит Гафт, — сыграли мы тут спектакль». Я стал его поздравлять. Но поскольку сам тогда еще «Игры в джин» не видел, единственное, что мог сказать: «Рецензии роскошные!» «Коль, все врут!» — неожиданно прервал меня Гафт. «Да почему, Валентин Иосифович? Зачем же им врать?» — «Коля, жалеют!» Это вышло у него ужасно смешно…

Галина Волчек в фильме «Осенний марафон». 1979 г.

А вот с Леной Яковлевой отношения у меня время от времени становились напряженными. На репетициях «Уйди-уйди» она постоянно сопротивлялась: «Нет, я встану вот тут, потом там, а здесь возьму микрофон». Я сижу в зале и раздражаюсь: «Лена, а кто режиссер этого спектакля — я или вы?» Ей не нравилось то, что я предлагал, и у нас возникали конфликты. Сам виноват, потому что тогда был глуп и молод, не соображал сделать так, чтобы ей было комфортно. Потому что не тебе, а ей выходить на сцену и отдуваться перед залом на 800 мест, и ты должен это своей башкой понимать. 

В общем, так разобиделся я на Лену, что бросил репетировать и улетел в Екатеринбург. Звонит Волчек: «Ты предатель!» — «Она меня обижает! Гафт не обижает, а Яковлева обижает!» — «Коля, стыдно, возвращайся!» Вернулся, встречаемся с Яковлевой в зале: «Лена, вы меня простите, я виноват, мне надо быть терпимее». — «Да это вы меня простите». И как ни в чем не бывало приступила к репетиции. Лена играла в трех спектаклях по моим пьесам — «Мурлин Мурло», «Уйди-уйди» и «Мы едем, едем, едем...», все постановки были удачными, и все, что делала она, было удачно. Да, с Леной трудно, она непростой человек, но она большая артистка. И всякий раз, когда включаю телевизор и вижу ее на экране, у меня на сердце становится тепло.

Спектакль «Селестина» с Лией Ахед­жаковой я ставил долго — целых девять месяцев. Художник-постановщик придумал, чтобы костюмы и декорации были связаны крючком из лоскутов. А меня еще в детстве мама на­учила вязать половички, это не сложно. И вот я приносил к себе в гостиницу из «Современника» тряпки, долго их рвал, треск стоял по всему этажу, и ночами я вязал сумки, шапки, половички. А утром уборщица как-то странно на меня смотрела, потому что весь ковер на полу был в нитках. Однажды я принес в театр показать, что навязал. Говорю Волчек: «Вот такие будут костюмы». 

«Так разобиделся я на Лену, что бросил репетировать и улетел в Екатеринбург. Звонит Волчек: «Ты предатель!» — «Она меня обижает! Гафт не обижает, а Яковлева обижает!» — «Коля, стыдно, возвращайся!» Елена Яковлева в фильме «Интердевочка». 1989 г. МОСФИЛЬМ-ИНФО

Боялся услышать: мол, ты чего, с головой не дружишь? Галина Борисовна сидела за столом, курила. Взяла одно мое изделие, покрутила в руках, другое… И сказала: «Коляда, на премьеру мне свяжешь такую же сумку». Я удивился, Волчек же такая гранд-дама, а тут деревенские вещи. Но мне нынешний завлит Женя Кузнецова объяснила: «Волчек знаешь как ценит все, что своими руками сделано? Понимает в этих вещах толк, потому что от них идет особая энергетика».

В детстве, в эвакуации, Волчек жила в нашем городе, тогда он назывался Свердловском, на улице Белинского, в доме № 37. Там недалеко наш знаменитый Театр музкомедии, который любила ее бабушка. И чтобы напомнить Галине Борисовне об Урале, я всегда привожу ей в Москву наши уральские грибы. Покупаю на Шарташском рынке трехлитровые банки с грибами роскошного качества, перекладываю в пакеты, которых получается штук 20—30. Потом все это упаковываю в чемодан — и к Волчек. У нее в кабинете есть маленькая кухонька, там мы грибы раскладываем по баночкам, чтобы не почернели. Помню, первый раз Галина Борисовна сказала: «Я не ем грибы!» Я не ожидал: «Хотя бы один маленький грибочек наш уральский попробуйте!» В общем, попробовала Галина Борисовна и с тех пор каждый раз говорит: «Привези мне грибов». Иногда захожу к Волчек в кабинет, а она чего-то ест. И мне предлагает: «Будешь?» Я киваю, и Галина Борисовна протягивает кусочек из своей тарелки. Вот такие у нас почти родственные отношения...

Как-то раз мы вместе оказались в Германии. Это было в начале 90-х, я играл в Гамбурге в театре, а Волчек в городке неподалеку ставила спектакль «Звезды на утреннем небе» по пьесе Александра Галина, которая в то время была жутко популярной. Волчек приехала позже и говорит мне: «Ну, покажи, какие тут магазины». Пошли с ней по самым дешевым. Жуткое время, когда денег ни у кого не было, а хотелось и себе чего-то купить, и друзьям-знакомым привезти подарки. Значит, ходили-ходили мы с Галиной Борисовной, она подолгу рылась в шмотках, я ей помогал чего-то выбирать. 

«Волчек с Нееловой вылетели на сцену, как две разъяренные кошки, орали, бегали, танцевали, обе ужасно смешные. И я не мог поверить, что Волчек не хотела выходить из-за кулис...» Марина Неелова в фильме «Старая, старая сказка». 1968 г. LEGION-MEDIA

Потом сели на улице покурить, и она говорит: «Колька, а теперь пойдем в самые дорогие магазины, купим там пакеты, переложим в них наши вещи, пусть все думают, что все это оттуда, а не с какой-то барахолки». Потом Денис Евстигнеев приехал и присоединился к нашей компании. Я в Гамбурге работал с известным немецким хореографом Вереной Вайс, она помогала мне ставить пластику. Познакомил с ней Галину Борисовну и Дениса, и вот мы ходили то к ней на спектакль, то опять по магазинам. Денис потом сказал: «Я запомню этот город как огромный супермаркет, посреди которого танцует Верена Вайс». Я тогда еще плохо говорил по-немецки и как-то пожаловался Денису: «Ой, как мне тяжело здесь работать без языка». Он спросил, сколько я получаю, говорю, что пять тысяч марок (евро тогда еще не существовало). Денис мне на это: «Слушай, Колян, я знаю в России много ребят, которые и за две тысячи согласятся тут прыгать, хоть им и будет тяжело». Конечно, он прав, потому что в те времена хлеб с майонезом считался деликатесом…

Выживать тогда, конечно, приходилось, что и говорить. Тот же мой спектакль «Мурлин Мурло» артисты, занятые в постановке, играли на стороне. Костюмы в чемоданчик — и в путь. И Волчек закрывала на это глаза, потому что понимала, им нужно как-то зарабатывать. Она и на съемки своих артистов, кстати, всегда отпускает по этой же причине. У нее даже есть специальное выражение. Допустим, спрашиваю Галину Борисовну, где такая-то артистка, а она в ответ своим низким голосом: «Не жди ее, Коля, ушла за народной любовью». Что означает: снимается в каком-нибудь сериале. Так вот, повезли мы «Мурлин Мурло» в Минск. 

Нина Дорошина от таких мероприятий всегда отказывалась, и вместо нее брали Тамару Дегтяреву. А тут у Тамары случился какой-то форс-мажор, и она не прилетела. Зал на 1000 мест полон, артистов уже вызывают хлопками. Прибегает администратор: «Идите работайте, все билеты проданы, нас всех сейчас порвут на куски». Вышли Яковлева, Шальных и Гармаш втроем на сцену и стали на ходу выкручиваться: просто пересказывали сцены, где должна быть четвертая героиня. Оказалось, что в Минске пьесу никто не знает, никто ничего не заметил, зато зал просто лежал от хохота. Потом море цветов! Влетает за кулисы счастливый администратор: «Ребята, а я не понял, что за проблемы-то у вас были? Все же прекрасно!»

Андрей Мягков, Людмила Иванова и Олег Басилашвили в фильме «Служебный роман». 1977 г. Мосфильм-инфо

Артистов, работавших тогда в «Сов­ременнике»: Гафта, Дорошину, Яков­леву, Гармаша, Шальных, Ахед­жакову, я считаю лучшими актерами страны. А как замечательно играла сама Волчек! Помню ее в «Ревизоре», в роли Анны Андреевны — я специально приезжал в Москву, чтобы посмотреть этот блистательный спектакль Валерия Фокина. Состав был великолепный: Марина Неелова — Марья Антоновна, Гафт — Городничий. Помню, перед спектаклем иду по коридору мимо гримерки Волчек, дверь приоткрыта, она сидит перед зеркалом, в котором я отражаюсь, и машет мне: мол, зайди. И вот я захожу, а она мажет себя гримом с какой-то ненавистью, прямо хлопает себя по лицу. Говорит: «Вот видел ты когда-нибудь артистку, которая так горит желанием выскочить на сцену? Вот смотри!» И это было сказано с таким отчаянием, что я даже подумал: ей не хватит сил играть, сможет только бубнить чего-то вполголоса. Но в первую же их сцену с Нееловой из-за кулис раздался крик «Уехал! Уехал!», и они вылетели на сцену, как две разъяренные кошки, орали, бегали, танцевали, обе ужасно смешные. И я не мог поверить, что только что своими газами видел, как Волчек не хотела выходить на сцену — ее усталости как не было... Я сейчас у себя в «Коляда-Театре» играю короля Лира, Тень отца Гамлета, Кису Воробьянинова и, когда мне тоже не­охота выходить на сцену, сижу и вспоминаю Волчек. Но правду говорят, что сцена лечит, силы откуда-то берутся…

Однажды Волчек мне подсказала идею создать «Суп-театр». Когда летел в Стокгольм на премьеру своей пье­сы «Рогатка», по пути в аэропорт навестил Галину Борисовну, и она сказала: «Попроси, чтоб тебе там показали «Суп-театр». Это что-то вроде варьете, где первым делом выкатывается огромная кастрюля, и зрители за столиками сидят и едят этот суп, а потом пьют чай-кофе. А дальше начинается представление: артисты юморят на какую-то актуальную тему: что называется, утром в газете, вечером в куплете. И я сделал такой «Суп-театр» в Екатеринбурге, варю для зрителей борщ. 

«Бывали моменты, когда Гафт выходил на сцену и казалось, космос открывается. Зал просто разрывался от слез, а меня самого аж колотило. А бывали абсолютно провальные моменты, когда ничего не получалось, потому что Гафт — артист вдохновения и настроения, но великий артист!» Валентин Гафт, Вадим Захарченко и Анастасия Вознесенская в фильме «Гараж». 1979 г. LEGION-MEDIA

Пока публика ест, я чего-то рассказываю, а потом мы показываем какой-нибудь детский спектакль — то «Золушку», то «Финиста Ясного сокола», то «Карлсона», такой капустник со смешными прибамбасами, он рассчитан не на детей, а на взрослых. «Суп-театр» прижился и в Екатеринбурге, и в Москве: когда его показываем, желающих посмотреть много. Каждую зиму у нас гастроли в столице, 20 октября открываем филиал «Коляда-Театра» в Москве, в помещении Театра Труда на Петровке. Он будет называться «Театр Новых Пьес». Это я придумал для своих учеников, преподаю уже двадцать пять лет. Среди них много уже известных драматургов — Вася Сигарев, Ирина Васьковская, Аня Батурина, Олег Богаев, их ставят во многих театрах, в том числе и в «Сов­ременнике». Но у меня есть и другие молодые таланты, и хочется, чтобы их заметили в Москве. Мне повезло, потому что на меня обратила внимание Волчек, пусть им тоже повезет.

Помню, когда я в очередной раз собирался в столицу, наша народная артистка Вероника Белковская меня уговаривала: «Спроси как-нибудь у Волчек при случае, как ей удается с годами так сохранять форму, она же все хорошеет и хорошеет! Мне это важно знать для себя самой!» Поразительное дело, но Галина Борисовна и в самом деле хорошеет. Ну я и спросил. Волчек только усмехнулась: «Передай своей артистке, что я просто никогда не появляюсь в кадре как лахудра. Причешусь, сделаю грим — вот и все!»

Статьи по теме:

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх