Родители улетали в отпуск, мама звонит из аэропорта: «Купила журнал в дорогу, а там Васинбрат говорит о тебе такое...» Это не было сюрпризом: родня Степанова в различных телешоу теперь постоянно приписывает мне роковую роль в его судьбе.
В прошлом интервью о наших отношениях с Васей я о многом умолчала, не хотела выносить на люди то, что было только моей любовью, моей болью, моим разочарованием, моей потерей. Но, увы, его семья этого не оценила. Теперь я решила рассказать, как все было на самом деле. Говорю об этом в первый и последний раз и надеюсь, что наконец-то навсегда закрою страницу истории моих отношений с Василием Степановым.
Звезда «Обитаемого острова» был моим однокурсником. Стать актрисой я мечтала с детства. Поступив в «Щуку», настраивалась исключительно на учебу, о романах не думала совсем. Не было даже школьных влюбленностей! Планку подняла еще в юном возрасте: моим мужем станет принц на белом коне, идеальный мужчина, а на меньшее я не согласна! Но не зря говорят: хочешь насмешить Бога — расскажи ему о своих планах...
Однажды ранним утром бежала в институт, опаздывала. Снег только выпал и уже начал таять, под ногами слякоть, заторопилась на ступеньках, каблуки заскользили, и — раз! — полетела вверх тормашками. Вдруг голос: «Девушка, что вы там валяетесь? Давайте руку!» Подняла глаза, рядом стоял симпатичный парень в надвинутой на глаза шапке. Это и был Степанов. О том, что он придет к нам учиться, знало все училище. Вася помог подняться. А я, глядя ему в глаза, забыла, куда иду, зачем. Где-то в подсознании мелькнула мысль: он станет моим мужем. Бредовая идея, ведь мы даже не были знакомы! Думаю, именно это состояние Бунин назвал «солнечным ударом».
Васю представили курсу, и я лишний раз убедилась, что пропала: на него обратили внимание все девчонки, хотели с ним дружить, начали строить далеко идущие планы. Но он выбрал меня. Однажды подошел и предложил: «Давай вместе репетировать отрывок». По иронии судьбы Вася взял пьесу Островского с говорящим названием «Красавец мужчина». По сюжету герой принес немало страданий влюбленной в него женщине. Знать бы тогда, как эта история будет перекликаться с нашей жизнью... Репетировали каждый день, занятия затягивались до глубокой ночи. В один момент почувствовали: то, что между нами происходит, не актерская игра, нас тянет друг к другу. Вася подвозил меня до дома, расставаясь, мы поцеловались. Так все и закрутилось. Он стал моим первым мужчиной.
Я на него не вешалась, не бегала по пятам. Просто не могла без Васи существовать, дышать. Наверное, это и называют любовью. Когда прочитала откровения Максима о том, что никакого сильного чувства между нами он не заметил, захотелось спросить: как брат мог что-то понять, если мы практически не общались?
Вася сразу же сделал мне предложение, мы собирались пожениться. Да, я мечтала создать с ним семью, родить детей. Но поскольку хотела выйти замуж раз и навсегда, сыграть красивую свадьбу, на которую денег в тот момент ни у кого не было, мы решили немного подождать и официально оформить отношения позже.
После того как мы расстались, Васина мама додумалась до того, что я его привораживала, ходила к бабкам. Полная чушь! Никто и ничто не может заставить мужчину оставаться с нелюбимой женщиной. Даже высшие силы. Вася тоже не мог без меня обходиться, стремился быть рядом каждую минуту. И когда его приятель разрешил нам бесплатно пожить в своей квартире на Кутузовском проспекте, мы с радостью согласились.
Но вскоре я заподозрила неладное. Утро, собираюсь в институт, тороплю Васю:
— Одевайся скорее! Опаздываем!
Нет ответа. Захожу в спальню, Вася лежит в кровати, уставившись в потолок.
— Давай быстрее!
— Я никуда не пойду.
— Почему? Что случилось?
— Не хочу.
Иногда весь день не удавалось вытащить его из постели.
Но это не самое страшное. Помню, вожусь на кухне, вдруг из комнаты доносится его голос:
— Мам! Мама!
Думаю, странно, что происходит? Мы же одни. Подхожу:
— Вась? Что с тобой?
А он тоненьким голоском спрашивает:
— Мамочка, где мой надувной утенок? Кому ты его отдала? Я не разрешал! Как ты могла?!
Я растерялась, не знала, что делать, и решила подыграть:
— Сынок, никуда твой утенок не делся, сейчас мы его поищем.
Через секунду Вася пришел в себя, как будто откуда-то вынырнул. Детский лепет резко оборвался. Потом снова улегся на диван и начал смотреть в потолок.
— Вася, Васенька, что это было?
Но он молчал, так могло продолжаться часами. И это еще цветочки. Однажды ночью проснулась от страшного шума. Степанов яростно колотил кулаком по двери, как будто расправлялся с заклятым врагом, лицо было злым. Такое случалось нередко, посреди ночи он вскакивал с постели, ничего не видя вокруг, носился по квартире, потом резко останавливался и начинал крушить двери. Одна была пробита насквозь, с такой силой он по ней дубасил. Вспышки агрессии повторялись все чаще, я вжималась в кровать, не зная, что делать. Однажды попыталась его остановить, повисла на руке, тогда он ударил меня, отшвырнул в сторону. Утром ничего не помнил. Я почему-то не боялась за свою жизнь, больше переживала за Васю, его самочувствие, гадала, как ему помочь. Но обсуждать это было невозможно — он просто уходил от таких разговоров, замыкался в себе.
А еще в квартире происходили странные вещи: мы сидим в комнате, вдруг на кухне включается свет или из крана начинает литься вода. Ложимся спать — с кухни раздается грохот: вскакиваем, бежим туда, на полу — груда разбитых тарелок. Я никогда не верила в существование потусторонних сил, а тут попала в эпицентр паранормальных явлений. В такой обстановке слабая психика Васи сбоила все чаще.
После очередного приступа агрессии, накрывшего Васю, решила рассказать о сложившейся ситуации своей маме. Она приехала утром, полковра в гостиной было залито кровью — так сильно Степанов в тот раз поранился, круша все вокруг. Мама посмотрела на это и пригласила батюшку освятить квартиру. А потом положила под нашу кровать осиновый кол — оберег от злых сил. Через день Вася улетел на съемки, оставив меня одну. Ночь, я собралась спать, погасила свет. Вдруг поблизости раздались шаги, какие-то люди негромко переговаривались друг с другом. Меня парализовал ужас, еле дотянулась до лампы, включила свет, встала, обошла комнаты, заглянула на кухню. Убедилась, что в «нехорошей квартире» я по-прежнему одна. Сказала себе: нужно срочно убираться отсюда, мне страшно. Когда Вася вернулся, уговорила его съехать.
Пару дней пожили у его родителей. Квартира крошечная, двухкомнатная. Васиному брату пришлось ночевать в одной комнате с отцом и матерью, от чего он в восторг не пришел, да и нам было неудобно, мы еле умещались на Васиной кушетке. И тогда я попросилась пожить к своим родителям. Наша квартира была трехкомнатной, но в ней помимо родителей жила моя сестра. Однако мама с папой не отказали — заехали за нами, помогли собрать вещи, перевезли и выделили нам отдельную комнату. Там мы и прожили почти два года.
Родители относились к Васе как к родному сыну. Поскольку основным источником наших доходов была стипендия, мои родные нас практически содержали. Все бытовые проблемы решала моя мама. Заниматься хозяйством нам было некогда, пропадали в институте с утра до вечера, мама нас кормила, поила, если требовалось, и одевала. Ни разу не попрекнула копейкой. Очень любила Васю и моя бабушка, царствие ей небесное, они постоянно о чем-то разговаривали, Вася делился с ней событиями институтской жизни. Ей все было интересно. Нередко все вместе ездили на дачу, на воздух. Однажды втроем с моей сестрой слетали в Турцию, прекрасно отдохнули. Никто в нашей семье никогда не обижал Степанова, относились к нему даже лучше, чем ко мне! Если Вася болел, его лечила моя мама. Иногда она удивлялась:
— Даша, а почему Васины родители не звонят сыну, не интересуются, что происходит в его жизни?
— У него сложные отношения с отцом.
— А с мамой? Почему она не звонит хотя бы мне?
Нечего было на это ответить.
Однажды я уехала на съемки, и моя мама спросила Васю:
— Может, хочешь проведать родителей, пожить у них недельку? А Даша прилетит, вернешься.
— Нет, я не пойду домой! — закричал Вася. — Тетя Лена, позвольте остаться с вами, пожалуйста, не отправляйте меня туда!
Видно, ему там было не очень хорошо. Степанов признавался: в их семье царили вечные скандалы и выяснения отношений. Когда Вася познакомил меня с отцом-милиционером, я, честно сказать, испугалась. Он показался человеком грозным, разговаривал грубо, что для меня было дикостью, в моей семье таких слов не употребляли никогда. Вася жаловался на его рукоприкладство. Он, видимо, боялся отца, теплых отношений между ними не чувствовалось.
Брат Степанова работал тогда барменом в ресторане, прилично получал, но если Вася просил выручить деньгами, никогда не помогал.
Мы находились вместе двадцать четыре часа в сутки. Вроде бы оказались в доме, где все относились к Васе по-доброму. Тем не менее и там его не переставали мучить приступы. Он ни с того ни с сего мог начать разговаривать с кем-то, кого и в помине не было рядом. Постоянно слышал голоса. Продолжал в такие моменты называть меня мамой. Становилось страшно. Я никому не жаловалась, не рассказывала об этом, подумают еще, что наговариваю, что это у меня не в порядке с головой. Было очень тяжело.
Я не понимала, что происходит с любимым человеком. Наконец решила поговорить с его родными. Пришли к ним в гости, и я открылась Васиной маме:
— С вашим сыном что-то не так.
— А ты сходи в церковь, его, наверное, сглазили!
Помню, как отправилась в ресторан к его брату, сидела и плакала:
— Посоветуй, что предпринять. Ты не замечал за ним раньше ничего необычного?
— Нет, не было такого.
А вскоре и в институте заметили, что Степанов — человек со странностями. Ко мне постоянно стали подходить педагоги, однокурсники, спрашивать:
— Даша, скажи, с Васей все нормально?
Я прятала глаза:
— Да, все хорошо, просто устал, наверное.
Однажды Степанов вместе с нашей однокурсницей под руководством Людмилы Васильевны Максаковой репетировал отрывок. Я готовила свое задание в соседней аудитории. Вдруг раздался дикий грохот, «Щука» просто содрогнулась. Я остановилась и попросила педагога: «Подождите секундочку». Выхожу в коридор и вижу: соседняя дверь выбита и валяется на полу. Заглянула в комнату — там сидит бледная, вжавшаяся в кресло Максакова, рядом растерянная однокурсница. Чуть не сбив меня с ног, выскакивает Вася и бросается бежать по коридору. Я кинулась за ним с криком «Что случилось?»
А Степанов от ярости ничего не может сказать. Потом его всего затрясло, и он разрыдался. Позже я долго допрашивала однокурсницу: что же все-таки произошло? Может, он так остро отреагировал на замечание Максаковой? Она не могла ничего объяснить: «Даш, мы произносили свой текст, и вдруг у него ни с того ни с сего случилась вспышка гнева».
В этот момент обеспокоенное ситуацией руководство института приняло решение немедленно отправить студента Степанова на обследование в стационар. Не я потребовала: «Везите его в больницу! Пусть его обколют транквилизаторами!», как писали недобросовестные журналисты.
Но скорую решили не вызывать, чтобы не нагнетать обстановку и не предавать огласке произошедшее. Наш педагог сам сопроводил Васю в клинику неврозов. Куда именно увозят Степанова, я узнала в самый последний момент. Разрыдалась, умоляла не забирать его туда. Хотела прыгнуть следом в машину, но меня не пустили однокурсники. Картина, как Васю увозят, и сегодня стоит перед глазами. Это был просто ад!
В клинике Степанову поставили диагноз, я так и не запомнила точное название. Дневала и ночевала у него, забросила учебу. В институте для Васи постоянно собирали деньги, на которые я покупала продукты и лекарства. Не оставались в стороне и мои мама с папой. Отдаю должное, родители Степанова тоже давали деньги на препараты.
Людмила, Васина мама, постоянно приезжала в больницу, мы заботились о нем вместе, вместе переживали это горе, вместе плакали. Поэтому так сильно ранят упреки, что я бросила ее сына в беде. Тогда я все время была рядом с Васей. Как же ей не стыдно?! Как можно так лгать?
Когда Василия выписали, Людмила предложила съездить в Сергиев Посад к батюшке Герману, который изгоняет бесов. Она была уверена, что неадекватное поведение сына объясняется чертовщиной, сглазом. Я согласилась. Мы отправились туда на машине, пробыли в церкви с утра до закрытия, выстояли огромную очередь. Увы, молитва отца Германа не помогла! Но мы хотя бы попробовали.
Людмила не могла не видеть, как я отношусь к ее сыну. Нас связывала очень сильная любовь, я всегда на физическом уровне ощущала, когда Васе становилось плохо. Сама весила тогда сорок пять килограммов, исхудала, потому что не могла ни куска проглотить. Я жила только проблемами Васи, не снималась, не ходила на кастинги. Мне было плевать на все, главным в жизни был он, его состояние.
Почему я так остро реагирую на несправедливые обвинения Васиных родственников? Да потому что считаю его любовью всей моей жизни! Наши чувства были для меня чем-то святым, неприкосновенным! Неужели его родня не понимает, что поливая грязью меня, они в неменьшей степени порочат собственного сына и брата? Как же это обидно!
Я уговаривала Степанова сниматься в кино, надеялась: работа вытащит из жуткого состояния. Стала его агентом, он не желал общаться с людьми, на все звонки, в том числе режиссеров, продюсеров, отвечала я. В прессе пустили слух, что после «Обитаемого острова» Степанова никто не хотел снимать. Полное вранье! Да, его не приглашали в штат театров, но руководитель РАМТа Бородин предлагал главную роль в спектакле. А еще Вася начал репетировать с Агнией Дитковските в антрепризе «Вероника решает умереть» по Пауло Коэльо. Но он и это бросил, премьеру играл другой актер.
Мог бы и в кино работать. Вера Сторожева звала Васю на главную роль в своем фильме. Многие уверены, что если бы Степанов снимался, был бы сегодня актером уровня Данилы Козловского. Судьба давала ему множество шансов, но он их отвергал.
Никто Василия не забыл, каждый день ему поступала куча предложений. Но он от всего отказывался. Объяснял всегда одинаково: «Не хочу, и все!» Я говорила: «Васенька, если ты понял, что кино — не твое, давай подумаем о другой профессии, найдем работу, которой тебе было бы приятно заниматься». Мы миллион раз это обсуждали! Но ничего не менялось. Степанов отвечал: «Ну не знаю... Я устал».
Его мама все это видела и нередко прозрачно намекала:
— Даш, ничего не получается! Возможно, тебе нужен другой мужчина?
Я неизменно отвечала:
— Нет, ни за что, об этом не может быть и речи!
Хотя отдавала себе отчет, что без семьи, детей не мыслю будущего. А о какой семье в такой ситуации может идти речь? Степанов где-то высказался: «Мы не были материально обеспечены, поэтому не заводили детей». Фигня все это! С нуждой всегда можно справиться, для этого надо просто начать работать.
Какое-то время еще оставалась рядом, никогда не упрекала его, что он ничем не занимается, не приносит домой денег. Но вечно так продолжаться не могло. Однажды ясно осознала: у нас нет будущего, он не хочет или уже не может бороться с болезнью. Как дальше жить, я себе просто не представляла.
А тут еще тяжело заболела моя мама, потребовались деньги на операцию, дорогостоящие лекарства. Поняла: надо зарабатывать, других вариантов нет. Самочувствие скверное во всех смыслах — физическом, душевном, моральном. Но взяла себя в руки, на мои плечи, так мне казалось, легла ответственность за семью, наше благополучие. Меня стали утверждать на роли в кино, и совсем не благодаря Васе, как некоторые считают. Проходила пробы на общих основаниях, выкладывалась по полной, получала работу. Вкалывала, как все снимающиеся актеры, по двенадцать часов в день. Уставала страшно, но другого выхода не видела. Вася переживал, что меня постоянно нет дома.
Однажды прилетела после тяжелых съемок и застала привычную картину — Вася лежал на кровати, уставившись в потолок. В голове оформилась мысль: с этим пора заканчивать. Сказала: «Я не знаю, что делать, ты не хочешь помогать ни мне, ни себе сражаться с болезнью. Прости, у меня больше нет сил. Все, Вась, уезжай».
Легко ли было произнести те слова? Очень тяжело! Если кто-то уверен, что я вычеркнула Степанова из жизни, он сильно ошибается. Он был моим первым мужчиной, моей любовью. После того как мы расстались, я два года никого к себе не подпускала. Где-то прозвучит его имя, мелькнет лицо — в сердце вонзается острый нож. Начинаются слезы, истерики. Не могла спокойно ни видеть его, ни слышать. Сегодня Васины родственники с необыкновенной легкостью бросают обвинения, что это я довела их сына до нервного срыва, виновата в его бедах. Даже если допустить, что это так, хочу спросить: а где в тот момент были они? Почему не пришли на помощь?
Со Степановым мы расстались шесть лет назад. Я не давала никаких комментариев журналистам, не ходила на ток-шоу. Рассказала нашу историю только «Коллекции Каравана историй», но очень многое тогда опустила. Все это время мне звонили редакторы Бориса Корчевникова, им я тоже отказывала, не хотела выносить все подробности на люди. И вот очередной звонок:
— Даша, вы много снимаетесь. На нашем канале идут сериалы с вашим участием, и мы хотим вас пригласить на передачу.
— Ладно, — говорю, — приду.
Редакторша обрадовалась, затараторила:
— Там надо будет еще сказать пару слов по поводу смерти артиста в Голливуде (убейте, не помню имени!). Про то, как молодой актрисе не стать заложницей амплуа, и про тяжелую долю русской женщины.
Хоть Васино имя и не упоминалось, тема тяжелой женской доли насторожила:
— Догадываюсь, что вы начнете спрашивать про Степанова. Понимаю, это неотъемлемая часть моей жизни, и не отказываюсь, но давайте уделим этому не больше пары минут. Я скажу, что этого человека ценю, люблю и уважаю, так же как и его семью. И все, достаточно.
Редакторша заверила:
— Да-да, нет проблем!
Я приехала на студию, какими-то окольными путями меня провели в отдельную комнату, по дороге ни с кем не встретилась. Даже гримировали отдельно от других участников, держали как затворницу. Но это я сообразила позже. Началась запись передачи, не было возможности посмотреть, что происходило в студии до моего там появления. Вышла, ничего не подозревая начала рассказывать про свои фильмы. И тут заходит речь о Васе, спокойно объясняю: да, я его люблю, нас связывали серьезные отношения. А дальше затронули тему его болезни. Говорю:
— Никогда это не комментирую, не знаю, болеет он или нет. Спросите об этом у самого Степанова.
Корчевников заявляет:
— Сейчас мы так и сделаем!
И только тут до меня дошло, чему посвящена передача!
Вышел Вася, сев рядом, шепнул:
— А что ты тут делаешь?
— Этот вопрос хотела бы тебе задать!
— Мы пришли всей семьей — мама, папа, брат.
И тут стало понятно, что сейчас начнется! Затряслась, встала с дивана, сказала Борису: «Я ухожу!» Меня, естественно, вернули. Это же гвоздь программы. И пошло-поехало. Вышла Васина мама, сначала поливала грязью меня, потом мою семью. Она заявила, что после общения со мной надо идти в церковь ставить свечки. Придумала, что мой отец чуть ли не пинком под зад выставил Васю из квартиры. Бред! Папа его любил и всегда защищал в отличие от родного отца. Брат Степанова вдруг возопил: «Я мечтал посмотреть тебе в глаза. Во всем, что происходит с Васей, виновата только ты!» А что я такого сделала? Потом вышла наша однокурсница, с ней мы никогда не дружили, толком не общались, но она, видно, решила пропиариться на телевидении хотя бы таким образом.
Я оказалась в одиночестве против оголтелой, набросившейся с абсурдными обвинениями своры. Полилась грязь, на которую я не отвечала, не произнесла ни одного плохого слова. Не стала уподобляться этим людям. За меня вступились зрители в студии. Но после передачи началась истерика, я накричала на водителя такси, выскочила из машины посреди Садового кольца. Шла по улице и, не обращая внимания на окружающих, рыдала. Мой учитель Владимир Петрович Поглазов не советовал строить карьеру на скандалах и публичном выяснении отношений, считал это дешевой популярностью, пошлостью, в которой не пристало участвовать серьезным актерам. Я не была к такому готова. Стало обидно, что мою любовь бессовестные люди просто изваляли в грязи. Но и после этого Васина мать не угомонилась, продолжила ходить по разным ток-шоу.
Я не держу зла на Васю, что бы он ни пел обо мне под мамину дудку. А теперь он делает это и по наущению брата, который уволился из ресторана и стал Васиным директором. С чего вдруг такая душевная щедрость? На моей памяти он не проявлял к нему ни малейшего интереса. Может, в детстве они и были неразлучны, но когда мы жили вместе, ни разу не пришел, не спросил, не поинтересовался: ребята, как у вас дела? Есть что поесть? Да и Васина мама особо не волновалась, на что живут два студента. Все свое свободное время Людмила проводила в Орловской области, на даче. Она тоже работала в ресторане — кассиром. Мы иной раз заходили к ней после занятий. Мужчины — существа забывчивые, это я напоминала Васе, что надо поздравить маму с днем рождения или Восьмым марта, мы вместе покупали ей цветы, выбирали подарки. Мне нравится делать людям приятное. Относилась к ней как ко второй матери, любила ее. Как иначе? Она же мама любимого человека. Мы приходили в гости, вместе что-то обсуждали, пили чай. А когда с Васей случилось несчастье, боролись за него. Никакой ненависти со стороны Людмилы не замечала. Что же произошло? Почему я так резко стала плохой? Из-за того, что не смогла больше жить с ее сыном? Так это и для меня оказалось непростым решением. Это было и моей трагедией тоже. Но я же не обвиняла ни Васю, ни его родителей в том, что их сын болен. Просто жить с ним стало невозможно.
Васиной матери было невдомек, что и после расставания сын тайком со мной общается. Он часто звонил с чужих телефонов, своего у него не было. Первое время я не брала трубку или бросала ее, услышав Васин голос. Однажды, когда звонок раздался ночью, все же ответила. Степанов сказал, что сидит на лавке в сквере у Киевского вокзала, ему очень нужно со мной увидеться и у него нет денег. Я тут же развернула машину, забрала его, отдала все, что было в кошельке. Спросила:
— Почему у тебя нет ни копейки? Родители не дают?
— Ты же знаешь, у них самих ничего нет.
Я тогда вместе с подругами снимала квартиру на Арбате. Привезла Васю туда, его нельзя было оставлять одного в таком жутком состоянии. Я снималась в сериале «Пока станица спит» у Александра Анатольевича Мохова, моталась в Киев. Утром как раз надо было лететь. Степанов просил: «Не уезжай!», держал меня за руку, мы обнялись, я прижала его к себе. Отправлять Васю домой не решилась, попросила девчонок:
— Пожалуйста, умоляю, побудьте с ним.
— Да, конечно!
Он остался у нас ночевать, я постоянно звонила из Киева. Подруги рассказывали: всю ночь он не сомкнул глаз, повторял как заведенный «Где Даша? Когда она вернется?» Девочкам становилось страшно, они звонили мне:
— Что делать? Дали успокоительное, но оно совсем не подействовало.
— Просто посидите рядом! Разговаривайте с ним! Умоляю, потерпите! Вы уснете, а он выйдет и потеряется!
Мы давно расстались, я уже была опозорена его родными на всю страну. Но прилетела из Киева первым же рейсом, в шесть утра примчалась домой. Мы прошлись по улице, поговорили, Вася зашел в магазин и на те деньги, что ему дала, купил духи и подарил их мне. Я обрадовалась, это было так приятно. Еще погуляли. Ему вроде бы стало легче. Предложила: «Васенька, давай отвезу тебя домой». Высадила его у самого подъезда. И снова ощутила, как у меня разрывается сердце.
Через какое-то время Вася опять позвонил. Поделился своим горем — умерла бабушка, которая жила в Орле. У нее мы однажды провели целое счастливое лето. Я ее тоже очень любила. И несмотря на то, что в тот момент у меня была куча своих проблем и трудностей, я согласилась с ним встретиться. Как смогла поддержала. Впрочем, как и всегда, когда он ко мне обращался. Летом раздался еще один звонок:
— Даша, давай встретимся.
— Хорошо.
Сели на скамеечку в парке на Славянском бульваре, Вася стал упрашивать:
— Вернись, пожалуйста, давай начнем с начала. Я тебя люблю. Ты единственная женщина в моей жизни.
— Васенька, куда возвращаться? Где мы будем жить? Я живу со своими родителями, ты — со своими.
— У меня!
— Твоя мама меня ненавидит! Как ты себе это представляешь? Да они вместе с твоим братом просто меня придушат.
— Я поговорю с мамой!
Вася меня обнял, просидели так не меньше часа. В голове промелькнула мысль: может, все-таки попробовать? Ком застрял в горле, отчетливо осознала: не готова снова все это на себя взваливать, боюсь неизвестности, того, что может случиться дальше. Нет, я просто этого не выдержу, и мои родители тоже! В итоге сама попаду в психушку!
Спросила:
— Ты общаешься с другими девушками?
— Не хочу, у меня не получается. Привык к тебе, никто мне больше не нужен.
— Вась, давай с тобой просто дружить, всегда поддержу, буду рядом.
Он согласился. Это была наша последняя встреча, а потом я узнала, что он выпал из окна. Не верю, что хотел покончить с собой. Никогда не замечала у Васи никаких суицидальных настроений, даже в самые тяжелые моменты. Когда услышала о том, что случилось, едва не грохнулась в обморок. Позвонить, чтобы справиться что с ним, не могла, меня бы просто послали. Наводила справки через общих знакомых, которые с Васей общаются. Узнав, что Степанов отделался переломами, испытала облегчение: все нормально, он жив и почти здоров.
История подняла новую волну негатива. Виноватыми в произошедшем снова объявили меня и... Федора Сергеевича Бондарчука. Со мной все ясно, а Бондарчука упрекали в том, что больше не снимал Степанова. Вася был крепко обижен на режиссера, который открыл его зрителям. Якобы сам слышал, как в каком-то интервью Федор Сергеевич заявил, что он ошибся с исполнителем главной роли, из-за этого фильм провалился в прокате. Сколько ни искала это высказывание в Интернете, так ничего и не нашла.
— Вась, он такого не говорил!
— Нет, я видел, я слышал.
Не верю: именно Бондарчук дал Васе исключительный шанс прославиться — так пользуйся им, живи дальше, старайся доказать себе и окружающим, что ты не случайный человек в актерской профессии.
Сегодня Степанов сидит дома, не работает. Брат занимается его так называемым пиаром, на мой взгляд, крайне неудачно. Считаю, что вытаскивая на поверхность всю грязь, выворачивая нижнее белье, родные губят Васю и его карьеру. Какое-то время назад функции агента взял на себя актер и продюсер Сережа Рублев. Позвонил мне:
— Даша, я теперь занимаюсь Степановым. Его привели в форму. Отправил на кастинг, ему предложили главную роль. Посоветуй, как себя вести, что предпринимать, чтобы избежать срывов.
— Имей в виду, ты должен с ним дневать и ночевать. Вася может просто не приехать на съемку, не захотеть. Отключит телефон, и ты его никогда не найдешь.
— Разве? У меня сложилось другое впечатление — он загорелся, хочет работать.
И что вы думаете? Проходит какое-то время, снова звонит расстроенный Рублев. Он попал на большой штраф. Восемь тридцать утра, Сережа приехал на площадку, ждет Васю, а того нет. Набирает ему, телефон отключен. Дозвонился домой, там Васю прикрыли, выдумали историю: мол, он подвернул ногу. А у Степанова главная роль, весь съемочный график выстроен под него. Смена сорвалась, да и не только она, продюсерам пришлось срочно искать замену. Сказала Сергею: «Почему меня это не удивляет?» По себе знаю, опоздаешь на тридцать минут и трясешься, что тебя оштрафуют! Но Васю это ничуть не беспокоило, мне кажется, что причина все-таки в его болезни, которую необходимо лечить. Именно этим надо заниматься его родственникам, а не участвовать в ток-шоу, не давать мерзких и лживых интервью.
В отличие от Степанова я сегодня много снимаюсь. Получила главную роль в крупном проекте «Другой», играю пианистку, которая мечтает стать певицей. Героиня влюбляется в мужчину с синдромом Дауна. Такая вот драматическая история. Моими партнерами станут Андрей Смоляков, Эвелина Блёданс. Кто сыграет возлюбленного, не знаем — это тайна даже для нас, актер будет сниматься в пластическом гриме. Мы с Эмином Агаларовым записали два трека, их сочинил для картины Максим Фадеев. Съемки скоро начнутся.
«Родное сердце» и «Люблю тебя любую» уже увидели зрители, а «Счастье из осколков» и «Школьный стрелок» сняты и ждут премьеры. Везде у меня большие интересные роли. Репетирую антрепризный спектакль «Ночные забавы». Что происходит в личной жизни? У меня есть мужчина, нас связывают серьезные отношения. Раскрывать, кто он, не хочу, это непубличный человек.
На очередные инсинуации Людмилы Степановой моя мама реагирует бурно:
— Я пойду и все волосы ей повыдергиваю!
— Мам, не надо, они же только того и ждут!
После того как Степанов выпал из окна, меня и моих родителей зазывали в шоу «Пусть говорят», да и не только туда. Пытались уломать любыми способами. Телефон раскалился, нас просили дать интервью, но у меня просто уже не было сил. Разговаривать не могла, поэтому перевела звонки со своего номера на телефон моего директора. Все это не прекращалось до поздней ночи, у меня глаза опухли от слез, три дня не могла выйти из дома. Я отказалась от всех комментариев, мама со мной согласилась: «Могу завестись и реально устроить там шоу!» Обидно, когда знаешь, как все было на самом деле, слушать полное вранье.
Непонятно, откуда рядом с Васей возникла Лена Ленина, объявившая себя его заклятой подругой. Она меня не знает, но уверенно утверждает, что я пиарюсь и стала звездой за счет Васи. Она никогда не присутствовала в нашей жизни! И вдруг неожиданно подружилась с Васиной мамой. Это обычная политика Лениной.
В своем «Инстаграме» я напомнила Васиной родне, что нельзя зарабатывать на горе своего ребенка. Когда вижу, как он, бедный, сидит и словно попугай повторяет за родственниками обидные слова, сердце обливается кровью. Ну зачем так издеваться над человеком с нездоровой психикой? То, что творит его мать, грех! Еще раз повторяю: всех денег не заработаешь, ток-шоу не заменит настоящую жизнь, где каждому воздастся по заслугам. Если честно, их семью я вычеркнула из своего прошлого, пусть несут что хотят, они не ведают что творят, ведь вся грязь, которую они бросают в меня, возвратится обратно. Я понимаю, что родные люди Васю сейчас просто используют, его некому защитить от них и той мерзости, которую они несут про нашу с ним жизнь. Шесть лет я избегала посвящать публику в подробности, Васина родня просто вынудила меня дать такое интервью. Мне его очень жаль...
Редакция благодарит за помощь в организации съемки интерьерный салон премиум-класса «Флэт-интерьеры».
Статьи по теме:
Свежие комментарии