На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

7дней.ru

105 401 подписчик

Свежие комментарии

  • Алексадр Вовк-Михайлов
    Это в сша ты хрен крутой а в России хуй простой.Поселивший семью ...
  • Наталья Иванова (Кубасова)
    Да никому не нужен этот "артист". Обратно в Испанию и сиди там.«Не трогайте мою ...
  • Erl Schweizer
    Не видеть положительное в людях - великий грех. Рад, что подросток вознагражден за человечность.Раскрыты подробно...

Азима Петренко. Алеша

Азима и Алексей Петренко из архива А. Петренко

Мама приехала в ноябре и пришла в ужас от вида нашей избушки: «Как ты будешь здесь жить?!» А мне — море по колено, душа поет! Рядом с ним я не замечала ни холода, ни трудностей, ни разницы в возрасте.

В последнее время в мой адрес прозвучало столько клеветы, так много вылито грязи, что пришла пора самой рассказать нашу историю. Не выдуманную «доброжелателями», а истинную, прожитую нами жизнь.

Началась она весьма неожиданно. Я жила в Киргизии, будучи по профессии режиссером-документалистом, лет семь проработала парламентским корреспондентом и журналистом-правозащитником. Отстаивала интересы обездоленных детей, а также входила в команду, которая боролась за отмену смертной казни. Сняла много фильмов на эту тему, они есть в Интернете.

Я строила политическую карьеру, собиралась даже стать депутатом и по долгу службы часто тогда бывала в России. Вот и в 2006-м прилетела на очередную конференцию, где собрались делегации стран СНГ. После официальных мероприятий для узкого круга гостей устроили банкет, быстро превратившийся в дружеское застолье с танцами и пением. Выступить мог каждый желающий, и я дерзнула показать свои вокальные способности, исполнив песню «Благословение матери, любящей женщины» на узбекском языке. А когда закончила, ко мне подошел очень просто одетый мужчина, взял за руку, посмотрел прямо в глаза и сказал:

— Дай слово!

— Я вас не знаю... Как могу что-то обещать?

— Дай слово!

— Сначала скажите, о чем речь.

— Нет! — отрубил он и вдруг спросил: — Скажи, ты меня любишь?

В зале наступила полнейшая тишина, все смотрели на нас. Но со мной вдруг что-то произошло. Я удивленно, но совершенно искренне ответила:

— Конечно люблю...

— Тогда дай слово, что споешь эту песню, когда меня будут хоронить!

— Странно... Хорошо, даю слово...

Правда, ком к горлу подкатил от такой-то просьбы.

Тут я его наконец узнала. С того дня началась наша близкая дружба, но длилась она совсем недолго. Вскоре стало известно, что у Петренко есть супруга, а у меня железное правило — держать женатых мужчин на расстоянии. Поэтому я поторопилась исчезнуть из жизни Алексея, как тогда казалось, навсегда.

Если скажу, что расставание далось легко, — совру. Очень сложно вынырнуть из «петренковской» волны, которая накрыла с головой. Это было настоящее чувство, и настигло оно мгновенно. Едва он спросил «Ты меня любишь?», внутри будто загорелось пламя, и погасить его не получалось. Но помните слова известной песни: «С любовью справлюсь я одна, а вместе нам не справиться»?* Вот и пришлось сделать выбор...

В то время, когда мы познакомились, я по горло была занята работой. С президентом Киргизии Курманбеком Бакиевым (в центре) на награждении лучших работников культуры республики из архива А. Петренко

В 2009 году у меня состоялся разговор с отцом. Он сказал:

— Азима, главная обязанность родителей — чтобы дети были устроены. А ты разведенная, живешь с сыном и дочками без мужа. Так неправильно, нельзя быть одной. Твоей руки просят мужчины из приличных семей. Выбери себе супруга. Ты должна с кем-то соединиться.

Я имела печальный опыт неудачного брака, поэтому уверенно ответила папе:

— У меня сейчас хорошо развивается карьера. Президент предложил идти в депутаты, буду баллотироваться и одновременно писать диссертацию. А вот семейной жизнью заморачиваться больше не хочу. Ну не получилось — и все, хватит. Да и кому мои дети нужны?!

— Смотри сама, это твоя жизнь... — вздохнул папа.

Следующая наша встреча с Алексеем Васильевичем произошла в январе 2010 года. Я тогда была директором Госфильмофонда Киргизии и приехала знакомиться с опытом работы российских коллег, заключать договора. Уже собиралась возвращаться, когда гендиректор Госфильмофонда России Николай Михайлович Бородачев предложил задержаться, чтобы стать гостем фестиваля архивного кино «Белые Столбы», который проходит в Московской области. И я поменяла билет.

Помню, было ужасно холодно, в ожидании открытия фестиваля мерзла на ступеньках просмотрового зала, нервничала и хотела поскорее уехать. В этот момент кто-то подошел сзади и сказал:

— Здравствуйте, девушка!

Резко повернулась и не глядя довольно грубо ответила:

— Здрасте!

— Неужто не узнаете?!

За то время, что мы не виделись, Петренко сильно сдал. Лишь потом узнала, что он не просто потерял жену: Галина Петровна Кожухова, долго и тяжело болевшая, умирала у него на руках. Это, конечно, не могло не оставить свой след. Человек, с которым свела судьба четыре года назад, и тот, кто стоял передо мной сейчас, были как небо и земля.

После кинофестиваля состоялся большой прием, я сидела вместе с руководителями киноархивов разных стран. Бородачев пригласил Алексея Васильевича за стол президиума, но тот, осмотрев зал, махнул рукой в нашу сторону: «Я лучше там». Раздвинул двух директоров и сел на стул прямо напротив меня. Все! С этого дня начались звонки и пока я находилась в Москве — ежедневные встречи. Потом прилетала к нему каждую неделю. Месяц спустя Алексей отвез меня в гости к своим друзьям. Это была дача Инны Лебедь, вдовы генерала Александра Ивановича Лебедя.

Алексей со второй женой Галиной Кожуховой Б. Лясковский/Интерпресс/photoxpress.ru/Кинофестиваль «Окно в Европу»

— Ты баню натопила? — спросил Петренко Инну.

— Да.

— Все готово?

— Да!

— Ну давай, веди ее туда, — указал Алексей на меня.

Я в шоке:

— Зачем в баню?

— А как же? Смотрины будем проводить. Инна наш друг и должна убедиться, все ли у тебя достойно, не отваливается ли что.

Тут мы дружно рассмеялись.

Когда расположились за столом, Алексей Васильевич встал и произнес... Впрочем, о дальнейшем он рассказал сам в своих дневниках: «71 год — это мало или много? Это поздно или самое время для жизненно важных решений? В январский зимний вечер, ничего не сказав любимой Азимушке, я принял решение венчаться с ней... Был уверен, что сразу получу согласие — и под венец.

Шикарное застолье, и я начинаю свою речь:

— Азимушка, мы с тобой венчаемся! Ты согласна?

— Алексей Васильевич, мне, конечно, очень приятно ваше предложение, но прошу понять меня правильно. Я хотя женщина и взрослая, и самостоятельная, без благословения родителей и старшего сына не могу вам дать согласия.

— Так я уже получил благословение на наше венчание на Афоне еще в прошлом году!

Мое азиатское солнышко меня огорчило! Поначалу меня одолела гордыня, я даже замолчал и ушел смотреть телевизор, чтобы сбавить бурление. А потом задумался: а ведь девка-то воспитана по божьим законам. Жить по вере, учить детей своим личным примером, учить отношениям с Богом и с родителями... Старый дурак! Я сам должен понимать, что самые тесные взаимопонимания между родителями и детьми — это духовная и физическая, душевная близость. Уровень этих отношений во многом определяет, какими будут отношения с другими людьми во взрослой жизни ребенка...»

На самом деле Петренко тогда и правда обиделся, буркнул «Ну ладно», выпил стакан водки и пошел спать. А упомянутое благословение он испросил на Афоне у настоятеля Ватопедского монастыря отца Ефрема. Тот ему сказал: «Пусть пройдет год после смерти супруги, тогда и женись».

Все обдумав, утром он сменил гнев на милость: «Готовь родителей, приеду». Я улетела в Киргизию, а он — в Иерусалим в пасхальное паломничество. Каждый день звонил и говорил: «Азима, в каких бы святых местах я ни был, везде прошу одного — чтобы твои родители и сын дали согласие! Ты знай, я молюсь об этом».

Сама не ожидала, как сложно будет сообщить о предстоящем событии отцу. Я же совсем недавно заявила, что замуж не собираюсь, а тут вдруг: «Папа, дайте благословение». Стыдно! Решила начать с Юсупжана, ему уже был двадцать один год: «Сына, есть прекрасный человек, которого я люблю, он меня тоже любит, просит руки, но живет в Москве. Зовет замуж и предлагает переехать к нему. Подумай спокойно, потом дашь ответ». Спустя два-три дня услышала: «Мам, можно я посмотрю в Интернете, кто это такой... Актер?»

Однажды папа повел нас, детей, на фильм «Сказ про то, как царь Петр арапа женил» А. Ковтун/ТАСС

Звонит Васильевич и заговорщицким шепотом интересуется:

— Але, что, сказала?

— Сыну сказала.

— Ну и?.. Не томи!

— Подожди, он изучает информацию о тебе.

Как дети малые! Сейчас вспоминаю — самой смешно. И вот Юсупжан выносит вердикт:

— Мужик достойный. О нем ничего плохого нет. А разница в возрасте, мам?

— Ты знаешь, когда я с ним общаюсь, совсем не ощущаю ее. Мы на одной волне. На одном дыхании.

— Тогда я не против!

— Иди деду скажи.

— А вы?!

— Пока подготовь почву. Я что-то нервничаю, сначала с мамой поговорю, с бабулей...

Мама тоже перепугалась: «Ой, Азима, а как мы папе-то скажем?» И началась обработка отца: то внук к нему зайдет намекнет, то жена, потом сестра моя старшая подключилась. В итоге он грозно спросил: «Чего она послов шлет?! Где сама невеста?» Прошло дней десять, прежде чем решилась на разговор. Папа молча выслушал и предложил: «Пусть этот человек к нам приедет. Я на него посмотрю, по-мужски поговорю и потом скажу свое слово».

Но тут в Киргизии произошла революция. На улицах стреляют, везде погромы и разрушения. Было страшно из дома выходить. К власти пришли новые люди. Ввели комендантский час. На работе сразу сказали: либо я по-хорошему ухожу сама, либо у меня будут большие проблемы. Не сопротивлялась, сразу написала заявление по собственному желанию и освободила место директора Госфильмофонда. Никакая должность не стоит того, чтобы из-за нее подвергать опасности детей.

Было много провокаций, вся семья находилась в шоковом состоянии. Я просто отключила телефоны. Мне казалось, что если Алексей сейчас приедет и все это увидит, то непременно подумает, зачем ему такое «сокровище»? И честно говоря, считала, что нашим отношениям конец. Была в глубокой депрессии, потому как вмиг разрушилось нарисованное воображением будущее.

О том, что в эти дни чувствовал Петренко, свидетельствуют опять-таки страницы его дневника: «Четыре дня не могу дозвониться до Азимушки, думаю — все, передумала. Прилетел в Москву 11 апреля. Только вошел, звонок: «Васильич, как ты? В курсе, что в Киргизии, в центре Бишкека, революция? Стреляют, много убитых. Ты с Азимой созвонился? Она жива?»

Я оторопел! Ни сном ни духом! Думаю о своем, а там целая трагедия. Всю ночь провел в молитвах и глаз не сомкнул. Не смог... Наконец взяла трубку. «Азимушк, я прилетел из Иерусалима, еле до тебя дозвонился. Ты чего пропала? Говорят, у вас война, стреляют и убивают? Мне прилететь или как?» Слышу в трубке совершенно поникший голос и всего одно предложение: «Если боишься, не приезжай, думай сам».

С президентом Советского Союза Михаилом Горбачевым из архива А. Петренко

Потом Алексей возмущался: «Меня, казака, в трусости заподозрила?!» Двадцатого апреля он уже в Киргизии. Я встретила Петренко в аэропорту, смотрю — с двумя палочками навстречу идет. У него были серьезные проблемы со здоровьем: подагра, суставы болели, с трудом передвигался. Но я так волновалась, что не придала этому особого значения. А он перед входом в родительский дом остановился и говорит: «Слушай, ну что я за жених? Сейчас увидят меня, такого калеку, перепугаются». Пыталась его успокоить, мол, никто и внимания не обратит. Но Алеша попросил меня зайти первой, а сам собрался морально подготовиться и появиться следом.

И вот родители стоят посреди двора и с недоумением смотрят на одинокую дочь. А через минуту с солдатской выправкой, бодрым шагом заходит мой жених, оставивший свои палки за воротами. Я в ужасе: «Господи, как же он без них-то?! Сейчас еще упадет!» И тут слышу громкое петренковское приветствие: «Ас-саламу алейкум, почтенные родители!» Женская часть моего семейства была сражена его голубыми глазами и густым баритоном. Папа степенно поздоровался, пригласил за стол, посидел с нами, задал несколько вопросов и ушел в свою комнату.

Так продолжалось десять дней. Я уже занервничала: «Алеша, если отец не даст благословения, ничего у нас не будет». В итоге знаменательный разговор все-таки состоялся. Папа спросил:

— А как она справится с твоими московскими женщинами?

Я начинаю его успокаивать, что, мол, нет никаких женщин. А отец стоит на своем:

— Ты мне будешь рассказывать, что у известного актера, у мужчины в семьдесят лет нет поклонниц?! Ты еще не знаешь, что такое московская жизнь!

И тут вмешивается Алексей Васильевич:

— Расул-ака, вот вам мое слово, что не дам в обиду Азиму. Со мной она будет как за каменной стеной. Вы можете быть спокойны. Когда люди хотят изменить друг друга, тогда в семье начинаются измены. А когда человека принимают со всеми его плюсами и минусами, начинается безусловная любовь.

— А дети у тебя есть?

— Есть дочь от первого брака, но, к сожалению, я с ней не общаюсь, у нас давно порвана связь.

— Ты уверен, что она даст вам жить?

— Она к нам вообще не имеет отношения.

— А ты сможешь содержать семью?

— Я работаю. Если Азима тоже захочет работать, не буду против. Слово мужчины, слово казака: ваши девочки окажутся в надежных руках. Они ни в чем не будут нуждаться под моей абсолютной защитой.

По профессии я режиссер-документалист. Это кадр из фильма «Люди, в которых стреляли», посвященного 10-летию андижанских событий из архива А. Петренко

Происходящее было похоже на экзамен. Мой отец всегда говорил, что легче мешок соли съесть, чем дочку воспитать и выдать замуж за достойного человека. А я к тому же была еще и любимицей папы, у нас была крепкая связь. Он мог рассказать мне то, что больше никому не доверил бы, а я — ему. Без мудрого папиного совета никогда не начинала новых дел.

В итоге отец сказал:

— Была б моя воля, я, конечно, благословения не дал бы. Хоть у меня и шестеро детей, ты хочешь забрать мое сердце и душу. Но ваш брак предопределен на небесах. Значит, так и должно быть.

Папа прочитал молитву, благословил и рассказал следующую историю. Однажды он нас, детей, повел на фильм «Сказ про то, как царь Петр арапа женил». После сеанса мы начали наперебой делиться впечатлениями. И я, пятилетняя, вдруг выдала: «Выйду замуж за Петра Первого, вот увидите!» А это одна из самых известных ролей Петренко. Все посмеялись, но значения, конечно, не придали.

После того как мы получили благословение, собрали за столом всю семью. Алексей встал и обратившись к моим детям, сказал: «Вас мама родила для меня! Я — ваш отец!» Воцарилась тишина, но уже через секунду с криком «Папочка! Мой папочка!» к нему побежала Мелашка, бросилась на шею, расцеловала. И взрослые дети приняли его сразу, стали называть Батей. Только средняя дочь Зарифа сначала не подпускала Алешу к себе. Ей было двенадцать — сложный переходный возраст. Но спустя какое-то время они уже были лучшими друзьями. Петренко всегда говорил, что старшая дочь Зарина на него похожа: «Моя копия! Только черненькая». Да и сын потом признался — у него ощущение, будто Батенька — его родной отец. Они постоянно закрывались и о чем-то секретничали, я к мужским разговорам допущена не была.

Петренко предложил детям взять его фамилию и отчество. Те, подумав, ответили: «Мы вас очень любим и уважаем, но у нас отец жив. Не можем мы его вычеркнуть, хотя он с нами и мало общается». Алексей Васильевич опять немного обиделся, а потом сказал мне: «Мать, вот ты как детей воспитала! Родителей уважают, не то что моя. А этим ничего не надо, только бы высоко имя отца нести». Тяжело было слышать такие слова. Если Алеша говорил о своей дочери от первого брака Полине, в его глазах всегда появлялась боль. Он считал: жизнь человека держится на трех столпах — вере, любви и благодарности.

Когда спрашивают: «Кто ты по национальности?» —отвечаю: «Обрусевшая киргизская узбечка». Мне все близко, но молюсь, думаю, пишу на русском из архива А. Петренко

Мы много путешествовали по Киргизии, а когда приехали на озеро Иссык-Куль, он спросил, есть ли там православный храм. Нас обвенчали двадцать восьмого апреля в маленькой церквушке, где присутствовали только двое друзей. На мне был наряд невесты, который Алексей привез из Иерусалима. Неожиданно скромный обряд превратился в сказочную свадьбу. Оказывается, в это же время там крестили ребенка. Узнав известного актера, незнакомые люди с помощью батюшки уговорили его прийти к ним на праздник. Когда открылись ворота их дома, мы опешили: под ноги нам постелили белую дорожку, а гости дружно начали кричать «Горько!» Все было очень красиво.

У нас было четыре свадебные церемонии. Сначала венчание, потом регистрация в Санкт-Петербурге. Вообще-то мы планировали официально оформить брак в Москве, но так как об этом уже узнала пресса, Алексей Васильевич сказал, что не хочет шумихи, позвонил друзьям в Питер, они и устроили небольшое торжество.

Вслед за тем организовали праздник в столице. Причем все было задумано так: мы пригласили близких друзей — семьдесят человек — как бы на семейный ужин, а когда они уже пришли в ресторан и увидели нас, счастливых и нарядных, то поняли, какое именно событие здесь отмечается. Вел его Эммануил Виторган. На следующий год отметили еще одну свадьбу, уже в Ташкенте, в узком кругу, пригласили только членов нашей семьи, а это — человек пятьдесят. Алеша тогда спросил:

— А если бы мы всех родственников позвали?

— Тогда было бы в десять раз больше.

Многие спрашивают, как я решилась ради любимого сменить веру предков. На самом деле это произошло задолго до встречи с Алексеем Петренко. Мой папа был муллой, и я выросла в очень религиозной семье. Но жили мы в русской среде, нас окружали русские соседи, я ходила в русский детский сад, а потом и в школу, так что имела представление о православных традициях. На Пасху даже папа, случалось, выйдет за ворота и кричит: «Христос воскресе!» Ему отвечают: «Воистину воскресе!» В 1996 году к нам приезжал патриарх Алексий II и я брала у него интервью. Когда наша беседа закончилась, он положил руку мне на голову и сказал:

— Деточка, тебе покреститься надо.

Я лишь скептически улыбнулась:

— Ну вы даете! Знаете, у нас мусульманская семья. Мы пять раз в день намаз читаем. Мой папа — мулла!

А он, уже уходя, обернулся и сказал:

Без благословения отца выходить замуж я отказывалась. Петренко приехал к нам в Киргизию. Мои родители приняли его тепло из архива А. Петренко

— Придет время!

В том же году я полетела в командировку в Москву. Шла мимо храма на Большой Ордынке и услышала колокольный звон. При этом звуке замерла на месте, не могла и шагу ступить, в ногах — гул, и вдруг начала рыдать. Как только колокол умолк, пошла дальше, наваждение прошло.

А потом, уже возле церкви в Бишкеке, все повторилось. Священник обратил на меня внимание и предложил зайти внутрь — помолиться и поставить свечи за родных. В храме на глаза опять навернулись слезы... И я решила принять православие. На исповеди призналась батюшке, что никак не могу открыться в этом папе. Тот благословил меня, сказав, что не надо наносить отцу такую рану. В результате он так и умер, ничего не узнав.

Маме же все стало известно позже, из прессы. Теперь думаю, может, папа и нормально бы воспринял такой шаг. «Поменять веру» — это же, в принципе, игра слов. Вера либо есть, либо ее нет. И если сегодня в определенном окружении кто-то начинает возмущаться, могу прочитать любую мусульманскую молитву не хуже этих скептиков и с не меньшим убеждением, что и христианскую. По звучанию и по смысловой нагрузке они не отличаются. Когда спрашивают:

— Азима, кто ты по национальности? — отвечаю:

— Обрусевшая киргизская узбечка.

Мне все близко, но песни исполняю, молюсь, думаю, пишу я на русском. Моя душа на нем поет...

В Москву мы переехали только с младшими девочками — Зарифой и Меланией. Старшие дети остались в Киргизии. Я сразу отказалась от идеи поселиться в московской квартире Петренко. Это было принципиально: все-таки там он много лет прожил с Галиной, а мне хотелось начать с чистого листа.

Дача Алексея в Балашихе представляла собой сборно-щитовой домик. Плюс баня на два участка. На соседнем обитали племянники его бывшей жены. Они с порога заявили мужу: «Ты этот аул к нам в баню не води». Он начал извиняться за них, а я испытала шок, но быстро взяла себя в руки и сказала: «Алешенька, все будет хорошо».

Потом, впервые проводив Петренко в командировку, за время, пока он отсутствовал, подготовила ему подарок — баню поставила. Алешенька говорил с восторгом: «Узбечка, я был уверен, что меня никто и ничем уже не сможет удивить, а тут — своя баня за три дня!»

Дача состояла из гостиной, маленькой кухоньки и двух крошечных спаленок. Она была очень холодной и сырой. Местность там болотистая. Как только начиналась осень, хлипкое сооружение принималось ходить ходуном, дверные проемы перекашивало... Все «удобства» на улице.

Повенчались мы на Иссык-Куле, в маленькой церкви. Тогда я уже была крещеной и скрывала это от своей семьи из архива А. Петренко

Мама в первый раз приехала в ноябре и пришла в ужас от вида нашей избушки: «Как ты будешь здесь жить?!» А мне — море по колено, у меня душа поет! Ну и что, что мерзну? Двери у нас не закрывались, так мы их шерстяными одеялами завесим, сами завернемся в один плед и сидим с Алешей, друг на дружку смотрим, счастливые. Рядом с ним я не замечала ни холода, ни трудностей, ни разницы в возрасте. Если человека любишь, то любишь и его лицо со шрамом, и хромого, и косого. Настоящее чувство — оно безусловное...

Позже Алексей по телефону спросил маму, когда к нам опять в гости соберется, та лишь засмеялась: «Нетушки, в ваш сарай я больше не приеду! Вот будет нормальный теплый дом, тогда и приглашайте!»

Две зимы мы так провели, после чего все же сказала: «Алексей Васильевич, больше не могу!» Дело в том, что у меня аллергия на низкую температуру, когда замерзаю — покрываюсь волдырями. Что уж говорить о бедных девочках! Но он был категорически против каких-либо строек и ремонтов. В итоге схитрила. Мы на все лето уехали к родителям в Киргизию, а на участок я запустила строительную бригаду. Когда вернулись к сентябрю, был уже залит фундамент для пристройки. Так, понемногу, и решала бытовые проблемы. Когда же у нас появились нормальная ванная комната и большая спальня, муж, окидывая их взглядом, говорил: «Теперь мы точно буржуи!»

На самом деле на момент начала нашей совместной жизни у него возникли серьезные финансовые проблемы. Практически все небольшие сбережения Петренко были оформлены на жену, и он долго не мог вступить в права наследства. Его страх перед дорогостоящими ремонтами и стройками был понятен. И я, что называется, вышла на паперть с протянутой рукой, просила у всех помощи. Алеша был в ужасе! Но обращалась, конечно, только к своим и его друзьям и находила отклик. Одни помогли залить фундамент, поднять стены и крышу покрыть. Другие — облицовку сделать. С миру по нитке. И уже своими силами делали внутренние работы.

К сожалению, у нас в обществе бытует шаблонное мышление: так, мужчину после шестидесяти практически списывают со счетов и он начинает в себе сомневаться. Я очень переживала, что Алексей комплексует по поводу своего возраста, тем более что даты нашего рождения разделяло более тридцати лет, и инициировала разговор о принципах отношений в семье. Петренко сказал:

Стояла жара, на ташкентском рынке я примеряла разные наряды, но Петренко все не нравилось. Взмолилась: «Алешенька, давай купим то, что сама выберу!» Тут продавщица разворачивается: «Женщина, закрой рот!» из архива А. Петренко

— Правило номер один: я всегда прав, даже когда неправ.

— Согласна.

— Правило номер два: все казначейство ведешь ты.

— Хорошо. А теперь запомни правило номер три: в нашей семье никогда не звучит слово «старый» по отношению к человеку, — сказала я Алеше.

— Это как?!

— Старой может быть вещь, мебель, обувь, но не человек. У нас есть молодость, есть мудрость, есть зрелость, а больше ничего нет.

— Я — за!

В Москве Алексею принадлежала половина квартиры на Никитском бульваре, которую завещала ему Галина Петровна. Вторая — сыну Кожуховой Михаилу, известному тележурналисту. После смерти Галины Алеша хотел разменяться, но Мишу это не устроило. И вдруг пасынок начал предлагать оформить над отчимом опекунство. Тот сначала даже обрадовался: мол, парень хочет обо мне заботиться. Но кто-то из друзей посоветовал порасспросить специалиста, что это самое опекунство подразумевает.

Когда вышли от юриста, Алеша был в гневе, свои чувства мог выразить лишь крепким словцом. А потом написал Мише и его близким письмо: «...Дети! Я еще живой. Я вас люблю. Потерпите и вы меня. <...> Я хочу, чтобы квартира на Никитском досталась только Кожуховым. Надеюсь понятно почему. <...> Для того, чтобы я оттуда поскорее выехал, раскошельтесь сообща и ссудите мне 10 млн. рублей (десять миллионов рублей) для покупки однокомнатной квартиры в городе Москве. <...> Если вас ничего из предложенного мною не устраивает, сделаем так...

Я беру кредит 10 млн. рублей отдаю тебе Мишаня, и ты вместе с когда-то полученной от меня безвозмездно однокомнатной квартирой получаешь еще одну однокомнатную и выписываешься из Никитского, отдав мне свою долю. Это, наконец дает тебе шанс, Мишаня, сдержать свое слово, данное нам с Галюсей. <...>

P.S. К написанию данного письма, меня подвинуло предложение Мишани, взять надо мной опекунство. В коем я не нуждаюсь. Я здоров. У меня семья. Жена. Дети. Если Вы когда-либо проявите ко мне искреннее внимание, я вам буду благодарен. Но... опекунство??? Мне кажется, Мишаня, ты погорячился!»

Я точно знаю, что Алексей Васильевич любил Михаила, его сына Макара и дочь Машу. Он вообще очень трепетно относился к детворе. Как-то мы поехали по святыням в Киргизии. В одном из храмов я рассказала Алеше, что эти места волшебные и если искренне загадать желание, оно обязательно исполнится. Он говорит: «Прошу Бога об одном — чтобы у нас было много детей». Только мы вышли на улицу, его окружила толпа малышей. «Что, вот прямо так сразу и сбывается все?» — смеялся муж.

С мужем, Тимуром Бекмамбетовым и Виторганом с женой Ириной. Между прочим, Эммануил Гедеонович вел наше свадебное застолье из архива А. Петренко

Часто слышу разговоры о том, что я перевезла в Россию всех своих детей и родственников. Это абсолютная ложь. В Москву со мной поехали только Зарифа и Мелания. Алексей Васильевич сам занимался воспитанием девочек, устраивал в школу и следил за обучением. Старшая дочь, к сожалению, так и не смогла найти здесь свое место и очень страдала. Дети бывают жестоки, Зарифе часто приходилось слышать от одноклассников неприятные слова...

Она окончила школу с одной лишь тройкой — по русскому языку. Преподаватель заявил, что она не знает предмет на четыре или пять. Из-за оценки у дочки с этим педагогом разгорелся конфликт, и она сказала, что все расскажет папе, на что тот ответил: «Какой он тебе папа?!»

Узнав об этом, разъяренный Алексей Васильевич явился в школу и дал нагоняй: «Я отец Зарифы! Если кому-то непонятно, соберите коллектив, и я это доходчиво объясню». Педагогу и директору пришлось извиняться.

Как только мы и наши друзья ни уговаривали Зарифу, она не захотела получать высшее образование в России. Стала студенткой турецкого университета. Алексей этим очень гордился. Кажется, не осталось ни одного знакомого, которому бы он не рассказал, что его доченька поступила на бюджетное отделение одного из сильнейших учебных заведений Центральной Азии. И вот ведь парадокс: сейчас Зарифа возглавляет в университете общество российских студентов. Проводит Дни русской культуры, читает со сцены классику — Пушкина, Гоголя...

Несмотря на то что мы жили далеко от старших детей, связь с ними поддерживали постоянно и практически все лето проводили в Киргизии, где набирались здоровья. Алексей полюбил эту страну. Говорил: «Здесь можно жить и не работать! Добрые люди прокормят!» У нас есть традиция — если в доме гости, все соседи приносят угощения. Один пришел с мясом, другой с пирогами, третий с пловом... Когда приехали в первый раз, Васильевич обалдел: «Мы что, так плохо выглядим? Почему нам несут еду?» Потом привык и уже сам кормил всех своим шикарным борщом!

Он всегда гордился тем, что создал уникальную интернациональную семью, где с миром и любовью сосуществовали мусульманские и православные традиции, пять национальностей. Алеша говорил: «У нас семья — это Советский Союз в миниатюре. Я украинец, дети от первого брака Азимы — наполовину узбеки, наполовину таджики. Азима — узбечка. Зять ее — русский. Сноха — киргизка. И поем мы песни на разных языках, даже пытаемся на родных языках между собой говорить».

Однажды у Зарифы возник конфликт с учителем. Она сказала, что все расскажет папе, тот ответил: «Какой он тебе папа?!» из архива А. Петренко

Съездили на мою родину в Ташкент. Петренко попросил познакомить его с основными словами на узбекском языке, с помощью которых можно поддержать разговор. Я учила: «Во-первых, все узбеки, подходя к старшим, обязательно приветствуют их так — «Ас-саламу алейкум». Отвечают — «Ваалейкум ас-салам!» Во-вторых, когда у тебя интересуются «Как дела? Как дети?» — дальше обычно целый набор вопросов следует, пока очередь до седьмого колена не дойдет, — ты должен кивать головой и повторять: «Худога шукур! Рахмат (Слава Богу, хорошо)!» И в-третьих, если тебе что-то рассказывают, следует реагировать следующим образом: «Аль-хамду ли-Ллах (Слава Всевышнему за все)!»

И вот Петренко покупает себе узбекский наряд и идет по рынку, все к Васильевичу подбегают: «Ас-саламу алейкум!» — «Ваалейкум ас-салам!» Потом мы направились в женский ряд, чтобы выбрать одежду для меня. Только подошли, его усаживают в мягкое кресло, рядом ставят столик с чаем, фруктами, лепешками и сладостями.

Муж начинает платья выбирать:

— Это примерь... Нет, не подходит... Теперь вот это.

И так раз десять. А ведь тридцать пять градусов жары, сил никаких нет. Но артист Петренко в роль вошел и выходить из нее не желает! Кураж в полный рост: я примеряю вещи для него, он сидит как падишах.

— Алешенька, — взмолилась наконец, — давай купим то, что сама выберу!

Тут продавщица, довольно крупная барышня, разворачивается:

— Женщина, закрой рот! Что хозяин скажет, то и возьмешь!

А мужу интересно:

— Что-что она тебе сказала? Переведи.

— Что хозяин скажет, то и возьмешь.

— Вот именно! Что скажу, то и бери.

Происходящее ему, конечно, безумно льстило. В этот момент он и вправду почувствовал себя падишахом. После изнуряющего шопинга я с сестрой отправилась за конской колбасой, которую Петренко очень любил. Договорились следующим образом: пока мы будем покупать, он еще здесь отдохнет. Возвращаемся — вокруг него море мужчин. Это надо было видеть! Все говорят на узбекском, а Алексей Васильевич сидит с умным видом, еще где-то четки раздобыл, перебирает их и кивает головой в разные стороны: «Аль-хамду ли-Ллах! Худога шукур, рахмат! Аль-хамду ли-Ллах! Худога шукур! Иншалла рахмат!»

В течение часа мы прыгали вокруг этой толпы и пытались деликатно прекратить представление. Когда все разошлись, говорю:

— Зачем ты людям голову морочишь? Они же с тобой искренне общались!

Заботился он и о творческом развитии детей. Мелашка занимается в театральном кружке и в музыкальной школе из архива А. Петренко

— А я знаю? Смотрю в их глаза и думаю: странные вы, я же ничего не понимаю! Неужели не видите, что перед вами человек другой национальности?! Видимо, разглядели во мне мудрого узбека и еще больше начали рассказывать!

С Алексеем вообще никогда не было скучно, он постоянно что-то придумывал и мог развеселить любого. Помню, поехали вместе в Лондон, где Петренко участвовал в концерте Валерия Гергиева. Жили мы в шикарной гостинице. Зашли в магазинчик при отеле, и я обратила внимание на одно украшение. Но цена была астрономической, увидела ее и сказала: «Уходим отсюда. Обойдусь».

А Васильевича это, видимо, зацепило. Потом мне пришлось заглянуть в уборную, выхожу — его нигде нет. Полчаса жду, сорок минут... Смотрю, у двери в мужской туалет очередь выстроилась. А все, кто оттуда выходят, хохочут. Наконец появляется мой милый и со смехом протягивает пачку — сто купюр по одному фунту:

— Иди покупай себе подарок.

— Где ты взял деньги?

— Продавал туалетную бумагу.

— Как?!

— Молча! Стою я вытираю руки, подходит англичанин и отодвигает со словами: «Я возьму бумагу». А меня задело, что он вот так запросто отпихнул. Говорю: «Один фунт дашь, получишь!» Куда ему деваться? Достал деньги, я кусочек оторвал. Второй подошел, третий. А дальше покатило. По отелю слух разошелся, что русский мужик бумагу туалетную в клозете продает, и все шли посмотреть на этого чудака, готовы были платить ради такого зрелища. Так мы и заработали сотню!

Но сказать, что Петренко умел делать деньги из воздуха, не могу. Его талант вел к успеху, однако рядом всегда должен был находиться человек, который контролировал бы «бухгалтерию» артиста. Раньше этим занималась Галина Петровна. Когда мы только приехали в Москву и я заикнулась, что, может быть, мне стоит пойти работать на телевидение, Алеша заявил: «Чего тебе не хватает? Веди мои дела». В результате я согласилась стать его директором. Деятельность в этом качестве началась, когда он вручил мне сценарий сериала «Петрович» и попросил, чтобы прочитала и высказала свое мнение.

— Образ прокурора достоин тебя.

— Там же двадцать четыре серии! Ты понимаешь, сколько будет съемочных дней?

— Но это же за два года. Думаю, надо сниматься.

И позже он ни разу не пожалел, что согласился принять участие в этом проекте. Дальше уже смотрела все предложения, которые к нему приходили.

Письмо Алеши сыну Галины Михаилу Кожухову, известному журналисту. Концерт «Признание в любви», организованный Благотворительным Фондом владимира Спивакова из архива А. Петренко
Вдруг пасынок начал предлагать оформить над отчимом опекунство. Тот сначала даже обрадовался: парень хочет обо мне заботиться Е. Федотов/MainPeople/Starface.ru

Порой мы работали вместе. За полгода до своего ухода Петренко услышал песню музыканта Ильяса Аутова «Ты помнишь, брат, как это было?» и захотел снять на ее основе мини-фильм о советском прошлом. В клипе приняли участие сам Алеша, Ерболат Тогузаков, Владимир Толоконников, Андрей Кайков, летчик-космонавт, Герой России Федор Юрчихин и я. Съемки проходили в Алма-Ате и Звездном городке.

Планов было громадье. Алексей Васильевич сильно переживал из-за событий, происходящих на его родине. Поэтому мы придумали новую театрализованную концертную программу «Московская азиаточка», в нее входили песни, стихи, фрагменты из украинских, узбекских, грузинских, киргизских, армянских, турецких спектаклей. Премьера должна была состояться на его восьмидесятилетний юбилей. Алешенька говорил: «Наш главный инструмент мира и согласия — это народные песни и языки. Вот мы с тобой, Азимушка, и будем по всему миру свет народной дипломатии нести!»

За пять дней до смерти мужа мы ездили в Санкт-Петербург с совместным концертом. Вместе пели украинскую песню. С каким же огромным трудом я ее учила! Алеша писал украинское слово русскими буквами, с ударениями. День и ночь муштровал меня. Например, надо было правильно произнести слово «паляныця». Ничего не получалось! И каждый раз слышала:

— Сначала! Я тебя прибью! Ты что, окончание не слышишь?

— Слышу! Но у меня в голове узбекский, русский и украинский уже перемешались!

На самом деле мне нравится украинский певучий язык! А ему — узбекский. У нас была договоренность, что когда родственники звонят, мы с ними общаемся на родном языке. И вот он со своими разговаривает, а я сяду и слушаю. Когда я говорю на узбекском — он тоже рядышком, удовольствие получает!

Несмотря на то что финансами семьи заведовала я, Алексей получал еженедельную отчетность о доходах и расходах. Самое дорогое при таком раскладе — доверие. Потерять его из-за какой-то копейки? Ну нет! Сначала его это раздражало, но я убеждала: «Алеша, деньги — это такая вещь... Они быстро раcходятся и любят счет. Если вдруг одно зернышко сомнения упадет на землю, пойдет поросль. Я очень благодарна за доверие, но ты, пожалуйста, мои отчеты принимай».

Все крупные покупки предварительно согласовывала, причем он всегда говорил: «Детям бери самое лучшее. Не экономь ни на обуви, ни на одежде. Они должны быть не хуже других, а только лучше!» Ругался из-за того, что ничего не прошу для себя. Но я так воспитана — без женских капризов. С одной стороны, мне по-бабьи хотелось иногда купить новую кофточку, шубку. С другой — зачем его напрягать? Тем более что он и сам никогда не обделял меня вниманием. Баловал, подарил однокомнатную квартиру в Балашихе.

Алеша называл нас Советским Союзом в миниатюре: «Я — украинец, дети от первого брака Азимы — наполовину узбеки, наполовину — таджики. Азима — узбечка. Зять ее — русский. Сноха — киргизка. И поем мы песни на разных языках» из архива А. Петренко

В отличие от большинства творческих людей Алексей Петренко и в хозяйстве был на все руки мастер. Как только начиналось тепло — он в саду. Постоянно что-то пилил, строгал, забивал... То новый стол смастерит, то стул. Однажды намекнула, что земля у нас непригодна для огорода, а хочется что-нибудь посадить. Так он мне сам сделал болгарскую грядку: выкопал яму, туда накидал листву, потом ветки, потом опять листву, потом землю. Мы в тот год такой урожай огурцов и помидоров собрали — Васильевич друзьям хвастался.

А как он готовил! Начинается весна, наберет все, что под ногами растет: одуванчики, крапиву, сныть... Обработает и нарежет целую тарелку салата. Невозможно оторваться, такая вкуснотища! Очень любил семейные застолья, которые всегда сопровождались обсуждением текущих дел, историями и рассказами. Бывало, сядем обедать в час дня и в пять только из-за стола встаем. Алешенька был воплощением настоящего мужика, главы семейства и заботливого ответственного отца.

Праздник и веселье Алеша мог устроить на ровном месте. Помню, за две недели до своего ухода проснулся и начал дурачиться — кого-то пародировать, я к этой игре с удовольствием подключилась. Пока мы бесились, в комнату зашла Мелашка, смотрит на нас:

— По-моему, вы из детского сада сбежали! Оба!

Я взглянула на мужа:

— Леша, у меня такое ощущение, что мне двадцать!

— Тебе и есть двадцать! А я себя восемнадцатилетним пацаном чувствую!

— При этом кажется, что я с тобой лет тридцать живу.

— Тридцать? Пятьдесят!

На самом деле мы только начали жить! У нас маленькая дочь, воспитанием которой полностью занимался отец. Он водил ее в школу, делал с ней уроки. Я наблюдала, как они разбирают математику, по очереди пишут сочинения и диктанты. Мелания ставила шуточное условие, что сначала он у нее учитель, потом она у него. Приходилось нашему папе за парту садиться. Каждый вечер перед сном они вместе изучали Библию. Я их называла шерочка с машерочкой, потому что ни на шаг друг от друга не отходили. В доме постоянно звучал их смех.

Алексей заботился о творческом и духовном развитии дочери. Мелашка занимается в театральном кружке и в музыкальной школе, играет на скрипке. Причем выбрала этот инструмент сама: «Либо скрипка, либо ничего!» Когда я была маленькой, папе сказали, что его дочь обладает идеальным слухом, и посоветовали учить игре на фортепьяно. Поставить в доме пианино у семьи не было возможности, поэтому купили скрипку. Но мне эта идея не понравилась, стала заниматься танцами.

Алеша начал дурачиться, я с удовольствием подключилась. Зашла Мелашка, смотрит на нас: «По-моему, вы из детского сада сбежали! Оба!» из архива А. Петренко

Мама была довольна, а вот выходить на драматическую сцену категорически запрещала. За что Алексей Васильевич был ей благодарен: «Спасибо, что не позволили жене стать артисткой. Для меня берегли!» Вот для него я и танцевала. Он садился как падишах, а мы с Мелашкой и Зарифой ему «восточные сладости» устраивали!

Разве могла я представить, как мало времени нам осталось?! Незадолго до Алешиной смерти мы приняли решение навсегда переехать в Киргизию, купили билеты и двадцатого мая должны были вылететь туда всей семьей. А двадцать шестого января вышла та злосчастная передача, в которой Полина, дочь Петренко от первого брака, обвиняла его, каким, мол, он был домашним деспотом и жестким отцом. Мне позвонили друзья и сообщили, что в эфире уже идут анонсы. Мужу ничего говорить не стала, надеялась — не узнает.

На начало февраля была назначена премьера моего документального фильма «Влюбленные учителя» в Доме кино, и я убежала решать организационные вопросы. Оттуда позвонила Алексею, он сказал, что над книгой работает, поэтому я окончательно успокоилась. На обратном пути забрала дочь из гимназии. Заходим в дом, а Алеша сидит у телевизора. Говорю:

— Может, выключим?

А он очень тихо, но твердо и со злостью прошептал:

— Я смотрю.

В этот момент с экрана Полина сказала, что Мелания не его дочь. Когда передача закончилась, наступила полная тишина, которую прервала наша девочка:

— Папа, скажи, я твоя дочь или не твоя?

Он вскочил с кресла и крикнул:

— Мелашка, запомни — ты моя родная дочь! Больше у меня никого нет! Ты слышишь меня? Кто бы что ни говорил, помни — ты моя дочь, и только моя!

— А Полина — она кто мне, сестра, получается?

— Нет, Полина тебе чужая тетя...

Они обнялись и зарыдали в голос. Я вышла из комнаты, не выдержала.

Задолго до этого я просила Алешу, чтобы он попробовал наладить отношения с Полиной. Он отвечал: «Вот ты думаешь, мы с Галиной Петровной тридцать лет прожили и не старались? Делали все возможное и невозможное. Но пришли к выводу, что лучше любить на расстоянии. Эта тема закрыта».

Я сама пыталась говорить с ней по телефону, но слышала только обвинения. Не понимаю почему. Каждому бы такого отца. После того как я ушла с тремя детьми от первого мужа, никогда не видела от него помощи. Не давал ни копейки. Ни на одежду, ни на образование. При этом детям я повторяла: «Он отец, он дал вам жизнь! И за это вы должны благодарить его до конца своих дней!»

Когда передача закончилась, Мелашка спросила: «Папа, скажи, я твоя дочь?» из архива А. Петренко

Алексей Васильевич дочери квартиру оставил, до двадцати одного года деньги приносил каждый месяц, как по часам. В училище пытался устроить. Что мешало человеку, имеющему профессию музыкального педагога, работать и жить достойно? Почему ты жалуешься, что вынуждена мыть туалеты, разве папа в этом виноват?

Мне непонятно, какие ценности мы превозносим в обществе. Родители — пожизненные рабы детей? Отец с матерью вынь да положь все, а ребенок чашки чая им не подаст? Для меня отец — бог, и любая его воля — закон. У Алексея было только две просьбы к дочери: «Работай. Пусть даже ты будешь получать небольшую зарплату — я помогу» и вторая «Никогда и нигде не давай интервью, тем более о нашей семье». Правда очень сложные просьбы?

Полина рассказывает всем, как Петренко в нее табуретку бросил. Но в той ситуации любой нормальный человек кинул бы все, что попалось под руку. Это произошло в 2012 году. Алексей Васильевич только что перенес две операции на сердце, да еще и лодыжку сломал. Я повезла девочек в музыкальную школу, а двери у нас всегда были открыты.

Представляете: лежит мужик с загипсованной ногой у себя в кровати на втором этаже и тут в комнату заваливается Полина со съемочной группой. Ну какой должна быть реакция? Конечно, выгнать незваных гостей! Я прихожу — он ни живой ни мертвый. Меня всего полчаса не было, а его за это время чуть не доконали! А ведь Полина знала, что у отца проблемы с сердцем. Еще живя с ее мамой, он перенес два инфаркта.

Телепередача та Алексея Васильевича, конечно, сильно подкосила. Началось преследование журналистами, настоящая травля в прессе. Он даже письмо на имя президента писал. И в конце концов принял решение: «Азимушка, не могу так больше. Давай поскорее переедем в Киргизию. Там моя семья».

Все обсудив, я собралась к своему брату в Ташкент, чтобы попросить его о поддержке — хотела одолжить денег на покупку дома. Думали, здесь потом все продадим и рассчитаемся. Перед тем как сесть в самолет, позвонила Алеше:

— Что-то не хочется улетать. Может, перенесем?

Он рассмеялся:

— Ну вот, не успела отъехать, уже соскучилась! Сообщи, когда приземлишься.

Как только сели, пришло несколько СМС: «Срочно перезвони». Набираю номер его друга, который оставался у нас дома.

— Он умер!

— Вы что, с ума сошли?! Не может быть!

— Азима, это правда!

Полина ослушалась отца. С экрана телевизора она заявила, что Петренко был домашним деспотом и Мелания не его дочь Кадр из телепередачи «Ты не поверишь!» — «Миллионы Алексея Петренко»

— Хватит шутить! Дайте ему трубку!

Тем же самолетом вылетела обратно.

Алеша ушел на руках у Мелании. Дочь рассказала, что они провели вечер вместе, разговаривали, шутили. Потом он по телефону общался с Рудольфом Фурмановым, обсудил с ним монтаж передачи. Мелания говорит, что слышала из комнаты его смех, потом наступила тишина. Зашла, а Алексей сидит в кресле, опустив голову. Она кинулась к нему, начала звать «Папа, папа!», а когда обняла, он издал последний вздох и скончался.

Для ребенка это огромный стресс, который усугубился скандалами в телевизионном эфире. Спасибо учителям в школе — директор сразу устроила собрание, где предупредила всех об ответственности за возможную травлю. Но на каждый роток не накинешь платок. Мало того что Мелания переживает сама, она еще изо всех сил старается, чтобы лишний раз не ранить меня.

Иногда вижу, как она внутри кипит, и заставляю ее все высказывать. Мы начинаем разбирать ситуацию, выясняем, почему не стоит обижаться на те или иные слова, сказанные по телевизору. Но в полной мере даже не представляю, что там у нее внутри происходит, только вижу искусанные в кровь губы, нервные тики, обмороки...

Дочь до сих пор не может привыкнуть к тому, что папы нет. Кресло, на котором умер Алексей, было местом, где они проводили все свободное время. Там вместе читали, туда Мелания прибегала, чтобы рассказать, что произошло за день, поделиться секретами, подарить открытку, которую сделала для него.

Она и сегодня порой садится напротив кресла и начинает говорить: «Папа, знаешь....» В такие моменты стою за дверью, слушаю, обливаясь слезами, и мое сердце разрывается от боли и бессилия. Недавно, после очередных интервью на телевидении, Мелания сказала: «Мама, у меня есть мечта, что папа прилетит на облачке, заберет нас и мы снова будем вместе».

Я, конечно, могу подать в суд на всех этих людей за клевету, за травлю. Но скажу честно, не хочу выступать в качестве мстителя. Да и времени нет. Я провела вечер памяти в годовщину смерти Алеши, куда пришли его друзья, коллеги, ученики. На нем выполнила давнее обещание — спела ту самую песню, с которой началась наша история. В ту же ночь он явился ко мне во сне и, такой восторженный, говорит:

— Азима, я госэкзамен сдал!

— Какой госэкзамен?!

— Даже не ожидал, что столько людей придет!

Я провела вечер памяти, куда пришли друзья, коллеги, ученики Алеши. На нем выполнила давнее обещание — спела ту самую песню, с которой началась наша история из архива А. Петренко

— А как ты хотел, все же они — твои поклонники, конечно!

— Передай им низкий поклон! Я всем благодарен за то, что помнят.

Сейчас установила памятники Алешеньке и его родным, получился маленький мемориал, на стенах которого написала его шуточные стихи, он сам об этом просил. На одном участке похоронены Алексей, его родители и вторая жена Галюся. Меня спрашивают: «Почему вы не отделили могилу Галины Петровны?» Потому что мне дорого все, что было дорого ему. Я благодарна женщине, которая столько лет была с Алексеем рядом, ухаживала за ним, любила. Несмотря ни на что, я мысленно обнимаю и Полину, и ее дочь, потому что они его частички. Жить останусь здесь: куда я теперь от его могилы уеду?

Сейчас с головой занята подготовкой к юбилейному вечеру, посвященному восьмидесятилетию Алексея Васильевича. Работаю над книгой, которую он начал писать. А вот на разборки времени просто физически нет. Клевещут и устраивают скандалы те, кто никогда по-настоящему не работал, не строил и не созидал. Это бездельники и тунеядцы, привыкшие все брать нахрапом, наглостью. Беспокоит только одно — люди, которые приходят на передачи, очерняют не только меня, но и Петренко.

Однажды мы с ним были на даче у моего сына, и Алексей прикатил к забору огромные булыжники, на которых написал слова «Любовь», «Сила»... Это же энергия Солнца, природы, как они посмели приехать туда и указав на эти камни, обвинять меня в колдовстве, осквернив его память?! Рожденный ползать летать не может. Петренко — это человек природы, он с уважением относился к воде, камню, каждому деревцу, в каждой букашке видел Промысел Божий и нас этому учил.

Но в итоге людей судят по делам, по плодам их жизни. Я своей горжусь. В сорок семь лет имею за спиной несколько высших образований, более десятка хороших документальных фильмов. У меня замечательные родители, великолепные дети. Сын Юсупжан — многократный чемпион по тхэквондо по версии WTF, имеет черный пояс, третий дан. Он отец троих детей и сейчас тренирует десятки малышей. У старшей дочери Зарины тоже трое детей. Средняя Зарифа — студентка, отличница. Я построила дом. В конце концов, в моей жизни была настоящая любовь. Считаю, что пришла на эту землю не просто так!

 

Ссылка на первоисточник

Картина дня

наверх